Очаги ярости (СИ)
Кстати сказать, название «Плюмбум» принадлежит Эссенхельду. Это он так придумал: называть жлобоватый контингентец внутренней охраны посёлка — по планете, с луны которой его и доставили. Майк придумал, а имечко и приклеилось. К Руису и другим ребятам с моста этот способ именования трудноуважаемых недоколлег приволок вездесущий Пако, а в охрану периметра Бабилона — то ли проныра Роб, то ли смешливый Санчес. Им обоим все шутки слышней, ведь стоят на самых воротах. Всё, что едет-идёт-говорит, непременно проходит аккурат между ними, на ходу извергая новости. Ну а много ли есть другого на Эр-Мангали — по цене новостей?
4
Да, короче, пришлось Эссенхельду проходить испытанье на вшивость. Разобраться в том заскорузлом дельце из парафии Годвина и Мак-Кру — не любому мальку под силу. Никакому мальку, если сказать точнее. Ведь задача не только для ксенозоолога, но и для копа. Да к тому же такая, что и для бывалых копов неприятная, грустная.
Впрочем, и Мика кое в чём оказался прав. Эссенхельд, по всему, слишком долго раздумывал, как к заданию подступиться. Может, даже не знал, с какой стороны подходить к хвандехвару. Из посёлка он высунулся, чтоб осмотреть его стены снаружи, но посмел, прямо скажем, не сразу. Ведь не меньше недельки прошло после той потасовки с Мак-Кру, что Руису — ну, так получилось, врезалась в память.
Роб и Санчес — они его встретили у бабилонских ворот — угорали потом, передразнивая мальца:
— И бормочет: «Я же не в Новый Джерихон, я здесь просто поблизости хвандехвара ищу…».
— Ну а я ему: «Парень, желаю, чтобы он сам тебя не нашёл!».
Да и Руису тоже нашлось, чем продолжить рассказ Роба и Санчеса. Ведь от ворот Бабилона Майк, никуда не сворачивая, прошагал до моста и держался при этом скованно, сразу видать, перетрусил. Не решался даже как следует осмотреться вокруг. По лицу же его разливалась такая бледность, что любой бы сообразил: ксенозоолог боится кое-каких изучаемых ией тварей — вместо того, чтобы знать и любить.
Что тут скажешь? Малец не Гринчестер! Однозначно не он.
Правда, лишь только вступил на мост, успокоился сразу. Плечи расправил — хоть и тщедушные, да свои. Заговорил приветливо. Молвил:
— Спасибо, что помогли! — Это он, верно, на тему того зомбяка о благодарности вспомнил. Только слово «зомбяк» не сказал — знать, в Бабилоне наслушался всяких страстей о запрете на разглашение.
— Это наш долг, — скромно сказал Рамирес. Издевался, конечно.
Что же до Майка, то парень давай расспрашивать о хвандехварах. И у Пако спросил, и у Мики с Рамиресом, и у Руиса тоже…
— Да, мы знаем о хвандехварах, — сказал Рамирес. — Что тебе интересно?
— Как их, к примеру, найти рядом с Бабилоном? — Ничего себе так вопрос! Да ведь если бы на него было так просто ответить, неужели же Годвин с Мак-Кру не поймали до этого часа зверей-людоедов?
Руис ответил тогда, что за последние пару-тройку лет стояния на мосту не видал хвандехваров ни разу. Пако с Микой его слова подтвердили, да и Рамирес тоже.
— А каков из себя хвандехвар? — вдруг спросил этот спец.
— В смысле? — не понял Руис.
Майк пояснил, что бывают ведь разные популяции да подвиды. А у них, соответственно, разный размер и окрас.
— Это да! — оживился Рамирес. — Хвандехвары бывают зелёные, а бывают, наоборот, светло-бурые. Но по росту, пожалуй, не так, чтобы сильно меж собой различались. Был такой старый охотник Хантингтон, ныне покойный, так вот он говорил, что любой хвандехвар — это только лишь хвандехвар, а гигантские особи появляются от того, что глаза очевидцев порой велики от страха…
— Вот интересно-то как! — подздоривал Майк расскажчика.
А Руис на него всё поглядывал и так рассуждал: верно, так тебе хочется, хлопец, тупо трепаться со сменой, чтобы подольше не встретиться с истинным хвандехваром. И Рамирес, видать по лицу, тоже этак подумал. Да и Пако с Микой. И Габриэлес. Хотя нет, Габриэлеса в этот день там и близко не было. Ну да кто бы ещё на мосту не стоял, заскучали все.
