С 3 (СИ)

Еще и провокационные вопросы начал задавать.
- Лапин - твоя работа? – и ухмыляется, гад.
- Не понимаю, о чем ты, - держу покерфейс. 
- Вовремя у него колесо спустило, - и понимание на лице, а дальше в голосе появляется жесткость. – Хорошо, что ты здесь не причем. Это ведь не шутки - покушение на следователя прокуратуры.
И как хочешь, так и понимай его выкрутасы. То ли значимость хочет показать, то ли решил, что держаться своего начальника ему будет выгоднее. Хотя где здесь выгода? Он же в тридцать с хвостиком занимает рядовую должность в отделе. 
- А ты чем Цепилову не угодил? – полюбопытствовал я причиной отсутствия у него служебного роста. 
- Прижал не того, - ограничился он сухим и кратким ответом, что меня не устроило.
- Раз отделался малой кровью значит Цепилов за тебя вписался? – сделал я предположение.
- Нет. Доказать не смогли, - и никой похвальбы или агрессии в мою сторону за то, что со мной этот сценарий не повторился. Абсолютно ровный ответ. 
Мы смотрели друг другу в глаза: я пытался его прочитать, он с интересом наблюдал за моими потугами.
От этого противостояния в моей голове начали рождаться тревожные мысли. 
А не решил ли Ситников понаблюдать за конфликтом новоявленного подразделения по борьбе с коррупцией и своего начальника со стороны? Ведь инспектор при любом раскладе окажется в плюсе. Если проиграю я, то он слезает с крючка, если – Цепилов, то его карьера выйдет из стазиса. 
Или он так дает мне понять, что для мотивации ему одного кнута не достаточно, необходимо добавить вкусный пряник? Только странно, что прямо об этом не говорит. Скромность – не его черта. Значит сам еще не решил, что для него выгоднее. 
Я тут же прикинул, нужен ли Шафирову карманный начальник ОБХСС или у него другая креатура на эту должность? И сам же ответил, что если бы это было так, то этот человек участвовал бы в операции по дискредитации Цепилова, а я бы полковнику был не нужен. Так что нет у Шифирова своего человека в ОБХСС. Хотя, конечно, странно это. 
Предположение-то у меня возникло, вот только давать такие обещания не мой уровень. Да и Ситников не поверит тому, кто в системе лишь третий месяц. В общем, придется обговаривать ситуацию с Шафировым. 
Но заканчивать встречу на той же самой позиции, с которой ее начали было нельзя, ведь человеку, тем более такому, как Ситников, который во всем ищет для себя выгоду, нужно хотя бы намекнуть на возможные перспективы.
Так что я наклонился к сидящему напротив меня инспектору и проникновенно произнес:
- Сам должен понимать, дело о снятии с должности начальника городского ОБХСС выйдет громким. Всех причастных ждут награды и продвижение по службе, а вот в отделе начнутся чистки. И людей Цепилова первыми попрут из органов.
Ситников молчал и по его лицу невозможно было понять, в какую сторону после моего прозрачного намека качнулся маятник.
Тем не менее, распрощались мы нормально. Он пообещал докладывать обо всем подозрительном и вообще быть на связи. 
Провожая гостя, я услышал приближающийся голос Курбанова и поспешил закрыться. Но это не помогло.
- Чапыра, я тебя видел! – дверь от удара вздрогнула.
- Что за непруха, - пробормотал я и провернул замок в обратную сторону. – Руслан Тахирович, рад вас видеть в добром здравии. 
- Где раскрытые дела?! – не повелся он на мое показное радушие. По-хозяйски прошел в мой кабинет, пытливо огляделся и, не приметив ничего интересного, развернулся ко мне. – Кто мне обещал довести количество раскрытых дел до десяти? – вообще-то не я, но ему же не объяснишь. - Где еще три дела? Чтоб до понедельника были! И не смей сегодня уходить домой пока результат мне не покажешь!
Я беззвучно выматерился ему в след и вновь запер дверь.
- Да пошел ты, – выплеснув негатив в той форме, которая мне была доступна, я все же подошел к сейфу и вытащил из него дело о поджоге многоквартирного дома. 
Бросил взгляд на пустующее место помощника и вновь выматерился. Договаривались в двенадцать в Отделе встретиться, на часах половина третьего, а Мамонтова все нет, хотя производил впечатление обязательного человека, да и Шафиров его расхваливал.
