План по захвату профессора (СИ)

— Хм, тогда я вам советую перечитать труды классиков, — почти шепотом, чтобы не слышали студенты, сказал ей Андрей. — И вот это.
Профессор положил перед ней конверт. Маша сжала его и болезненно поморщилась, будто только что получила пощечину. «Я не виновата, что ты одним своим присутствием заставляешь мой мозг отключаться!». Ей хотелось ответить на его колкое замечание в подобном тоне, но она никогда бы не решилась спорить прилюдно.
— Возьмите зачетку. Кто готов ответить следующим?
Лица менялись и менялись, и Марии начало казаться, что группа внезапно увеличилась в несколько раз. Их же было всего пятнадцать человек! Почему зачет так долго тянется? Андрей Евгеньевич задавал много вопросов, и в какой- то момент Маша заметила, что он гоняет студентов только по семинарским вопросам, а своих лекционных тем не касается. Решил отомстить ей через студентов? Показать, как она плохо вела семинары? Ну, давай, посмотрим, кто из нас больше "накосячил" в первом семестре! Когда перед ними сел следующий отвечающий, Мария Владимировна начала спрашивать его лекционный материал, заметив боковым зрением, как улыбнулся профессор.
— Вы решили отыграться на студентах? — шепотом спросила Маша, не глядя на Андрея.
— Я похож на того, кто так делает? — удивленно приподнял бровь мужчина. — Вы, Мария Владимировна, не лучшего обо мне мнения… К вашему сведению, данная дисциплина внесена в программу государственного экзамена. У нас с вами остался один семестр, чтобы подготовить их. Первый семестр мы уже упустили, занимаясь совершенно другими делами…
При упоминании «других дел» Мариам снова почувствовала, как ее щеки покрываются румянцем. К счастью, студент не заметил смущения ассистентки. Его больше волновал его зачетка.
Таким образом, экзаменаторы запугали триста девятнадцатую группу до такой степени, что проходивший мимо аудитории декан Вавилов даже остановился спросить, что тут происходит.
— Там просто жесть! — ответил Михайленко и показал пальцев на двери.
В этот момент из аудитории практически выбежала ассистент Мария Владимировна Петрова, на ходу перекидывая через плечо сумку. Следом вышел Андрей.
— Иди, догони мою ассистентку и скажи, что она должна присутствовать на сегодняшнем собрании, — быстро проговорил Андрей, выглядывая из-за плеча товарища.
— Ага, бегу, волосы назад, — огрызнулся декан и попытался пройти к своему кабинету.
— Леха, я серьезно.
Немного подумав, Вавилов изменился в лице.
— Да ладно?! Это она что ли?! — чуть ли не заорал он. — Та самая, которая..?
— Она-она. Не ори только. Ты ее заявление об увольнении подписал?
— Да. Но оно пока у меня на столе лежит. Что, совратил девочку?
— Скорее она меня, но это уже неважно. Заявление можешь порвать, она остается. Давай, иди.
Декану удалось догнать Мариам уже на выходе из корпуса.
— Мария Владимировна, остановитесь на минутку. Я забыл вам сказать, что через час, в аудитории номер триста пять, состоится собрание трудового коллектива нашего факультета. Выступит председатель профсоюза, и я пару слов скажу о наших внутренних проблемах.
Только Маша начала открывать рот, чтобы отказаться от этого предложения, Вавилов замотал головой:
— Нет, не спорьте. Явка строго обязательна. Вы пока являетесь сотрудником университета. Ваше заявление я еще не подписал.
— Понял. Принял, — отрапортавалась Маша и понуро поплелась обратно.
"Чудны дела твои, Господи", — усмехнулся Алексей Егорович, глядя девушке вслед. Перекидывая через плечо рюкзак, она выронила их рук телефон и перчатки, и, вздохнув, привычно поползла собирать свои вещи. Она была совершенно обычная, ничем не примечательная. Неловкая, рассеянная, со скатывающимися на кончик носа очками и запутанной, тонкой косой. Девушка остановилась в дверях и посмотрела на Алексея Егоровича. Непонимающе нахмурилась и вышла на крыльцо.
Нет, что-то в ней точно есть. Но что именно Алеша не знал. А вот Андрей это разглядел. Наверное, это и есть любовь. Еще немного постояв на вахте, Леша вернулся в свой кабинет и долго смотрел на телефоне фотографии жены. Сучка ты, Лора! Но такая красивая…
 
