Стражи волшебных миров (СИ)
Потянулись похожие дни. С утра до вечера нас тренировала двести пятая, заставляла учить устройство человека и разные болезни. Постоянно приходили отряды из набегов, их надо было проверять и лечить раненых. Каким-то чудом от кочевников смогло уйти ещё одно племя, их тоже пришлось проверять.
Ва выпросила себе ещё несколько приговоренных к смерти и принялась изучать действие ядов разных девушек - гадюк. Через несколько дней она обнаружила концентрацию, при которой люди не умирали от яда, а ещё через несколько дней с удивлением рассказала мне, что у разных девушек яд действует по-разному. У одних он парализует все нервы, сердце даже перестает биться, а у других он убивает все клетки. Мне пришлось сначала выяснить, что такое нервы. Ва объяснила - это такие нитки внутри тела, по которым идут все приказы от сознания к конечностям и все ощущения от органов.
Я предположил, что холеру стоит лечить теми ядами, которые отравливают всё и вся. Возможно, и холеру отравят, а нервов у неё всё равно нет. А вот теми, которые на нервы действуют, можно и спину от болей растирать.
Иногда удавалось вырваться, зайти к Ирме. Тот понемногу вошёл в роль, завёл строгого секретаря и штат министров. Ребята у него оказались толковые и действительно работали. Дел на них свалилось немало: и обеспечить снабжение существующих трёх племен, и разместить пять племен, которые перебежали ранее и теперь шли к нам с севера, и спроектировать город, который предстояло построить после победы. При этом начала сказываться политика, разные вожди хотели разного, и надо было учитывать их интересы.
Ирма со смехом рассказывал, как Артаксал и Мартаксал один раз полдня спорили, кто займет лучшее место в городе, и только через несколько часов выяснилось, что один считал наилучшим местом то, которое другой считал наихудшим.
Я для Ирмы был чем-то вроде товарища и отдушины. Мне он тоже был нужен как наставник. Из-за нового статуса жреца Радо я постоянно влипал в разные глупые ситуации. Однажды я шёл по улочке нашего городка и увидел, как двое мальчишек из числа кочевников дерутся. Один из них, побольше и посильнее, с удовольствием избивал младшего, целя куда побольнее. Что характерно, оба они были старше меня, а старший ещё и крупнее.
Просто так пройти мимо я не мог и приказать перестать драться, как сын их господина, я тоже теперь не мог. Пришлось говорить, как положено жрецу Радо, то, что могли понять кочевники - что Радо не будет рад тому, кто намеренно приносит страдания другому человеку, чтобы поразвлечься его страданиями. Мальчишка покрупнее попытался меня послать. Я ему сказал, что так ему не стать достойным человеком и уважаемым членом племени, причём я специально позабочусь, чтобы именно так оно и произошло. Тогда задира сказал, что терять ему нечего и в таком случае он поколотит и меня. Я уже стал думать, что ему говорить после того, как я его вырублю, но тут на горизонте нарисовался его отец, скрутил паршивца и принялся слёзно умолять меня простить негодяя за нападение на сына их господина. Обещал устроить ему небо в овчинку. Я поклонился пожилому человеку и уверил его, что я всё забыл, но ушёл с ощущением неудовлетворённости. Мне казалось, что надо было действовать как-то иначе и говорить что-то другое.
В другой раз меня позвали освятить договор. Я выслушал условия и понял, что один из кочевников пытается надуть другого, пользуясь тем, что тот не умеет вычислять дроби. Я даже не мог объяснить потерпевшему, в чём его обманули, объяснил на пальцах с большой потерей времени.
Второй мужик обиделся и сказал, что меня звали подтвердить договор, а не изменять его. Ва, которая присутствовала при сценке, посмеялась и сказала, что в таком случае не стоило звать жреца Радо, так как у них повышенная правдивость и они такое не пропускают. Кочевник разорался и пригрозил мне местью. Я тоже не знал, что ему ответить.
В третий раз одна девушка из кочевников заявила, что у жрецов Радо обычно несколько жён, что они стараются вырастить побольше религиозных людей в свой семье, поэтому я должен взять её в жены, так как она именно такая девушка, любящая Радо, и будет мне хорошей женой.
