Хрупкий мир (СИ)
— Вас отправили на поиск? Вы — спасательная миссия? — спросил Кай. Таис тут же перевела.
— Не вполне так, — возразил пришелец, — обнаружить пропавшие корабли было не сложно. Они по-прежнему все здесь. Их останки. Сосредоточены возле западного побережья континента, в море. И спасать там некого. Нам было ясно, что тут присутствует некая враждебная сила. Мы — военные. Наша задача найти эту силу и обезвредить.
Мы с Каем переглянулись.
— Скажите, — осторожно спросил я, — а в процессе… скажем, исследований у вас не возникло подозрений, что эта система… ну, к примеру, имеет некоторые признаки искусственного происхождения? Эта сила, о которой вы говорите, она как-то связана с теми… с теми, кто, возможно, это создал?
Теперь пришёл черёд пришельцев переглядываться.
Они выдержали небольшую паузу, а потом разразились хаотическими стрекочущими звуками.
Таис почему-то смущённо опустила глаза, не спеша переводить.
— Что они говорят? — не выдержал я, — переведёшь?
— Они не говорят, — ответила Таис, не поднимая взгляда, — они смеются.
Я вздохнул, но удержался от едких комментариев. Просто сел, сложил руки на стол, и принялся ждать, пока пришельцы успокоятся. На взгляды Кая, который, казалось, вот-вот начнёт метать молнии, я внимания тоже не обращал.
— Простите, если для вас это было оскорбительно, — Таис перевела первую фразу, которую сказал старший, успокаиваясь, — для нас не всегда просто иметь дело с менее развитыми расами. Мы компенсируем неудобства предложением помощи. Что касается вашего вопроса. Конечно, эта система была создана искусственно. Как и очень многие планетные системы в нашей Галактике. По подсчётам наших специалистов, таких систем не менее тридцати процентов от общего числа. Самые старые системы создавались Рожденными Ранее. А они, как известно, давно ушли. В нашем рукаве их присутствие не отмечалось уже больше четырёх миллионов отрезков. Эта система стара и давно заброшена. Странно, что вы не знаете такие простые вещи, раз уж активно пользуетесь их технологиями.
— Технологией, — автоматически поправил я, пытаясь осмыслить сказанное.
— Технологиями, — Таис перевела ответ пришельца, — перемещатель — это раз, — он снова указал на тюрвинг сквозь стол, языковая училка — это два, — он указал на Таис, — вы же не будете утверждать, что представитель вашей расы выучил наш язык самостоятельно?
— Да, да, вы правы, технологиями, — я примиряюще поднял руки, и добавил, чтобы поскорее сменить тему разговора, который приобретал опасный крен; нам ни в коем случае нельзя было выдавать ни наше истинное происхождение, ни намерения, — так в чем опасность системы? Что случилось с транспортами?
Таис посмотрела на меня расширенными глазами, но, к счастью, ничего от себя добавлять не стала. Просто перевела мой вопрос.
— Разум, который зародился на этой планете, крайне негативно настроен к индивидуальным формам, вроде нас с вами, — ответил пришелец, — мы предполагаем, что сначала он захватывал корабли с исследовательской целью. Но потом начал уничтожать всё подряд, до чего может дотянуться. Более того, мы уже можем сказать, что в настоящий момент он реализует планы дальнейшей экспансии. Если бы мы промедлили ещё несколько отрезков, весь сектор стал бы опасным для грузовой астрогации. А спустя короткое время и для пассажирской. У обитателя планеты есть некоторые ограничения, связанные с его природой. Но они вполне преодолимы.
— Разум… — сказал я, — это не ошибка перевода?
— У них такие же числа в языке, как и у вас, — ответила Таис.
— Спроси у него, — попросил я, — это не ошибка? И, кстати, — спохватившись, добавил я, — может, ты знаешь, чему равняется отрезок времени, о котором он постоянно говорит?
— Знаю, — удивлённо ответила Таис, — откуда-то знаю. Это чуть меньше года на том языке, на котором мы сейчас говорим.
«Учитывая, что мы говорим на марсианском лингва франка, значит, отрезок — это около двух земных лет», — прикинул я.
— Так что, спрашивать насчёт числа? — уточнила Таис.
— Подожди, — сказал я, — спроси лучше, почему мы не видели никаких городов на планете? И вообще любых следов разумной деятельности?
