Бои местного значения
С тех пор прошло немало лет. Старина Майлз ушел на покой, получив от Ирмы хорошие деньги за свою булочную. Племянники Ирмы, тоже в начале пятидесятых получившие гражданство и скитавшиеся по стране в поисках лучшей жизни, постепенно перебрались под крыло к тетушке, которая медленно, но верно расширяла свой немудреный бизнес. Вот и в это утро они привезли шесть лотков с выпечкой к шлагбауму пункта пропуска военного городка авиабазы Мирамар. Караул был насквозь знакомый, с сержантом Роберт вообще часто вместе по девкам ходил, благо в ближайших трех университетах количество любвеобильных студенток превышало самые смелые предположения. Но в этот раз обоих племянников заставили выйти из машины под дулами автоматов и тщательно обыскали. Обшарили также весь пикап, один самый ретивый солдат даже вознамерился потыкать в выпечку ножом, но Людвиг возмутился:
– Эй, полегче, ты что, думаешь, что наши бравые пилоты будут жрать эти рогалики с дырками от твоего ножика? Да что у вас стряслось вообще, парни?
– Ты чего, там у своей тети Ирмы совсем ничего не слышал? – Сержант уже опустил автомат, который он сначала держал направленным на Людвига. Это же свой, местный, а как они погуляли неделю назад с его братом, заявившись вечером на этом самом пикапчике вдвоем с тремя ящиками пива к девкам из университета Уэбстер в кампус! Сержант даже на секунду облизнулся.
– А чего мы должны услышать? Мы с четырех часов утра работаем, сначала тетке помогали, да еще в пекарне вентилятор в одном духовой шкафу барахлит, шумит, громче самолетов у вас на базе, надо опять сервисную службу вызывать. На улице, правда, много машин было, непривычно для раннего утра, но мало ли куда народ собрался. А в пикапе приемник не работает уже неделю, ты же сам его заблевал, когда мы от девок возвращались, с тех пор все никак в ремонт не отдам, – возмущенно произнес Роберт.
– Три часа назад Советы начали с нами атомную войну. Они ударили ракетами с этой чертовой Кубы по юго-восточным штатам. Наши тоже в ответе не остались. Так что, ребята, выгружайте по-быстрому ваш товар, раз уж вы его привезли, и уматывайте из города, тут все-таки военная база. Да и флотская база в Сан-Диего недалеко. А у русских ракеты не только на Кубе есть.
– Спасибо за совет, но мы же военнообязанные. Будем ждать повестки из призывного пункта, а тетю Ирму, наверное, отправим подальше отсюда.
С этими словами парни погрузились в пикап и покатили по территории авиабазы, которая сейчас напоминала развороченный муравейник. В этот момент на авиабазе Мирамар, которая являлась также крупнейшим центром по переподготовке пилотов флота и морской пехоты на Тихом океане, находились целых три эскадрильи. Две флотские, VF-74 и VF-114, и одна морской пехоты, VMF(AW)-314. Все три заканчивали переподготовку на новейший истребитель-перехватчик F-4B «Фантом-2». Уже было принято решение форсировать завершение обучения, чтобы иметь мощный резерв, более семидесяти самолетов, которые в любой момент можно перебросить для усиления в требуемую точку Тихоокеанского театра военных действий. Пикапчик подкатил к двери, ведущей в кладовые большого здания кафе летного состава авиабазы. Перебросившись парой слов с дежурным утренней смены обслуживающего персонала кафе, парни, прихватив по лотку с выпечкой, пошли внутрь. Роберт, сгрузив свой лоток, сразу стал ворковать со знакомой дежурной кладовщицей, поручив Людвигу таскать остальные лотки. Внимательный наблюдатель, если бы такой находился в технических помещениях, заметил бы некоторые странности в поведении братьев. Роберт, мило беседуя, взял девушку под локоток, увлекая ее подальше от Людвига, тащившего уже пятый лоток, нарочито громко выражая свое возмущение братом, у которого при виде любой красивой мордашки мозг немедленно стекает ниже пояса. Убедившись, что Роберт увлек девушку подальше от нужного ему места и вдобавок окончательно запудрил ей мозги, Людвиг тихо поставил лоток с выпечкой и вытащил из укромного тайника, устроенного им в помещении несколько лет назад, небольшой контейнер странного вида. Пододвинув пылившуюся в углу стремянку, он легко и бесшумно поднялся по ней до настенной вентиляционной решетки, закрывавшей каналы кондиционеров, проходивших по всему зданию кафе. Но ему не нужно было все здание, – за стеной, он это знал по плану, который они раздобыли уже в момент начала строительства, начинался большой зал, где через час соберется на завтрак весь летный состав. Он осторожно положил контейнер, оказавшийся фарфоровым, в нужную сторону и аккуратно повернул кольцо, выступающее на корпусе. Кольцо разомкнуло ранее герметично замкнутую полость, в которой находился питательный раствор. Сейчас от полного раскрытия на две неравные половинки контейнер удерживал всего-навсего небольшой кусочек сахара, который растворится через десять минут. И субстрат, много лет назад с немалыми предосторожностями залитый безвестным лаборантом на закрытом заводе 15-го управления Генштаба СССР в Свердловске-19, получит свободный путь наружу. А вместе с ним и споры легочной формы сибирской язвы, которая в первые два дня по симптомам ничем не отличается от тяжелой простуды или пневмонии. Но Людвиг старался об этом не думать, и вообще, им надо оказаться подальше от этого здания. Он аккуратно поставил решетку на место, задвинул стремянку обратно в угол. Торопливо отнес на место последний лоток. И подошел к Роберту, по-прежнему любезничавшему с девушкой.
