Хрупкий мир (СИ)

— Ага, — кивнул я, — значит, не показалось. Это оттуда, — я показал рукой на следующий утёс, который маячил вдали. Надо сказать, что здешний рельеф морского берега совсем не был похож на привычный мне. Скалы и утёсы тут были ровными, обточенными ледниками, водой и ветрами, но без осадочной складчатости. Просто потому, что осадочные породы ещё не успели сформироваться. Эта Земля всё еще была молодой…
— Согласен, — кивнул Кай, — пошли быстрее!
— Слушай, ты уверен… — я хотел было спросить напарника, точно ли он нормально переносит нагрузки, но тот рванул вперёд так, что мне пришлось его догонять.
Источник ритмического шума мы увидели издалека. Высокая фигура, издалека напоминающая человека, двигалась вдоль берега, кроша пляжную гальку. Её маршрут был довольно странным: сначала она делала двадцать шагов вдоль берега, потом останавливалась, подходила к самой воде, замирала на несколько секунд, потом разворачивалась и шла обратно. Затем цикл повторялся.
Увидев фигуру, Кай распластался среди камней. Я тоже предпочёл продолжить наблюдения из укрытия, и спрятался за крупным валуном.
— Гриша, что это? — Кай активировал систему радиосвязи; когда его голос раздался у самого уха, я даже вздрогнул он неожиданности.
Прежде, чем ответить, я продолжал несколько секунд наблюдать за фигурой. Расстояние всё еще было довольно большим, но я довольно быстро понял, что внешнее сходство с человеком — обманчиво. Туловище у создания было непропорционально длинным, головы не наблюдалось вовсе, верхних конечностей было точно больше двух, и располагались они в районе пояса. А ещё — в движениях этой штуковины, в их бесконечном повторении, чувствовалось нечто механическое.
— Думаю, это похоже на автомат, — тихо ответил я.
Я видел, как Кай осторожно поднял голову.
— Согласен, — ответил он, — будто по программе работает. Что будем делать? Подойдем ближе?
— Подойдем, — кивнул я, — я иду вперёд. Ты держишь излучатель наготове.
— Что, готов сам рискнуть будущим целого мира? — усмехнулся Кай.
— Да иди ты! — ответил я, выбираясь из-за валуна.
Это действительно был робот. Сильно потрёпанный, очень старый автомат. Его корпус, возможно, был некогда покрыт защитным напылением или краской, но теперь представлял собой жалкое зрелище из покрытых коррозией металлических пластин и ошмётков каких-то полимеров. Сквозь него были видны «внутренности» — какие-то тяги, приводы, пучки шин, слипшиеся в комки.
Наше появление не произвело на робота никакого впечатления. Автомат всё так же продолжал шлёпать по гальке, кроша её твердой поступью своих колоннообразных «ног».
— Ты видишь камеры? Или другие сенсоры? — спросил Кай.
— Неа, — я отрицательно помотал головой, — возможно, они были на корпусе — видишь, там что-то вроде обломанного штыря?
— Возможно, — кивнул Кай, — значит, он сейчас работает на инерциалке. Странно, что она ещё не накрылась.
— Интересно, откуда он берёт энегию? — спросил я, доставая из комбеза дозиметр. Я включил режим счётчика, и направил сенсор прибор на робота. Показатели медленно поползли вверх, — а вот и ответ. Похоже, изотопный источник энергии. Очень долгоиграющий, судя по его состоянию.
— Мог бы меня спросить, — заметил Кай, я давно почувствовал, — и что мы теперь будем с этой штуковиной делать?
— Ничего не будем, — ответил я, — понаблюдаем. Посмотрим, чем он тут так занят. Если понадобится — проследим, куда он ходит через ледник.
— Добро, — кивнул Кай, — это если у нас кислорода хватит.
— Посмотрим, — ответил я.
В этот момент автомат закончил шагать вдоль берега, с гудением развернулся, и начал спускаться к воде.
Только теперь я заметил, что вдоль всего берега, на самой кромке воды, стоят какие-то едва приметные штырьки, к которым крепилось что-то похожее на чёрную верёвку или леску. Штырьки были расположены неравномерно; в их рядах были промежутки, некоторые стояли без «лесок», а некоторые были сломаны.
Тот, к которому подошёл автомат, был целым. Робот склонился над ним. Опустил один из верхних манипуляторов, из которого выдвинулась конструкция, очень похожая на лебёдку. Как выяснилось через секунду — это лебёдка и была. Автомат подцепил «леску», внутри лебёдки с надсадным гудением заработал мотор.
 