  
ГЛАВА 20
 
Через час Маша вошла в аудиторию номер триста пять через дверь на галерке. С верхнего яруса было видно практически все помещение, за исключением первых рядом, отделенных деревянной ширмой, и нескольких мест, скрытых колоннами. Девушке не доставило труда отыскать взглядом седой начес бабы Гали, которая чинно восседала рядом с секретарем кафедры, и доцента Смирнову, местонахождение которой всегда было легко определить по ее заразительному смеху. Нагорного не было. Наверное, пришел на зачет, чтобы посмотреть в ее наглые ассистентские глаза, показать, что он все знает, а потом со спокойной душой уехал домой.
Она хотела сидеть одна, однако, аудитория быстро наполнялась представителями не очень трудового, но все же коллектива. Рядом сел доцент Евстигнеев, опустивший плечи под тяжестью обычного для него груза абстиненции, и еще один преподаватель с их кафедры, имя которого Маша не знала.
Сначала она провожала взглядом каждого вошедшего, но когда поняла, что Андрей не придет, и потеряла к этому не особо динамичному занятию интерес. Последним вошел сам декан, и занял место у трибуны.
Вавилов не разменивался на прелюдию. Он с первого предложения начал распекать кафедру философии за процент недопущенных до сессии студентов. Припомнил кафедре Отечественной истории скандал с группой заочников. Прокричал пару лозунгов о качестве образования (седая копна волос в седьмом ряду одобрительно закачалась). Осадил председателя профсоюза фразой «А вы позже выступите!». Затем переключился на научных сотрудников и количество написанных ими статей за первое полугодие. И сел на своего любимого коня — научная работа на факультете. Плечи Евстигнеева опустились еще ниже… Если декан завел шарманку об индексах цитирования, то это надолго.
— Вы прекрасно знаете, что у нас есть преподаватели, которые не смогут опубликовать не то что требуемое количество статей, а даже одну, одну (!) не смогут написать! И пока форма отчетности позволяет нам "прикрывать" им спины нашими статьями, мы должны это делать. Если вы можете написать больше, то не откладывайте, не копите материал. Пишите сейчас!
— И Родина вас не забудет, — раздался голос, вклинившийся в секундное молчание декана.
— Семен, я бы на твоем месте не иронизировал на эту тему, — строго сказал Вавилов. — К моменту сдачи отчетов в твоем списке научных подвигов оных вообще не значилось.
Некий Семен предпочел не огрызаться: видимо, героем он себя и правда не чувствовал.
— Сбил меня, — чертыхнулся Алеша. — Что я еще хотел сказать? Ах, да! У нас есть и стахановцы. И благодаря им мы проскочили в тройку лидеров по университету. В первую очередь, это наши ведущие ученые, руководители грантовых проектов. Это Андрей Евгеньевич, это Максим Иванович, это Ольга Витальевна, это Камилла Муратовна, которая, кстати, сейчас в Италии на конференции. Во-вторых, это заведующие кафедрами. Галина Васильевна, например, любому аспиранту даст фору в плане творческой активности. И, в-третьих, конечно же, аспиранты и молодые, не остепененные преподаватели. Как раз последняя категория больше остальных заинтересована в количестве статей. Слышал, Семен? За-ин-те-ре-со-ва-на.
По аудитории прокатился нервный смех. Никому не нравилось это распекание. Да и поднадоела эта гонка за цифрами и рейтингами.
— Да что вы, Алексей Егорович, бисер мечете? — бас бабы Гали было трудно не узнать. — Разве нас, в наше время, уговаривали опубликовать свои наработки? Да мы сами готовы были на что угодно пойти…
— Есть и у нас такая талантливая молодежь, — прервал ее Вавилов. — Мария Владимировна, например. Покажитесь нам, пожалуйста.
Маша замахала руками, мол, не надо мне этой известности и народной славы. Но было поздно. Практически все, кто был в аудитории, повернулись на девяносто градусов и посмотрели, что там за Маша такая. Некоторые быстро разочаровались и повернулись затылками (в основном женскими). Кто-то смотрел с интересом, кто-то с равнодушием, кто-то с немым укором, мол, тебе что, больше всех надо? А кое-кто, сидящий за колонной, испытал целую гамму эмоций: от легкого чувства азарта до весьма тяжелого сексуального возбуждения.