Варрэн-Лин: Сердце Стаи (СИ)

Лошадь снова встала на четыре ноги, и Хоегард возобновил стрельбу. А Динка, уже не понимая в какую сторону скакать, просто легла на шею лошади, зарывшись лицом в гриву и поджав ноги. Огонь полыхал уже везде, опаляя босые пятки, и грозя поглотить их вместе с лошадьми. Лошадь ржала и беспорядочно металась по объятой пламенем дороге, но Динка потеряла поводья и ничего уже не могла сделать.
— Уходим! — послышалась отдаленная команда Вожака. Хоегард, без труда ухватив поводья, выровнял кобылу и, также стоя над Динкой, пришпорил лошадь. Отряд демонов вновь сомкнулся правильным ромбом и, словно снаряд, вылетел из объятого пламенем леса. Динка обернулась и не увидела погони. От целой армии гвардейцев в живых не осталось никого.
И тут ее кольнула мысль о том, что в этой схватке между людьми и демонами, она оказалась не на той стороне. Она воевала за демонов, чудовищ, для которых люди не больше, чем скот. Она подняла лошадь на дыбы, защищая одного из них от человеческого меча. От вполне заслуженного возмездия, учитывая те зверства, которые демоны творили с людьми. И… она не жалела об этом.
В голове творился сумбур. Динка представила себе, что было бы с ней, если бы гвардейцы победили и убили всех демонов. Если бы она попала в руки гвардейцев, которые, хоть и были людьми, тоже мало отличались от диких зверей. Нет. Она не желала этого. Лучше она останется с демонами.
— Пойдешь за мою спину или пересадить тебя обратно к Вожаку? — хриплый голос Хоегарда отвлек ее от тягостных размышлений.
— Пересади к Вожаку, — попросила Динка. На крупе той лошади хотя бы была накидка, да и она уже привыкла к тому темпу.
К вечеру они снова остановились на постоялом дворе в небольшом поселении. Поесть они расположились в трактире, и в этот раз демоны были необычайно притихшие. Они не шутили и не хохотали, каждый уткнулся в свою тарелку и жадно ел. Тирсвад опять был весь в крови и берег правую руку, неловко удерживая ложку в левой руке. Когда все было съедено, и демонам принесли пиво, а Динке молоко, Вожак порылся в своей заплечной сумке и достал оттуда белый узелок. Он аккуратно развязал тряпицу и положил перед Динкой горсть частично сломанных коричневых кругляшков размером с монету каждый.
— Открой рот, — потребовал Вожак, и остальные с любопытством уставились на них. Динка недоверчиво посмотрев на содержимое узелка, все-таки открыла рот. Вожак аккуратно двумя пальцами вложил в ее губы одну коричневую монетку. Динка сомкнула губы, осторожно ощупала ее языком и задохнулась от восторга. Такой вкуснятины она никогда в жизни не ела! Вожак тихо засмеялся, глядя на ее выражение лица.
— Что? Понравилось? — спросил он.
Динка старательно закивала и, не решаясь взять лакомство своими руками, снова открыла рот с надеждой глядя на Вожака.
Вожак снова положил кусочек сладости ей на язык. Динка любила сладости больше всего на свете. Самым любимым ее лакомством был мед в сотах. Какое это наслаждение раздавить зубами мягкий воск и чувствовать, как рот наполняется приторно-сладкой массой. Но мед ни в какое сравнение не шел со вкусом этих коричневых монеток, они даже пахли по-особенному и таяли на языке, оставляя специфическую горьковатую сладость.
— Торговец сладостями сказал, что это редкое лакомство называется «шоколад», — пояснил Вожак, с интересом наблюдая за Динкой.
— А почему вы не едите? — шепотом спросила Динка у Вожака, украдкой оглядывая расслабленно отхлебывающих пиво демонов.
— В нашем мире нет ничего сладкого, и этот вкус кажется нам непривычным, — с улыбкой ответил Вожак.
Динка замерла, не сводя взгляда с его улыбающегося лица. Они не едят сладкое. Значит специально для нее купили это редкое лакомство? Для нее? Для Динки? Душу переполнила благодарность и … радость? Восторг? Динка не могла идентифицировать это чувство, что сжало ее грудь, заставив сердечко быстро забиться.
— Ешь, давай! Пока дают, — неожиданно добродушно ухмыльнулся Шторос. Он тоже не сводил с нее глаз. Но Динка поспешно опустила глаза, избегая смотреть на него.