На «леске» были подвешены дискообразные решетчатые ячейки, которые медленно поднимались из волн. На некоторых из ячеек кое-что было. Я сначала не разглядел, что именно. Робот равнодушно «проматывал» пустые ячейки даже не замедляя скорость вращения лебёдки. А когда подошла первая, с какой-то полупрозрачной аморфной массой наверху, гудение мотора стихло. Наверху у робота поднялась овальная крышка. Удерживая одним манипулятором диск, вторым автомат ловко схватил нечто, лежащее на нём, и отправил его в открывшееся на верхнем торце отверстие.
То, что автомат выловил из моря, отдалённо напоминало медузу. Такое же желеобразное полупрозрачное тело. Только это тело были разделено на тонкие ветвящиеся сегменты, очень похожие на стёганное одеяло.
— Старый рыбак у моря… — пробормотал Кай, и зачем-то осенил себя знамением Секиры.
— Ты чего? — спросил я.
— Да так… — всё так же тихо ответил Кай, — зря ты так и не прочитал Книгу Ветра и Крови. Там есть одна легенда, про рыбака. Его Арес приговорил к вечной жизни за то, что тот не спас детей с вражеского корабля, который разбился на скалах. Народ рыбака враждовал с ним многие столетия, постоянно совершенствуя формы и методы войны. И вот у врагов случилось несчастье: их остров, с которого они совершали набеги, поглотил пробудившийся в море вулкан. Они пытались спасти на последних кораблях самое дорогое, что у них есть — детей. Но они нарвались на скалы в штормовую ночь… рыбак мог спасти хотя бы некоторых из них. Они тянули к нему из воды свои руки, но он отвёл лодку в сторону, не решившись пожертвовать богатым дневным уловом. Эти дети были последними в своём роду. Племя вымерло. Враждовать стало не с кем. И всего за одно поколение народ рыбака погряз в праздности и разврате…
— Ясно, — кивнул я после долгой паузы.
— Как думаешь, они добрались? У них всё в порядке? — он посмотрел на меня широко отрытыми чёрными глазами, влажно блестевшими на солнце.
— Да, Кай, — серьезно кивнул я, — конечно, они добрались. У них всё в порядке. Возможно, когда-то мы об этом узнаем.
Кай вздохнул. Посмотрел на робота, и серьёзно кивнул.
— Понятно, что он собирает органику, — сказал он, ещё раз оглядев робота, — но кому и для чего?
— Вот давай и выясним, — предложил я.
  
3
 
У ровера был режим, расширяющий опорную поверхность колёс почти до нормы шин низкого давления. Очень удобно для езды по снежному насту.
Мы ехали за роботом уже четыре часа. Сначала догоняли — он успел уйти вперёд, пока мы возвращались к челноку, готовили ровер и припасы. А потом тащились рядом со скоростью пешехода. И, надо сказать, такое путешествие было очень уж утомительным: кругом ничего, кроме бесконечной белой равнины. Такое однообразие подавляло психологически. Что-то похожее, должно быть, испытывают полярники на антарктических станциях. Но там всё равно гораздо легче: когда знаешь, что где-то за горизонтом есть нормальный мир, с городами, морями, лесами и пустынями. Здесь же почти вся планета всё ещё представляла из себя один большой снежок, лишь кое-где разбавленный чёрными пятнами пробудившихся вулканов.
— Знаешь, я до сих пор плохо читаю на марсианском, — признался я, что бы начать разговор.
 
— Сейчас уже и нет смысла его учить, — вздохнул Кай, — наверное. Даже если у детей всё было хорошо — кто знает, во что они превратились сейчас?
— Неправда, — возразил я, — любой язык развивает мышление. Учит думать по-разному. Человек, который знает много языков, всегда имеет преимущество.
— Может, ты и прав, — согласился Кай.
— Я хочу прочитать Книгу Ветра и Крови, — сказал я, — может, даже переведу её на русский. И выложу в сети. Тогда у нас останется очень важная часть твоего мира.