Хагалаз. Восхождение (СИ)

Всё кончено. Наоми перевернулась на спину. Так плохо ей не было ещё никогда. Жить несколько месяцев с мыслью, что твоего ребёнка убьют, нет, это невыносимо! Она не переживёт этой зимы, не вытерпит больше невзгод, свалившихся томным грузом на плечи. Нет и жалкой надежды на спасение.
Там, за окнами, назревает война. Наоми чувствовала это, знала. Она была убеждена, что терзающие кошмары воплотятся наяву. Если сына не убьют, едва он явится в мир, то за ними придут маги, беспощадные кровожадные существа. Всё поглотит огонь. Она упадёт в реку крови и пальцы плывущих по ней трупов потянут её и наследника вниз.
Наоми кричала. Она колотила дверь, подушку. То металась из угла в угол, как обезумевшая, то падала на кровать и рыдала. Геул не отвечал на её молитвы. Он был на стороне треклятой Хизер, присвоившей себе право миловать и карать. В чём она провинилась, что заслужила такой жестокости? Неужто расплата за слабость? Или за то, что во имя собственных амбиций, Наоми принесла в жертву чужую жизнь?
— О, я проклята! Проклята! — кричала девушка, хватаясь за волосы. Она вспоминала лицо испуганной Дефары, её мольбу, отчаяние. Разве не была она теперь на её месте? Не достойное ли это возмездие за преступление?
— Но почему мой муж, мой друг, мой сын? Почему не я плачу за собственный грех? Почему кто угодно, но не я? Эта ужасная страна! Ужасные нравы! Ведь каждый здесь и крал, и убивал! Но почему возмездие не пало на их плечи? За что мне это горе? За что страдание? Да лучше б я умерла с мужем, чем получала оплеухи от его убийцы и слушала её ядовитые речи! Лучше уж гнить в склепе, чем ждать сына, которому не позволят вздохнуть! Если ты, Геул, любишь всех одинаково, то воздай и ей по справедливости! Пусть род её страдает! Пусть смерть окружает её! Пусть тонет она в слезах также, как я, раба твоя несчастная! Пусть молится она и не получает ответа! Пусть тело мужа её терзают птицы на поле брани! Пусть станет она невольницей, пусть разделит мою участь! О, Геул! — В страдальческом порыве Наоми метнулась к окну, распахнула его и окинула взглядом ненавистный серый город. — Как много несчастья принесла мне эта страна! Хоть и была я здесь королевой, но ни дня не чувствовала себя таковой! Лонгрен не любил меня, как я ни старалась, его люди не уважали, и даже наложница смеялась мне в лицо… Этот народ всегда смотрел на меня, как на что-то недостойное, а я пачкала руки кровью, чтобы получить любовь и признание. О, как я была слепа! Я собственными руками подписала приговор своему ребёнку! А ты предупреждал меня, Геул! Ты не давал мне сына потому, что знал о его страшной судьбе! Не давал, а я ослушалась тебя! Пошла против воли твоей, заколола девушку, коей, быть может, была уготована лучшая участь! О, как я раскаиваюсь! Как прошу о милости тебя! Но теперь уж ничего не исправить и не вернуть.
В комнату ворвался порыв ледяного ветра. Влажные щёки Наоми почувствовали холод, но девушка не отстранилась от окна. Напротив, схватившись за стену, она начала взбираться на подоконник, а встав на него босыми ногами, со страхом посмотрела вперёд.
— Я всё поняла, я так сожалею… И знаю, отныне Аридон навечно закрыт для меня. Прости, Лонгрен, прости, Яр, прости, Дефара, и все те, чьи смерти я наблюдала, ничего не сделав. Не зря люди относились ко мне с презрением, ведь я слабая королева. Я сломалась, как только очутилась здесь, и моих сил больше не хватит… Я не вынесу ещё одной смерти. — С этими словами Наоми положила руку на живот. Её сердце бешено колотилось, слёзы градом стекали по щекам. Там, внизу, беззаботно сновали люди. Им были безразличны её страдания, ведь каждый думал только о себе. Какая разница, кто на троне? Король — формальность, и каждый живёт так, как умеет, не смотря вверх, не считая звёзд. Никому не нужна её преданность, никто не услышит её гневного слова. Она уже стала пылью в мыслях многих, к чему же продлевать этот ужасный миг?
Невозможно жить дальше после всего случившегося. Наоми проиграла эту негласную войну. Больше некому биться на её стороне, так пусть же всё кончится сейчас.
 
