Варрэн-Лин: Сердце Стаи (СИ)

Приход стоял чуть поодаль от жилых домов, на горе. И сейчас, в воскресный полдень, к нему с двух улиц деревеньки тянулись цепочкой опрятно одетые женщины. Мужчин среди прихожан почти не было. В горячую летнюю пору они трудились даже в воскресенье. Три дня назад Ливей вместе с остальными мужчинами деревни ушел на дальний покос на заготовку сена. И, скорее всего, пробудет там еще не меньше трех дней.
Для Динки эти дни были самыми счастливыми днями в году. Если брата дома нет, то никто не будет таскать ее за косу по всему дому за то, что не так посмотрела, не то ответила, недостаточно быстро подбежала на зов. Никто не будет хлестать ее кожаным ремнем при малейшей жалобе Агнесс на Динкину лень и нерасторопность. А у золовки всегда находились поводы пожаловаться на Динку. Никто не ударит тяжелым кулаком внезапно и без видимой на то причины. Просто за то, что не вовремя подвернулась под руку.
И, самое главное, не придется прятаться в подполе, пережидая пока брат не протрезвеет и не перестанет крушить все на своем пути. Динка тяжело вздохнула, вспомнив о том, что счастливое время его отлучки скоро подойдет к концу. Интересно, если ее все-таки возьмет кто-нибудь замуж, то муж будет также обращаться с ней, как и брат?
— ...неблагодарная бестолочь! — болезненная оплеуха и обрывок фразы вернули Динку из размышлений к происходящему вокруг нее. Агнесс, хоть и не зверствовала, как брат, но тоже не упускала случая наградить Динку тумаком или обидным словом.
— Уже девятнадцатый годок пошел, а все, как блаженная, в облаках витает, — пожаловалась золовка своей собеседнице. Динка, не поднимая головы, взглянула на соседку, с которой остановилась поболтать у крыльца прихода Агнесс, и тихо поздоровалась. Женщины не обратили на нее никакого внимания, увлеченные обсуждением свежих сплетен. И Динка, никем не замеченная, проскользнула в дверь прихода и заняла свое обычное место в самом темном углу.
Утром ее разбудили еще до рассвета. Сны, ненадолго возвращающие ее в привычную жизнь, давали небольшую передышку ее измученной страхом и неопределенностью душе. Смахивая, выступившие от воспоминаний слезы, Динка поспешно свернула и поднесла Вожаку его плащ, украдкой наблюдая за выражением его лица. Кажется, он был не против того, что она пользовалась его плащом по ночам. Наученная горьким опытом, Динка умела считывать с лиц малейшие проявления недовольства. И пусть лицо Вожака было ей не так хорошо знакомо, как лицо ее брата, но сейчас именно от него зависела ее жизнь. Поэтому Динка не сводила с него внимательного взгляда, отмечая мельчайшие детали.
Вожак накинул на себя плащ и протянул руку в сторону Динки. Динка догадливо подхватила с пола кожаный браслет, прикрепленный цепочкой к ее ошейнику, и протянула Вожаку. Он покосился на нее, но, ничего не сказав, защелкнул браслет на руке и потянул ее к выходу их комнаты. Остальные демоны ждали их уже с оседланными лошадьми у выхода с постоялого двора.
Вожак запрыгнул в седло и протянул Динке свою большую ладонь. Динка нерешительно протянула руку и коснулась руки Вожака, не зная, как реагировать на такой жест. Ладонь его была теплой, шершавой от огрубевших мозолей у основания пальцев, и твердой, как камень. Вожак быстро сомкнул пальцы вокруг ее запястья, вздернул над землей и, подхватив второй рукой подмышку, усадил себе за спину на круп лошади. Звякнула цепочка ошейника, и Динка судорожно вцепилась в заднюю луку седла, чтобы не свалиться.
После вчерашнего дня на лошади все тело ломило. Утешало только то, что вчера она так наелась перед сном, что кушать до сих пор не хотелось. И еще удалось пополнить запас воды в бурдючке из колодца перед постоялым двором, пока демоны седлали лошадей и готовились к дороге.
Снова она тряслась на заду лошади, размышляя над своим бедственным положением. Смешно вспомнить, как однажды после проповеди, переделав все свои дела, постирав свою тунику с фартуком и свернувшись клубочком на полатях под рогожей в одной нижней рубашонке и коротких мальчишеских штанах, Динка размышляла о том, что было бы, если бы демоны существовали. Тогда она думала о том, что, пожалуй, она бы с удовольствием превратилась в демона и согласилась походить с волчьими клыками в обмен на то, что никто больше не осмелится бить ее.