Со всеми этими вопросами я приходил к Ирме, тот смеялся в голос, но давал неплохие советы.
В один из дней я заметил, что в лечебке Ва облизывает мужской орган одного из раненных. Вечером я перед ужином при всех спросил у неё, с чего это вдруг ей вздумалось целовать других людей в причинное место. Ва как само собой разумеющееся ответила, что у него мужской орган был повреждён, а она его исцелила. Надо же было проверить!
- Но почему именно ртом? Руками не могла? - возопил я.
- У него от рук не работал. Сильный шок у парня. А от поцелуев сработало! И не бойся, он не был ничем заражён, только чуть-чуть лёгких грибков на поверхности, они почти у всех есть, я ему орган мёдом помазала, так что ничем заразиться не могла!
- Избавь меня от таких подробностей! И запомни на будущее: никаких контактов с другими людьми! Можешь платную женщину позвать, их тут в лагере хоть отбавляй!
- Деспот! Не смей мною командовать!
Я взял плётку (обычную, без грузиков), выволок Ва на середину дворика и несколько раз прошёлся по попке.
- Деспот! Жестокий! - вопила Ва.
- Бьёт — значит, любит, - говорили бабоньки — кухарки, выползшие посмотреть на забаву.
- Бей бабу молотом, будет баба золотом, - сказал отец, глядя на веселье.
Одним словом, был ужасный, пошлый скандал в духе тех, которые все с удовольствием обсуждают один день и забывают на следующий.
В эту ночь Ва была очень нежной и ласковой, гладила и целовала меня с большим воодушевлением. А мне было очень, очень плохо. Моё тело привыкло к ней больше, чем я ожидал. Контакт Ва с чужим человеком напомнил мне, что она не моя женщина, что я для неё не более, чем дойная скотина и что я по-прежнему совершенно одинок в этом огромном безжалостном мире.
Так прошло восемь дней. Отряды возвращались из набегов все чаще, в них было все больше раненых. Чувствовалось, что противник приближается.
Ва зафиксировала первый случай излечения от холеры благодаря яду. Впрочем, могло быть и так, что парень был просто очень здоровый. А вот растирания из ядов другого типа действительно очень неплохо снимали боли в спине пожилым людям.
Я научился неплохо бинтовать и зашивать раны, начал немного держать скальпель.
Глава 9. Первый тур Асмирского балета.
На девятый день нам объявили, что приближается главное сражение и что место для него выбрано. Всей армии было приказано сняться с места и совершить марш к месту битвы.
Мне пришлось ехать отдельно от родных, вместе с повозками лечебной команды.
Зато прямо перед боем командующий приказал, чтобы весь отряд Ва стоял за боевыми порядками на лошадях и оказывал первую помощь тем, кто выползет из боя.
Делать нечего, нацепили дурацкие белые наряды с треугольными шапочками и красными звёздами и встали за линией наших благородных рыцарей. За нами в гуляй-городах стояли только копейщики из числа обычных людей, которых вообще никто за войска не считал.
Главнокомандующий расположил войско большой выгнутой в сторону врага дугой, которая обоими флангами упиралась в повороты реки, непроходимой для конницы. Генерал специально довел до всех знание о том, что удрать не получится, можно только победить. Ударные отряды благородных покусали вражескую армию, из-за чего она вынуждена была слиться в одну колонну и придти именно сюда.
В остальном я замысла генерала не понимал. Я бы поставил копейщиков впереди, пусть кавалерия кочевников пообломает об них зубы, а потом уже можно и нашу кавалерию выпускать. Нет, наша кавалерия стояла впереди. Причём самые сильные бойцы в середине, а люди со слабыми способностями типа гадюк - на флангах. Тоже удивительно. Когда хотят устроить окружение, слабых ставят в центре.
Первые пару часов мы бездельничали. Кочевники накатывали на первые ряды, засыпали их стрелами. Бронированным рыцарям это было как дождь. Отец заставил Ва надеть простой доспех, который мог спасти её от случайной стрелы. И это оказалось очень полезным, некоторые стрелы долетали и до нас.