Сын мэра (СИ)

Спускается ниже и, запустив руку под мою поясницу, дергает бедра на себя и припадает ртом к животу. Ощущения на грани, по нему идут легкие судороги, мне страшно от того, что не могу это контролировать.
- Саш…
- Тшшш, не говори ничего, дай мне тебя попробовать…
Целует кожу живота, зубами подцепляет резинку трусиков.
- Боже мой…
- Даша, я все понимаю… тебе страшно.
- Да…
Он поднимает голову, пьяным взглядом смотрит мне в глаза, нежно улыбается и, подтянувшись, накрывает своим телом.
- Не бойся, - не прерывая зрительного контакта, ползет рукой вниз и кладет ладонь на низ живота, - расслабься.
Мои ноги все так же плотно сжаты, Саша пытается просунуть между них хотя бы два пальца, но у него не выходит.
- Даш, - мягко целуя в губы, просит он, - посмотри на меня. Я не обижу. Дай мне тебя потрогать.
  
Глава 29.
 
Саша.
Дашка дрожит. В больших влажных глазах столько неуверенности и затаенного желания, что меня выкручивает наизнанку. Хочется прижать к себе, пожалеть, зацеловать и оттрахать как следует.
Но понимаю, с девочкой так нельзя. Держусь, хотя у самого в трусах кувалда. Дурею от нее, от ее кожи, сладкого запаха ведет. Никогда ни с кем такого не было.
Целую сочные губы и не могу насытиться. Хочу расслабить ее, избавить от смущения, но Дашка зажимается, хоть и трясется от желания.
- Даш, посмотрит на меня. Я не обижу. Дай мне тебя потрогать.
Она кивает. Делает глоток воздуха, как перед нырком в воду и, вцепившись в мои плечи, немного разводит ноги.
Бля-а-а-ть…
Так робко и так эротично.
У меня самого руки как у заправского алкаша трясутся, боюсь лишний раз пошевелиться, чтобы в трусы не спустить. Поэтому, уставившись в стенку над ее головой, даю себе небольшую передышку, а затем медленно, чтобы ее не напугать, ныряю рукой под черное кружево.
Дашка тонко стонет.
Мокрая. Такая мокрая, что по моим пальцам сочится влага.
Мать вашу… да простят меня предки и ее спящая за стенкой мамаша, но я ее сегодня трахну. А там хоть потоп.
Скользнув пальцем вдоль влажных складок, нахожу клитор и, плавно на него надавливаю.
Девочка моя выгибается, распахнув рот, смотрит на меня полубезумным взглядом.
- Даш, я не могу больше, - шепчу, лаская ушную раковину языком, - я хочу тебя.
- Я тоже…
Все. Стоп-кран сорван. Сдираю с нее белье и расталкиваю коленом ноги.
- Будет больно… немножно… я постараюсь аккуратно.
- Я не девственница, Саша.
Я словно в прорубь проваливаюсь, когда до меня доходит смысл сказанного.
Шутит? Зачем?..
Отстраняюсь в надежде увидеть лукавую улыбку на ее лице, но ее нет. Смотрит на меня растерянно.
- Что?..
- Я не девственница, - повторяет Даша, и в следующее мгновение я вгоняю в нее член до упора.
Она хрипло стонет, а я ее не жалею. Это вторжение со вкусом разочарования. Остро-сладкое, крышесносное, но наполненное ядом.
Тесно, да… но она не девственница!
Как так, бл@ть?! Когда успела? С кем?
Тараню ее в бешеном темпе. Ярость в нее свою вбиваю. Нравится ей, закатив глаза, вспарывает кожу ногтями, извивается подо мной, имя мое шепчет на репите.
- Саша… Саша… Саша…
Ненавижу ее в этот момент. Обхватываю шею пальцами, вдавливаю в подушку. А у самого пред глазами все плывет. Резь в груди невыносимая, как от удара ножом.
Стрельцова распахивает глаза и подается бедрами мне навстречу. Протяжно стонет. Чувствую, сейчас кончит.
Хрен тебе…
Вынимаю член и грубо разворачиваю ее на живот.
- На колени.
Она смотрит на меня через плечо. В невинных глазах похоть и страх.
Не верю. Ни одному слову ее, жесту не верю.
Дергаю ее бедра на себя, заставляю принять удобную позу и снова врываюсь под обоюдный стон.
Сука… Охренеть, как ох@енно и как паршиво.
Замахнувшись, бью по ягодице. Больно? Это хорошо.
Дашка хнычет, подаваясь ко мне тазом, просит о разрядке. Я не хочу ей поддаваться, наказать хочу за свое разочарование. Но, представив, каково это – быть в ней, пока она кончает, чувствовать ее оргазм, едва не еду кукухой.
 