 
Появился он только через полчаса.
- Проспал, - отдышавшись от забега по лестнице, выпалила пропажа.
Сперва непонятки с Ситниковым, затем Шафиров со своим сумасбродством, теперь еще и Семен с пофигизмом. 
Я, понимаешь, в свой редкий выходной встаю ни свет ни заря, не смотря на душевный раздрай тащусь на службу, веду тут бестолковые беседы, а в это время мой так называемый помощник позволяет себя дрыхнуть! 
Все это отразилось на моем лице. Мамонтов подобрался и выпятил вперед небритый подбородок. Вот только как-то оправдываться он не спешил, даже байку про незаведенный будильник не рассказал. 
- Больше такого не повторится! – отрезал Мамонтов, давая понять, что объяснений я не услышу.
- Окей, - я сделал вид, что отступил, заподозрив Семена во всех грехах сразу. – Поехали тогда к потерпевшей по делу о пожаре. Надо кое-что уточнить.
Мне показалось, что Мамонтов облегченно выдохнул. 
Приехали мы в старую часть города, где в мое время доживали свой век советские десятиэтажные панельки. Сейчас же узкие улицы микрорайона были застроены еще более старыми сооружениями - однотипными двухэтажными шлакоблочными домами. Возле одного из них с почерневшим от огня фасадом мы остановились. 
Предстояло опросить не только потерпевшую, чья квартира пострадала от огня, а сама она наглоталась дымом, но и вообще всех жителей дома, ведь согласно заключения эксперта поджигатель разлил горючую жидкость под лестницей, то есть было не понятно кого конкретно он хотел поджечь. И нам надо было проверить одну из версий, выяснить возможных злопыхателей проживающих тут семей. 
В доме было двенадцать квартир, и процесс затянулся. Так что к машине мы спустились уже около девяти вечера, когда на улице царила темень, а моя папка распухала от протоколов допроса.
Как выяснилось, враги были практически у всех. На роль поджигателя кого только не предлагали. И повадившуюся занимать места для сушки белья соседку из дома напротив, которую гоняла вся женская часть дома, а та в ответ грозила им всяческими карами, и продавщицу из продуктового магазина, на которую недавно написала жалобу одна из жительниц дома, и работягу с завода, которого его бригадир, другой житель дома, лишил премии за брак, и соперницу, с которой за мужика конкурировала как раз проживающая в сгоревшей квартире женщина. 
Из подозреваемых сегодня удалось допросить лишь посягающую на чужую территорию соседку. Женщина она оказалась скандальной и громогласной, но у нее было алиби – в ночь, когда был совершен поджог она сутки дежурила в районной больнице. 
- Магазин, наверно, уже закрыт, - посмотрел я на часы. - Продавщицу тогда завтра допросим, и соперницу на любовном фронте тоже, а сейчас к работяге съездим. Он тут недалеко живет. 
Мамонтову было плевать на последовательность, машина тронулась с места, я прикрыл глаза с целью немного вздремнуть и просидел так пока она резко не затормозила. 
- Там какой-то парень в кусты сиганул, - пояснил Семен.
- И что? – попытался я всмотреться в темноту.
- У него в руках была бутылка. Может в ней растворитель или бензин. Ты же сам говорил, что версий три. Месть кому-то из жителей дома, хулиганство - местная шпана развлекалась, и шизанутый пи... блин, забыл слово.
- Пироман, - подсказал я. 
- Вон он выглядывает из кустов, - Семен показал мне направление. – Может поймаем, да допросим?
- Ну, давай, - согласился я. Курбанову хоть будет кого предъявить. – Если не он поджигатель, так может в другом чем сознается, - рассуждая так, я вылез из машины.
Мамонтов уже рванул в кусты. Увидев, бегущую вдоль барака тень, я побежал ей наперерез. И тут Семен закричал, что есть мочи: «Стой, сука! Хуже будет!», чем только подстегнул скорость удиравшего, и я не успел его перехватить. Буквально на пару шагов опоздал. Увидел, как парень вламывается в новые кусты и припустил следом. Через секунду меня обогнал Мамонтов, крича мне на ходу, чтобы я оббегал барак с другой стороны.