Майк в этот миг вздохнул и сказал:
— Пожалуй, пойду, — Но никуда не ушёл, что характерно,
Потому что к мосту подрулил Беньямин Родригес на моноцикле. Как бы случайно, как бы непроизвольно. Только Руис Перейра памятью не обижен: мигом вспомнил прогнозы Мики. Те слова: «Новичков опекает Бенито. Мог и этого подготовить, подговорить»… А ведь правда, уж больно похоже было на то, что известный на весь Бабилон интриган Родригес разыграл с этим «ксенозоологом» некую партию. Руис только не мог уяснить, под кого копает, ведь Бенито хитёр и тонок, уж чего у него не отнять…
И ловкач Беньямин, как завидел парня, произнёс что-то вроде того:
— О, юноша, ты ещё жив? Это, между прочим, уже хорошая новость. — Кстати, о чём-то секретном проговорился. Только Руис пока не сумел догадаться, о чём… Ну, как минимум, о предварительном с парнем знакомстве. А как максимум, об опасности, что нависает над ним.
Впрочем, над кем в Бабилоне не нависает опасность?
Дальше — вот что. Молодой Эссенхельд попросил Беньямина о разговоре. Тот согласился и предложил прогуляться вокруг посёлка. Майк обрадовался и добавил довольно странное:
— Может, и хвандехвар попадётся! — И, взвалив на плечо моноцикл Бенито, зашагал за своим покровителем.
— Что он сказал? — округлил глаза Пако.
Мика так и заржал:
— Я же говорил! Хлопец надеется только на помощь Бенито! А почему? Он, похоже, и вовсе не знает, кто таковы хвандехвары и как они выглядят. Он не тот, за кого себя выдаёт. Он не ксенозоолог!
— Кто же тогда? — хмыкнул Руис в ответ.
— Ксенонекролог! — выдохнул Мика. — Специалист по чужим зомбякам чужеземным !
Глава 2. Свобода передвижения
(чуть позднее о том, что пораньше;
вспоминает Олаф Торвальдсен, водитель вездехода,
Новый Бабилон)
1
Нет, ну если вникать в подробности, то впервые на Эр-Мангали парня по имени Майк Эссенхельд встретил именно Олаф. Только толку с того? Встретить-то встретил, но в тот раз не разглядел, не запомнил. Этот Майк на том космодроме был уж очень, скажем так, не один.
«Пассажиров» тогда на планету доставил большой рудовоз. Олаф же привёл единственный вездеход из Нового Бабилона, то есть их всех подобрать не сумел бы при всём желании. Только самых счастливых и самых наглых. Будучи парнем скромным, Эссенхельд оказался в той партии, что никак уж не поместилась. Олаф уехал, эти люди пошли пешком.
Кстати, среди тех, кто своими ногами топал, находилась пара нешуточных уголовников, удивляться-то нечему, что потом по дороге в той группе случилось недобровольное перераспределение благ. Кое-кому и по голове чем-то тяжёлым дали. Эссенхельду и дали, как стало ясно после. Дали так, что нескоро поднялся и от группы своей отстал. Парню ещё повезло, что вообще дошёл — для новичков это нехарактерно. Майк умудрился чуть не нарваться сначала на Адскую Свинючину, а потом и на зомбака. Но от Свинючины он постарался спрятаться, а зомбак его поздно настиг — уже на мосту, так что доблестная охрана его спасла.
Но, опять же: своими глазами ни того грабежа, ни Свинючины, ни зомбака Олаф не видел. Знает только со слов. Между прочим, сам Эссенхельд обо всём и рассказывал. Он-то парень скрытный, но Олафу многим обязан, вот и разговорился. Но, конечно, не сразу, а чуть погодя. В тот период, когда он на весь Бабилон прославился. Чем прославился? Так нашёл нору хвандехваров в мусорной куче.
2
Нет, ну правда. Майк сумел обнаружить гнездо кровожадных рептилий прямо внутри посёлка. Этим и он, и Бенито многим заткнули рты. Да, заткнули. Потому что ведь находились всякие. Кто-то болтал, будто Майк Эссенхельд никакой не ксенозоолог. Кто-то слышал его расспросы и потешался: делал вывод, что парень не знает, кто таков хвандехвар.