- Сама, - рычу ей.
Ее рука тут же ныряет между ног и через несколько мгновений ее сотрясает оргазм. Она гортанно стонет и ритмично сжимает стенки влагалища.
Бля-а-а-ть… Кайф неземной…
Я тоже на грани. Чувствуя, что уже вот – вот, быстро вытаскиваю член и разворачиваю Дашку к себе лицом.
- Рот открой!
- Что?.. Саш…
Договорить ей никто не дает. Нажав пальцами на щеки, вынуждаю разомкнуть губы и толкаюсь в рот.
- Глотай!!! – изливаясь, хриплю я.
Дашка захлебывается, ревет, но послушно проглатывает все до последней капли.
Лицо мокрое от слез, по губам и подбородку стекает моя сперма.
Вот так, сука, да!..
Опрокидываюсь на спину и закрываю глаза. Слышу, как Дашка сразу убегает в ванную.
Я лежу трупом – в башке вакуум, тело не чувствую, но в груди неприятно тянет.
Зря я с ней так жестко, но коротнуло меня не хило.
Через несколько минут до слуха доносятся тихие шаги, а следом ощущаю, как продавливается матрас.
- Макс? – спрашиваю я.
- Нет.
- А кто?
- Игорь. Одноклассник мой. Мы встречались.
Кишки скручивает в узел. Ладони сами в кулаки сжимаются.
- Почему не сказала?
- Ты не спрашивал, - отвечает еле слышно.
Да, не спрашивал! Потому что, бл@ть, я был уверен на сто процентов, что она нетронутая. С чего я это взял? Да со всего! Не увидел я в ней ничего, что свидетельствовало бы о том, что она знает, что такое секс.
Вообще, ничего!
Растираю ладонями лицо, резко поднимаюсь и влетаю в свои боксеры.
На Дашку даже не смотрю. Она сейчас где-то на периферии, сидит на краешке кровати, сжавшись в комочек.
Я головой понимаю, что урод, обидел не заслуженно, наказал за неоправданные ожидания, но успокоиться пока не могу. Завтра.
- Прости, - бросаю отрывисто и выхожу из комнаты.
Спускаюсь на кухню, наливаю себе сто грамм батиного вискаря и опрокидываю в рот одним махом.
Как засыпаю, не помню. Почти сразу, как голова касается подушки, сплю без сновидений, а просыпаюсь на следующий день ближе к полудню.
- Мама, спрашивает, ты живой вообще? – язвит заглянувший в мою комнату Кирилл.
- Живой, - хриплю, уткнувшись мордой в подушку.
- Тогда вставай, скоро обед.
Хлопает дверью, и я переворачиваюсь на спину. Прокручивая в голове события прошедшей ночи, лежу так с закрытыми глазами минут двадцать.
Дашка оказалась не девственницей. Она спала с каким-то хером до меня, и мне по какой-то причине этот факт сильно неприятен.
Бесит до заворота кишок. До сих пор, даже после выпитого и крепкого сна не отпускает.
Алинка мне тоже не девочкой досталась, но я этому даже рад был. Сколько их там до меня было, как она с ними кувыркалась, меня вообще не волновало. А со Стрельцовой все с точностью до наоборот.
Ее придушить, а одноклассника – кастрировать.
Облизав сухие губы, тихо смеюсь. Представляю, как выглядел со стороны. Долбоеб! Нежничал с ней, напугать боялся, хотел, чтобы в первый раз понравилось ей.
А Даша у нас стрелянной птичкой оказалась.
Ладно, чего уж там? Как-нибудь переживу.
Заставляю себя подняться и тащусь в душ. Приведя себя в более или менее божеский вид, спускаюсь вниз и иду на кухню чего-нибудь сожрать.
Замираю на пороге, когда вижу за столом Дашку. Волосы кое-как в косу собраны, сама бледная, глаза красные от слез.
Бл@ть. Чувствую в грудь укол вины.
Мать ее тут же хозяйничает у плиты. Перехватываю ее победный взгляд и понимаю – она все знает.
- Доброе утро, Сашенька, - произносит елейно.
- Доброе.
- Как спалось?
Перевожу взгляд на Дашку и вижу, как ее огромные глаза наполняются ужасом. Кожа становится еще белее.
- Нормально спалось, - не глядя на Полину, отвечаю я.