– Я закончил. Поехали домой, Роб, дел полно. Я думаю, надо не ждать повестку, а сегодня заглянуть самим в призывной пункт. И решить, как быть с тетушкой, может, отправить ее к родственникам Майлза на ферму? Они давно ее приглашали приехать. Извини, Мэри.
– Да ничего, я же понимаю. Пока Роберт, пока Людвиг. – И, Мэри помахав им рукой, пошла внутрь длинного коридора, навстречу медленно расползавшейся невидимой смерти.
Ирму Шрайбикус на самом деле звали совсем по другому, и она видела Гданьск, бывший Данциг, только по множеству фотографий, которые целый год запоминала вместе с остальной легендой в подмосковном училище подготовки агентов ГРУ. Звали ее Ириной Шариной, родилась и выросла она в семье поволжских немцев. В ту войну она служила лейтенантом-переводчиком в разведотделе Первого Белорусского фронта. А когда война уже подходила к концу, стало ясно, что недавние союзники стремительно становятся врагами. И Ирину, в совершенстве знавшую и немецкий и английский, забрало к себе ГРУ, с ее согласия, конечно. А что ж не согласиться, – непыльная постоянная жизнь в нетронутых войной Соединенных Штатах, это неплохая альтернатива проживанию в разоренной, лежащей в руинах родной стране, где даже хлеб по карточкам. Потом последовало обучение, обеспечение легенды, приведшее к тому, что настоящая Ирма Шрайбикус бесследно сгинула где-то на полпути от Данцига до Гамбурга. Долгий путь внедрения, сначала спящим агентом, потом, когда к ней приехали Роберт и Людвиг, тоже офицеры ГРУ, они начали искать подходы к проникновению на базу Мирамар. На удивление, схема проникновения оказалась несложной, хотя и требовала от них много постоянных усилий. Но теперь можно забыть об этой чертовой выпечке. Ирма подумала, что уже никогда в жизни не сможет спокойно смотреть на опостылевшие круассаны и плюшки. И утром следующего дня пикапчик с Ирмой, Робертом и Людвигом выехал на дорогу.
Военные медики на авиабазе Мирамар всполошились через три дня. Положение осложнялось тем, что к этому времени две эскадрильи из трех, флотская VF-114, и морской пехоты, VMF-314, уже вылетели сначала в Ванкувер, а потом на Алеуты, в Датч-Харбор. VF-114 предполагалось использовать для восполнения потерь в авиагруппе флагмана TF-72, авианосца «Форрестол», а морпехов планировалось применить с аэродрома Командорских островов, после его захвата. Но пилоты обеих эскадрилий почувствовали себя плохо уже в Ванкувере. Сначала они списали все это на акклиматизацию. Все-таки прилетели из Мирамара, который рядом с Мексикой, в почти приполярный Ванкувер. Кто-то бодрился, не обращая внимания на озноб, кашель и спорадическое повышение температуры. Пятеро самых опасливых легли в местный лазарет. Остальные, посетив столовую и зайдя на брифинг на командном пункте, вылетели дальше, в Датч-Харбор. При подлете к нему плохо стало уже почти всем. Пилот одного из флотских «Фантомов» вообще потерял сознание, штурман, не закончивший курс переучивания на новую машину, не смог взять управление на себя, и новенький F-4B рухнул в море. При посадке разбился еще один «Фантом», на этот раз из морпехов. Пилот с температурой под сорок не смог адекватно оценить высоту захода и проскочил половину полосы. Команду руководителя полетов уходить на второй круг он вообще не услышал. В итоге «Фантом» выкатился за пределы ВПП, подломил стойки шасси и пропахал по каменистой земле еще сто метров, раздирая камнями себе брюхо. Из загоревшегося самолета ни пилот, ни штурман-оператор выбраться не смогли. В итоге когда медицина флота сложила факты вместе, на карантин потребовалось закрывать не только часть авиабазы Мирамар, но и авиабазы в Ванкувере и Датч-Харборе, что сильно осложнило операцию «Миракл». Американцам пришлось перенести весь воздушный транзитный трафик на маленькие аэродромы на островах Атту и Адак, что поломало всю логистику, как раз во время развернувшейся битвы над Камчаткой.