Таис перевела вопрос.
Вопреки ожиданиям пришельцы в этот раз не стали над нами смеяться. Наоборот, мне даже показалось, что их старший даже как-то напрягся.
— Неизученная сложная не индивидуальная форма… — проговорила Таис, — там ещё термины есть, не могу подобрать аналог. И описать не могу. Это про жизнь, которая распространяется… захватывает… нет, формирует сеть. Да, сеть, — она улыбнулась, — это близкое слово. Но эта сеть — одно и то же существо. Оно бессмертно, и может паразитировать на других жизненных формах. Нам очень опасно оставаться тут, потому что индивидуальная жизнь может быть атакована семенами… нет, спорами. Да, так точнее, — девушка тяжело вздохнула, — я правда не могу точнее, извините.
— Кажется, ты говоришь о грибах… — тихо сказал я на русском.
— О, а в этом языке есть аналог! — обрадовалась Таис, — не грибы. Плесень! Да, они считают, — Таис указала на пришельцев, — что на планете живёт разумная плесень!
6
— Воспользуйтесь вашими медицинскими сканерами, чтобы убедиться, что вы не стали носителями спор, — говорил пришелец, — и стартуйте немедленно. Если обнаружите заражение — мы поможем. У нас есть эффективное лечение.
— Я не уверен, что наше оборудование справится с такой диагностикой… — сказал я, а потом добавил, осторожно подбирая слова, — и у нас есть ещё одна проблема. Мы рассчитывали найти на планете сырьё для горючего. У нас по дороге случилась нештатная ситуация, и обычное горючее у нас почти на нуле. А без обычных двигателей пользоваться артефактом очень опасно. Наша система управления даёт вычисления с большой погрешностью.
— Вы же только что летали с помощью артефакта по планете, — ответил пришелец, — это требует большой точности.
— Да, потому что я чувствую своё тело. И могу реагировать, — я продолжал осторожно подбирать слова; ложь давалась мне нелегко, тем более лгать приходилось существам, которые, в общем-то, ничего плохого нам не желали, — с кораблём это невозможно. Безопасно летать только если критические ошибки можно будет исправить с помощью двигателя. Между прыжками нужно время на корректировку.
Пришельцы снова переглянулись.
— Двигатели у вас химические, верно? — сказал старший, — достаньте образец горючего для анализа. У вас осталось в баках хоть что-то? Думаю, мы сможем вам помочь, но для этого нужно, чтобы вы смогли перелететь на нашу базу.
Я сдержанно улыбнулся и кивнул.
Ближайшая база пришельцев располагалась в какой-то сотне километров на запад, у подножия горного хребта. И она была куда больше того небольшого аванпоста, который обнаружил я по реактивному следу. Это было понятно даже по карте, которую мне продемонстрировал старший на своём устройстве, похожем на гибкий планшет, чтобы я смог вычислить расстояние и прикинуть, хватит ли горючего.
Горючего хватало с лихвой.
Мы летели за аппаратом пришельцев. Они специально подстроились под комфортную для нас скорость.
Я опасался, что они попросят оставить кого-нибудь на борту. Тогда бы спокойно поговорить не удалось. Конечно, Таис не стала бы переводить без нашей просьбы, но ведь и у пришельцев могли быть вполне годные средства перевода. А наговорили мы достаточно, чтобы они смогли проанализировать строй нашего языка и набрать необходимый стартовый словарь.
Однако нам позволили лететь полностью самостоятельно.
И всё же для перестраховки я физически отключил на мостике все приборы с микрофонами от питания.
— Что ты задумал? — спросил Кай, когда я завершил манипуляции, — У тебя есть план?
— Есть, — кивнул я, — Хорошо, что они не знают про ограничения тюрвинга! Не знают, что челнок должен быть монолитом! Если нам дадут достаточно горючего, мы стартуем на Марс. Спрячемся за планетой, сделаем вид, что ушли в пространство. А сами сядем на поверхность и уйдём в стазис. Выйдем уже близко к моему времени и снова перелетим на Землю. Насколько мне известно, в ближайшее несколько сотен миллионов лет на Марсе не произойдёт ничего интересного. Там вроде бы даже тектоника остановилась. А эти, — я махнул рукой, указывая на аппарат, двигающийся впереди, — пускай сами разбираются со своей плесенью.