Корона кошмаров (ЛП)

ГЛАВА 9
Слова Одиль звенели в воздухе, разносились эхом, как далекий звон колоколов в храме:
Убей меня.
Убей меня.
Убей меня.
Айлет смотрела на Жуткую Одиль. Казалось, по бокам зрения потемнело, и она видела только высокую холодную женщину. Эхо утихло, оставив такую идеальную тишину, такую полную, что Айлет почти могла поверить, что слышала шелест пылинок обливиса в воздухе.
Внезапный хищный вопль вырвался из ее горла. Игнорируя боль в ребрах и ноге, она бросилась на Одиль, поймала ее за горло. Ей не нужна была сила Ларанты в этот миг дикой кровожадности. Сил ее тела хватало. Она бросила ведьму легко, как соломенную куклу. Одиль рухнула на черную землю, грязь испачкала ей лицо, брызнула в глаза Айлет. Айлет опустилась на ее грудь, села на ней и прижала железную цепочку оков к горлу женщины под ее подбородком, давила все сильнее у гадкого шрама, где Избранный король отрубил голову Яда.
Айлет не нужны были активные теневые чувства, чтобы ощутить растущую магию вокруг нее. Дух в Жуткой Одиль ответил на атаку, выпустил темные руки из тени. Но, хоть Айлет ощущала магию, кипящую вокруг как буря, удара не последовало.
Вместо этого странная песня звенела в ее ушах. Как песнь от флейты эвандерианцев, но сложнее, ужаснее. Песнь, которая, как она поняла, была там все время, но только до этого Айлет не могла ее слышать. Только в этот миг на грани жизни и смерти ее стало слышно, она проникла в ее ограниченные смертные чувства и ударила по подавленному теневому восприятию.
Она еще не слышала такой песни, но понимала, что это было. Это не могло быть ничто другое, ведь эта песня была из криков перед смертью и ужаса, из текущей крови и испуганных душ, из боли и печали, слез и ран. Все это смешивалось в жуткий хор тысяч воющих голосов.
Это была Краван Друк. Чаропесня, поддерживающая жизнь Одиль.
Только Айлет могла разбить эти чары. Она это и делала.
Айлет стиснула зубы и удвоила старания, давила сильнее той цепочкой. Ее кулаки уперлись в грязь по бокам от шеи Одиль, она давила на них всем весом. Глаза Одиль выпучились. Ее рот открылся, язык торчал. Ее ладони рвали пустой воздух. Она могла легко выцарапать Айлет глаза, порвать кожу, но она не трогала внучку.
В любой миг на нее могли напасть. Айлет знала это, приготовилась. Этот удар убьет ее, принесет боль. Она видела, что могла делать тень Одиль, она знала, как сильна та была. Обливис в воздухе резко затвердеет копьем, пронзит ее, прибьет к одному из деревьев. Или обливис в ее легких вдруг загорится, сжигая ее изнутри. Она ожидала ужасную смерть.
Но тень Одиль, хоть она извивалась, не атаковала.
Это было железо? Тень так сильно реагировала на железо, прижатое к горлу своего носителя? Но нет… железа было не так и много, чтобы подавить такую силу. Нет, это могло быть только…
Сама Одиль. Она сдерживала тень. Она позволяла Айлет убить ее.
Краван Друк стала оглушать.
Айлет охнула, подняла руки и отклонилась, отталкивалась ногами, чтобы отползти от неподвижного тела Одиль. Она пятилась, пока не уперлась в дерево, ее лопатки прижались к стволу. Айлет дико дышала. Она не знала, почему. Она не понимала этого. Она должна была закончить дело! Она была так близко… Она заскулила, прижала ладони к сердцу. Слезы катились из уголков глаз по щекам.
Одиль лежала какое-то время. Только грудь судорожно вздымалась и опадала, указывая на жизнь. Она медленно села. Обливис двигался вокруг нее, вытягивал грязь из ее волос и от кожи, очищая ее, пока она не стала чистой, как из купальни. Ее черные волосы ниспадали волнами вокруг ее лица, на плечи. Она выглядела не старше Айлет. Но ее шея была истерзанной, уродливой. Шрам немного открылся от атаки Айлет.
Одиль прижала ладонь к горлу, пальцы осторожно гладили кожу. Она повернулась на Айлет, спокойно посмотрела на нее.
— Ты не закончила, дитя. Попробуешь еще?
