Мертвая земля (СИ)

— А слуги…
— Расскажу им ту же сказку про сестру, только… — Лин запнулась и ощутимо напряглась. Инстинкты ребенка, выросшего на улице, так никуда и не делись, она всегда была начеку и ничего не пропускала.
Понизив голос, Лин пояснила:
— Мы здесь не одни. Пока я ждала вас, он все время стоял там. Думала, уже убрался, но нет, все стоит.
— Он?
Лин вопрос проигнорировала, только усмехнулась.
И продолжила как ни в чем не бывало:
— В общем, со слугами я решу вопрос, вы об этом даже не думайте. Но что делать, если Беа заинтересуется кто-нибудь еще? Я же правильно поняла: такое возможно и даже вероятно.
— Пока не вижу причин ей интересоваться.
— А этот мальчишка? Янис… он не станет болтать?
— Мальчишка? — я искренне рассмеялась. — Ох, Лин, ты уж точно не старше него. Мальчишка! И нет, он будет молчать, не беспокойся об этом.
— Мне не нравится происходящее, — ответила она честно. — И визиты его тоже не нравятся. После них вы всегда сама не своя, альтьера. Без него вам становится лучше, вы даже улыбаться начинаете…
— Отдыхай, Лин.
Бросив еще один неодобрительный взгляд в сторону сада, Лин ушла. С собой прихватила вино и бокал. Как заботливая мамочка, честное слово.
Я же помахала Александру.
Глава 8.2
Я же помахала Александру.
Принц сразу вынырнул из тени и направился ко мне неспешным шагом. Только он мог появиться из кустов с такой грацией, никто не посмел бы и подумать, что это хоть немного странно. Пока Александр двигался ко мне, я пыталась представить, как он лезет через забор на территорию. Взял с собой охрану и его подсадили? Вырыл подкоп? Но опять же — ничего необычного.
— Ты пугаешь обитателей дома, — сказала я, когда он приблизился. — Не мог зайти с главного входа?
— В прошлый раз ты сказала, что запретишь охране меня пускать.
— Врала, как обычно. И вряд ли такой приказ будет кто-то слушать, Лин не берет на работу безумцев.
Александр устроился рядом, пришлось подвинуться. Мы долго сидели молча. Такое у нас случалось — он приходил, мы сидели вот так, бок о бок, а потом Александр, будто одумавшись, убирался восвояси. А мне после его визитов становилось тоскливо, хоть волком вой. Но не встречаться с ним еще сложнее. Замкнутый круг, из которого я мечтала вырваться и попасть в прошлое. В университет, где все было так хорошо. А еще лучше — перенестись назад лет на пятнадцать, когда мы носились по дворцовым садам и подглядывали за приехавшими на очередной прием чужестранцами, которые так отличались от нас самих. Вечно бледные и немощные, и такие смешные.
— Я ходил в Храм, — нарушил тишину Александр. — Пытался узнать, что скельты наговорили матери.
— И как успехи?
— Сама знаешь. Слово Храма — таинство, доступное тому, кто должен его услышать, и даже указ принца не может нарушить это таинство. И все в таком духе.
— Взор Храма ведет сама земля.
Горько, но верно, и принцу это хорошо известно.
— Да, но…
— Никаких «но», Александр. Никаких «но»! Храм ведет земля и сама судьба, а мы уже давно знаем нашу, нет смысла обсуждать это снова и снова. Нет смысла… жить так. Предсказание уже есть, оно однозначно, осталось только дождаться.
Недолго осталось.
— Ида…
— Нет! Сейчас же это прекрати! — оборвала я его, не в силах начинать этот бесконечно-одинаковый и всегда тупиковый разговор о выдуманных вариантах будущего. Другого будущего, конечно. Нафантазированного.
Вот только меня уже давно тошнило от фантазий.
Я резко вскочила от нахлынувших эмоций, спустилась по ступеням вниз. Александр и сам поднялся, протянул ко мне руку, но быстро убрал ее. Хотел отвернуться, но я ему не позволила, схватила за плечо. Чтобы видеть глаза, когда будет отвечать.
И спросила полушепотом:
— А теперь скажи честно: зачем ты ходил в тот клуб?
Александр зажмурился и не ответил. Понятно, чем на самом деле его заинтересовал клуб, полный сивилл. Скельты выставляли принца прочь из Храма и кормили пустыми стишками, он искал помощи в другом месте. Принц хотел ответов, причем таких, которые бы его устроили, он был одержим поисками.
 