 
Взгляд ее снова скользил по широкой спине сидящего перед ней Вожака. А ведь у него был ни один повод, чтобы ударить ее. В тех ситуациях, когда брат давно уже схватился бы за ремень, вожжи, а то и кочергу, Вожак лишь окидывал ее хмурым взглядом. Или он считает себя выше того, чтобы марать руки о такую, как Динка? Но ведь протянул ладонь, чтобы помочь ей забраться на лошадь…
Воспоминания о прикосновении его теплой твердой руки будоражили мысли. И как Динка не убеждала себя в том, что это — дьявольские чудовища, обернувшиеся людьми; волнение, вызванное его прикосновением, не выходило из головы.
К полудню бешеной скачки они достигли пригорода Итара. Из реплик, которыми перебрасывались мужчины, Динка поняла, что за ними снарядили погоню. Демоны собирались затеряться в большом городе, а затем покинуть пределы волости. Они рассчитывали скрыться от преследователей на территории другого лорда. А пока лорды будут выяснять между собой кому преследовать преступников, демоны скроются в Мшишкинских болотах.
После полудня справа от укатанной дороги показалась приютившаяся между полей небольшая деревенька. И демоны свернули туда. Динка надеялась, что они направляются в деревеньку, чтобы передохнуть и поесть. Однако демоны остановились на подъезде к деревне, спешились и начали военный совет.
— Думаю, лучше зайти с севера, — высказался Хоегард, показывая рукой нужное направление. — Там с краю стоит кузница. Кузнеца и его подмастерьев надо нейтрализовать в первую очередь.
— Я уже начинаю сомневаться в успешности наших набегов, — пожаловался Шторос. — Сил совсем не осталось.
Он вытянул руку ладонью вверх и показал товарищам.
— У меня тоже ничего нет, — прорычал Тирсвад, демонстрируя пустую ладонь. — Однако этих кузнецов я и одним мечом уделаю, — добавил он с какой-то жуткой интонацией в голосе.
— Тем более надо сейчас запастись золотом, пока мы совсем не ослабели, — проговорил Хоегард и тоже вытянул руку. Вдруг на его ладони вспыхнул крошечный язычок пламени. Демоны дружно рыкнули и в изумлении уставились на товарища.
Динка открыла рот от удивления. Служитель рассказывал, что демоны обладают сверхъестественными способностями. Но чтобы разжигать огонь прямо на своей ладони!
— Ты… — пробасил Тирсвад.
— Какого? — Шторос схватил Хоегарда за шею и с ненавистью уставился на него. — Откуда у тебя сила? Позавчера ты показывал нам пустую ладонь!
Но Хоегард, похоже, сам не понимал, что происходит, и оторопело смотрел на колеблющийся огонек над своей рукой.
— Не было… Ни капли, — проговорил он растеряно. — А сейчас есть. Совсем чуть-чуть. Но я не пил силу. У нас нет сосуда, откуда можно наполниться! И у меня его нет! — последние слова он, разъярившись, проорал Шторосу прямо в лицо и тоже вцепился тому в глотку. Вожак без предупреждения коротко ударил под дых Шторосу, и сразу же следом в кадык Хоегарду. Пока рухнувшие на землю мужчины пытались отдышаться, он протянул между ними свою ладонь, и на ней расцвел огненный цветок. После этого он обвел тяжелым взглядом своих товарищей. Под его взглядом они стушевались и отвели глаза. А потом все четыре пары глаз устремились на Динку. Динка, все еще сидевшая на крупе лошади, сжалась от такого пристального внимания к себе.
— Значит… — протянул Шторос, поднимаясь с земли, — вы все-таки сумели вытянуть из нее силу?
Вожак с сомнением покачал головой.
— Я не знаю как это произошло. Клянусь! — с жаром воскликнул Хоегард, сверля Динку взглядом. — Я даже не прикоснулся к ней ни разу.
— Ты разговаривал с ней, — проницательно заметил Шторос.
— Ты тоже разговаривал с ней, — огрызнулся Хоегард. — И лапал ее!
— Вот только… — в речи Штороса появились вкрадчивые нотки, и сам он, словно кот на охоте, пригнулся и мягкими пружинящими шагами двинулся в обход товарищей к Динке, не сводя с нее глаз. — Вот только тебе и Вожаку она отвечала, а со мной говорить не захотела. — Его глаза опасно сощурились, а тело сгруппировалось, как для прыжка.