Порыв ветра подхватил упавшие с подбородка слёзы. Занавески колыхнулись. Где-то в небе пронзительно вскрикнула эрия. 
  
Глава 54 Катастрофа
 
В дверь настойчиво постучали.
— Ваше Величество?
Хизер выдержала паузу прежде, чем отозваться. На несколько секунд она задумалась: а хочет ли вообще видеть мага? Каким прекрасным было розовое утро после мучительной, наполненной жуткими снами ночи. Девушка стояла у окна, наблюдая за тем, как первые солнечные лучи целуют крыши домов. Ах, если бы в таком беззаботном наблюдении можно было провести весь день!
— Входи.
Дверь тихо приоткрылась. Хизер развернулась и кивнула магу в знак приветствия. На лице её отпечатались усталость и немая скорбь.
— Мы только что получили письмо из Эндагона, я набрался наглости вскрыть его, не осуждай. Король Ульрих требует вернуть принцессу Наоми немедленно. Отказ он посчитает за вражеский выпад, и в письме заверяет, что примет немедленные меры.
— Это какие?
— Не уточнено, но думаю, несложно догадаться.
Хизер пораскинула мозгами.
— Что ж, мы её не удерживаем. Однако в мои обязанности не входит организовывать принцессе сопровождение, пусть высылает людей. На поездку из Диверры уйдут месяцы, к тому времени, надеюсь, Наоми уже родит.
— Отпустишь её с ребёнком?
— Врождённая смертельная болезнь избавит от такой надобности.
— Ты правда хочешь убить дитя?
Хизер пристально посмотрела на мага, пытаясь разгадать есть ли в его вопросе упрёк.
— Нет, можно подбросить его простолюдинам, но никто не должен об этом знать. Надёжнее всего, конечно, убить. Но я не хочу быть чудовищем даже в крайней необходимости, призраки и так меня преследуют.
Леос удовлетворённый ответом, кивнул. Внезапно из коридора донёсся шум. Кто-то бежал к комнате и через мгновение в дверь с убийственной силой заколотили. Хизер вздрогнула и побледнела. Её рука рефлекторно опустилась на эфес.
— Ваше Величество!
Услышав голос Карлайла, девушка кивнула Леоссару, и тот с опаской открыл дверь ломящимся людям. На пороге появился Верховный главнокомандующий, а за его спиной выстроились несколько стражников. Оценив взглядом растрёпанные волосы, вспотевшее раскрасневшееся лицо и глаза, отражавшие чуть ли не сумасшествие, Хизер невольно сжалась. Мужчина жадно глотал ртом воздух.
— П-принцесса…
— Что? — девушка шагнула вперёд. — Что случилось, Карлайл?
— Она… выпала. Выпала из окна.
Хизер почувствовала, как сердце замерло. Дыхание перехватило. Она уставилась на Леоса, как будто мысленно просила о помощи. Ступор не позволял ей выдать и звука. Гул, помутнение рассудка. Правильно ли она расслышала?
— Наоми? Она…
— Мертва, Ваше Величество.
Реальность рухнула на девушку каменным грузом. Охваченная ужасом, Хизер выбежала из комнаты, велев стоящим в коридоре стражникам немедленно проводить её. Мужчины выбежали следом. Во дворце уже царил переполох. К тому времени, как Хизер оказалась на улице, у северной стороны замка столпились и слуги, и стража, и все, кому было не лень. Расступившись перед королевой, они смолкли, и только несколько возрастных женщин вознесли Геул молитвы за упокой.
Хизер обомлела, и прежде, чем сделать вдох, несколько раз моргнула. Зрение не обманывало её. Наоми действительно растянулась на каменной дорожке, а светлые растрёпанные волосы утопали в застывшей багровой лужице. Пустые стеклянные глаза уставились в небо, руки неестественно вывернулись. Мысли о неминуемой катастрофе проносились в голове Хизер со скоростью света.
 
Как будто не до конца веря в смерть, она опустилась рядом с девушкой и прощупала её пульс. Наоми была холодна. Над несчастной склонился Леоссар, на которого королева подняла полнящиеся слёзным отчаянием глаза.
— Умерла, — сказала она с сомнительной полувопросительной интонацией. Не менее ошарашенный зрелищем маг кивнул, затем поднялся и приказал зевакам разойтись. Велев перенести Наоми в её комнату, он помог подняться оглушённой трагедией Хизер. На девушке не было лица. Почти в беспамятстве её проводили в комнату. Карлайл подал воды, и королева с жадностью выпила её.