Айлет не могла ответить и даже покачать головой. Все ее тело сотрясалось, хотя она не понимала этого. Это были чары? Некая защита? Вариация Краван Друк? Что-то, чтобы она не завершила цель?
 
Нет. Она знала правду. Она не могла сделать это. Она не могла убить Жуткую Одиль. Не из-за чар или подавления. Это была только ее слабость, ее страх. Она не могла себя заставить.
Потому что… тогда она останется одна в этом мире.
Она снова увидела перед глазами сон об Одиль с руками в пепле, поднятым лицом к небу в крике, об Одиль, лежащую на кровати, окруженной темными шторами, повитуха отдала ее дочь, Олесю, в ее руки, об Одиль, стоящей высоко на ладони своего идола, глядящей, как армия Избранного короля приближается, как Кро Улар рушится вдали.
Одиль была одна.
Айлет моргнула, видение пропало. Она снова была в Ведьмином лесу, прижималась спиной к израненному дереву. Она поймала взгляд Одиль. Ведьма-королева уже стояла, ее ладони рассеянно поправляли лохмотья вокруг ее худого тела, пока она смотрела на Айлет с нежным видом. Она протянула руку.
— Нам не нужно быть в одиночестве. Мы нашли друг друга.
Айлет поежилась, глядя на ту ладонь. Она думала о Холлис, сидящей на коленях перед маленькой дикой девочкой в лесу. Она думала о мертвых волках в свете огня вокруг нее. Она отчаянно пыталась вспомнить все, что знала, все истории, которые рассказывала Холлис. Кошмары, совершенные этой женщиной, этим демоном. Резня невинных, пытки смертных, разрушения земель, храмов и библиотек.
Но были ли эти истории правдой? И, если они были правдой, они подавляли глубокую правду, которую теперь знала Айлет? Правду о происхождении Одиль, ее целях, желаниях. Ее жертвах.
Айлет не могла оторвать взгляда от той ладони. Она ощущала притяжение, огонь в груди. Или это было от обливиса, который она вдохнула? Она поддавалась его яду? Одиль управляла обливисом, она могла управлять и теми, кто его вдохнул. Может, эти импульсы, воюющие в голове Айлет, были не ее. Это могли быть манипуляции ведьмы.
Айлет посмотрела на лицо Одиль. Ее рот двигался несколько раз, а потом она смогла заговорить:
— Почему ты не убьешь меня?
Хороший вопрос. Только Айлет стояла между Одиль и истинным бессмертием. Никто не мог ее коснуться, никто не мог ее убить. Только одна ее крови. Только Айлет, ее оставшаяся родственница.
Айлет сжалась, как ягненок рядом со львом. Она не могла себя спасти.
Но Одиль склонила голову, на лице проступили печаль и сострадание.
— Ты все еще не знаешь? — сказала она голосом, который разбил бы самое твердое сердце. — Ты все еще не понимаешь? Мое сердце, моя душа, моя маленькая любовь. Я лучше умерла бы, чем прожила еще день без тебя рядом. Прошу, Олена, прошу, милая, если ты не возьмешь меня за руку, то доверши начатое. Убей меня сейчас. Позволь присоединиться к твоей матери в Прибежище, и мы будем ждать тебя там.
Это не могло быть правдой. Это была уловка. Все те воспоминания в ее голове… вели к спасению от жуткого монстра. Эта игра пыталась ослабить защиту Айлет, сделать ее уязвимой.
Но… зачем?
Та ладонь оставалась в пространстве между ними, протянутая в нежном приглашении. Айлет посмотрела на нее снова, ощущая желание сжать ее.
— Идем со мной, любимая, — сказала Одиль. Ее голос дрожал, словно она подавляла сильные эмоции. — Мы отправимся в Дулимуриан вместе. Вернем наше королевство и отстроим его. Мы соберем захваченных тенью у нас. Всех… всех, кого Орден Эвандера убил бы. Они будут в безопасности жить под нашей с тобой защитой.
«Террин».
Она не должна была думать об этом имени. Но эти мысли были с ней. Террин… которого поймает Орден и убьет как еретика. Террин… который проведет остаток жизни, скрываясь, убегая от тех, кто раньше были его собратьями.
Если только…
Могло ли быть место в этом мире, где такие, как Террин, смогли бы спокойно жить? Где видение, как было в ее сне, могло сбыться? Они с Террином, свободные, с их детьми, рожденными с тенями, на руках, и их тени не были подавлены, сияли. Мир изящества, магии и красоты.