И опять эта боль, от которой только выть. Привычная подруга что для меня, что для принца, но иногда она делалась совсем невыносимой. Вот как сейчас.
Я подошла ближе, обняла Александра. Погладила по волосам — знакомый и родной жест. Вот только с некоторых пор он стал запретным, пришлось напомнить себе об этом. Я хотела убрать руки, правда хотела, но тут Александр обнял меня в ответ, крепко, отчаянно, сминая одежду и кожу под ней. И вот уже мои руки зажили своей жизнью, обвили его шею, пальцы запутались в волосах. Ноги подогнулись и повисла у принца в объятиях. Он не отпустил, держал крепко, но лучше бы позволил мне свалиться вниз. Может, потом я бы над этим даже посмеялась, зато опомнилась бы.
Александр поднял меня на руки, как маленькую. Я уткнулась носом в его шею, а все умные мысли, если и присутствовали, то быстро улетучились.
— Я так скучаю по тебе, — бормотал принц, неся меня к дому. Ногой он открыл дверь, перехватил меня крепче и понес вверх по лестнице. Я цеплялась за его плечи, вдыхала запах и чувствовала себя почти счастливой.
Чудом не споткнувшись о ступени, Александр донес меня до комнаты, мы вместе упали на кровать. Я, словно одержимая, все не хотела его отпускать, даже на мгновение, даже чтобы стянуть рубашку. Александр целовал меня отчаянно, головокружительно, его руки дрожали, когда он меня касался. Я отдавалась этим новым ощущениям, притягивая любимого мужчину все ближе, насколько это было возможно. Пусть он любит меня, пока это возможно.
— Я не смогу жить без тебя, Ида, — все твердил он.
— Все будет хорошо, — раз за разом отвечала я, заученно повторяя ложь.
Мы уснули в объятьях друг друга.
Кажется, оба улыбались во сне. Пока не наступило утро.
Жизнь ведь не может стоять на месте, идеальная ночь не продлится вечность, как бы нам того ни хотелось. Я открыла глаза, увидела спящего рядом Александра. Вчера он так и не снял рубашку, что позабавило. Но потом я окончательно проснулась.
Лежала, долго разглядывая потолок и глотая непрошеные слезы. Нарыдалась втихаря, попыталась встать. Но оказалось, Александр тоже проснулся, он поймал меня за руку и тихо спросил:
— Ты никогда меня не простишь, ведь так? — в его вопросе столько грусти, что хватило бы на всех обитателей Холмов.
— О чем ты? Не понимаю…
Пришлось отвернуться, чтобы не смотреть ему в глаза. Все я понимала.
— Не простишь, — Александр сам за меня ответил. — Не простишь и не забудешь. Ни Силлиана, ни принцессу-чужестранку. И что в итоге, Ида? Ты мучаешь нас годами. Мы могли бы быть вместе, наплевать на всех, кто думает иначе, только мы решаем. Роксана может сколько угодно вызывать ко мне принцесс, я даже жениться могу, когда-нибудь все равно придется, и что? Это неважно, мне…плевать на них. Если бы ты меня простила… все эти годы прошли бы иначе.
— Я простила.
— Нет. Не ври мне, Иделаида, ведь я знаю тебя лучше, чем себя. И от этого хуже всего, ведь я понимаю, что ты никогда — никогда — меня не простишь. И пусть ты будешь повторять обратное, меня все равно не обманешь. Поэтому так больно.
— Прости, — совсем уж жалко пробормотала я.
— Это ты меня прости, — Александр осторожно взял меня за руку, потянул к себе, вынуждая повернуться. — Не стоило приходить, не стоило тебя втягивать во все это дело. Я сегодня же поговорю с матерью.
— Сомневаюсь, что она станет тебя слушать.
— Если дело касается тебя — еще как станет, — принц неожиданно улыбнулся. — Ты ведь ее любимица. Если Кровавая Роксана в этой жизни кого-нибудь любит, то только тебя, Ида Мор.
 
— Пытаешься меня рассмешить? — теперь и я улыбнулась, пусть с налетом грусти.
— Люблю твою улыбку. Но сейчас серьезно — я поговорю с матерью, тебе не придется больше копаться в моих проблемах. Для этого существуют другие люди. А мы будем держаться друг от друга подальше. Если соблюдать расстояние… то жить можно.