 
— Кстати, как ты получил свою силу, Хоегард? — обратился Шторос к товарищу. — Еще с утра у тебя ничего не было. А стрелял ты огненными стрелами.
— А я просто попросил ее, — ответил Хоегард. — И она поделилась. Немного, правда, но на стрелы хватило.
— Попросил? — брови Штороса взлетели вверх.
— Ну да, — пожал плечами Хоегард и подмигнул Динке.
— А со мной поделишься? — Шторос игриво посмотрел на Динку.
Сейчас он не выглядел чудовищем. Симпатичный молодой парень, с озорным мальчишеским взглядом. Динка насупилась и отвернулась. Хоегард расхохотался.
— Еще седьмицу назад мы думали, что обречены, — проговорил Вожак, поднося кусочек шоколада к губам Динки. — Но Варр дал нам шанс, и мы должны за него ухватиться. Я уже говорил: она делится силой, когда доверяет.
— И теперь мы будем скакать на задних лапках вокруг человеческой девки? — язвительно процедил Тирсвад.
— Ты хочешь сказать, что, получив ее доверие, мы получим неограниченный доступ к источнику силы? — заинтересовался Шторос.
— Возможно, — ответил Вожак Шторосу, проигнорировав выпад Тирсвада. — Вот только не смей больше ее запугивать!
В ответ на это замечание Шторос ухмыльнулся и тут же, страшно зарычав, оскалился в сторону Динки, сверкая своими хищными глазами.
Динка фыркнула и отвернулась. Она уже знала их достаточно хорошо, чтобы отличать, когда они шутят, а когда реально становятся опасны.
После ужина демоны вышли на заднее крыльцо постоялого двора и, раздевшись догола у колодца, принялись мыться, обливая друг друга ледяной водой. Динка сидела на крыльце со стопкой чистых полотенец в руках и с легкой завистью смотрела на них. Она бы тоже не отказалась помыться после целого дня скачки на лошади. Интересно, если попросить Вожака, он разрешит ей сходить на кухню и взять там тазик теплой воды?
Она обратила внимание на девушек, прислуживавших в трактире, которые кучкой столпились за углом дома и с возбужденным хихиканьем наблюдали за демонами, любуясь их красивыми обнаженными телами. Глупые… Динка снова перевела взгляд на своих спутников. В отличие от девчонок, она каждый день имела возможность лицезреть их голые тела, вот только удовольствия это никакого не доставляло. Разве что совсем немного.
Динка скользнула взглядом по плечам Дайма, вспоминая как приятно касаться их ладонями. А некоторых… Динка посмотрела на Штороса. Лучше бы вообще никогда не видеть! Однако взгляд задержался, скользя по плоскому животу с кубиками мышц под кожей, спускаясь на рельефные бедра. Динка, сглотнув, с усилием отвела глаза. Хоть бы не заметил, а то потом опять будет ей намекать на то, что она пялилась на него.
Она посмотрела в другую сторону. Тирсвад аккуратно отделял от тела изорванную окровавленную рубашку. Он был ранен. На его правом плече зиял длинный глубокий порез, покрытый коркой запекшейся крови. Длинные светлые волосы тоже были все окровавлены и склеены в сосульки. Динка подумала о том, что с раненой рукой ему ни за что не отмыть свою шевелюру. Но помощи он, скорее всего, не примет. Слишком гордый.
Ее брат не утруждал себя ежедневным мытьем. Придя с поля, он лишь споласкивал руки и сбрасывал пропитанную пылью и потом одежду. И только по субботам в их доме топили баню, в которой по-очереди мылась вся семья. Динка отчетливо помнила резкий запах его потного тела в те моменты, когда он хватал ее за косу и притягивал к себе, чтобы выпороть за очередную провинность. Этот запах накрепко был связан в ее сознании с болью.
От Вожака пахло совсем иначе, к его запаху Динка не испытывала отвращения. Может быть потому, что он не пренебрегал ежедневным мытьем. А может быть потому, что ни разу не бил ее, и его запах не связан был в голове Динки с животным страхом боли.
Вожак закончил мыться и, встряхнувшись, словно огромный лохматый пес, приблизился к Динке.
— Позволь мне задержаться на кухне, — робея, попросила Динка, протягивая ему чистое полотенце. Вожак вопросительно поднял брови.