Спорим, влюбишься? (СИ)

Нельзя показывать ему свою слабость и трусость. Нельзя. Перебороть себя. Но как? Буду смотреть куда угодно, но только не на экран. Да. Точно.
– Ну раз ты настаиваешь, то давай посмотрим.
Что такое сто пятьдесят оттенков алого, Медведев совершенного точно уловил на моем лице. Несмотря на то, что я старалась смотреть куда угодно, так или иначе взгляд как-то сам собой устремлялся на экран ноутбука. Горело не только лицо, но и уши. Хорошо, что на мне кофта, скрывающая шею. Ибо чувствую, как покрылась красными пятнами. Стоны, исходящие от парочки с экрана, дико раздражают.
Понимаю, что Миша, отпуская пошлые комментарии, на экран совершенно точно не смотрит. Кожей чувствую, что все это время он только наблюдает за мной. Зачем он это делает? От злости сжимаю кулаки, представляя, что душу Медведева. Правда, когда на экране появляется третий мужчина, я забываю о кулаках.
– Так, это уже не для тебя, – нажимает на паузу. – Побережем твою психику. Думаю, что на сегодня хватит. Можешь расслабиться, Маш.
– А я и не напрягалась.
– Да?
– Ты же мог уйти и сделать вид, что не заметил. Зачем ты это сделал? Тебе так нравится надо мной издеваться?!
– Каюсь, мне нравится тебя смущать, наблюдать за тем, что ты скажешь в следующий момент. А издеваться – нет, не нравится.
– Но ты издеваешься.
– Тебе так кажется, у всего есть своя цель. Не засунув, как ты выразилась, тебе язык в рот, я бы, поймав тебя на просмотре столь деликатного кино, прошел бы мимо, как полагается воспитанным людям.
– Но? Ты не воспитанный?
– Средне-испорченный. Знай, что каждый делает что-то с выгодой для себя, особенно, если появляется такая возможность.
Что он вообще несет? Какая к черту выгода? Миша встал с кровати и уже у двери обернулся.
– Завтра в шесть?
– Что?
– Бег по утрам. Или ты передумала?
– Не передумала, – еле слышно произношу я, уткнувшись взглядом в свои ладони. 
* * *
Всю ночь я проворочалась без сна. И только к пяти утра окончательно осознала, что после случившегося, я не то, что не смогу бегать с Медведевым, а вообще не смогу на него смотреть. По крайней мере не в ближайшие пару недель. Искренне надеюсь, что он будет так же отсутствовать дома, как и раньше. Однако, как будто специально, без пятнадцати шесть я услышала стук в дверь. Натянула по самый нос одеяло, как только Миша вошел внутрь.
– Маш, у тебя пятнадцать минут на сборы.
– Я не смогу. Бегай без меня.
– Почему?
Потому что я такая же трусливая сопля, как и ты. Нет, трусливее.
– Потому что сопля. В смысле у меня сопли, я приболела, – уткнувшись взглядом в точку на стене, еле слышно произношу я.
– Может, что-нибудь принести?
– Спасибо, не нужно. Надо просто отлежаться.
– Ну, тогда выздоравливай.
И тебе не хворать, свинья. Не знаю, как так вышло, но я действительно провалялась почти весь день. Как какая-то преступница вставала только в туалет, прислушиваясь к звукам. И только к ночи подкралась к холодильнику.
Буквально проглотив три сосиски, во мне вдруг появилась не только какая-то сила, но и снизошло озарение. Этот трус сбежал вчера утром не по работе, а боялся попасться мне на глаза. А из-за того, что теперь я сгораю от стыда за вчерашний просмотр кино, он убежден в том, что теперь я не покажусь ему на глаза! Собственно, я уже это сделала, придумав несуществующую болезнь. Вот она его выгода! Вот же гад. Ну, погоди у меня.
В эту ночь я выспалась прекрасно. Спасибо Всевышнему за прозрение и необычайную силу. Встала сама без будильника. Умылась, привела в порядок волосы и, переодевшись в одежду, подходящую для бега, направилась в комнату Миши.
Рискованно с моей стороны заходить без разрешения в спальню к мужчине. Но, видимо, съеденные накануне сосиски влияют на меня положительно. Смелость так и прет. Аккуратно сажусь на край кровати и в очередной раз принимаюсь изучать его лицо. Ничего примечательного, чтобы в такого влюбляться. Так и хочется взять бритву и немедля убрать эту ужасную бороду. Только я подумала об этом, как Миша перевернулся со спины на бок. А затем неожиданно открыл глаза. Смесь удивления и… интереса?
 
– Матерь Божья, – хрипло прошептал он. 
– Всего лишь, просто Мария. Намасте, – складываю ладони в типичном жесте.
– Что ты тут делаешь?
– Сижу на твоей кровати. Жду пока ты проснешься, и мы пойдем бегать, – ну что, съел? Не только ты можешь отвечать в таком стиле. Нехотя переводит взгляд на часы.
– Пятнадцать минут шестого.
– Кто рано встает, тому бог подает.
– Кто рано встает, тот всех достает, – бурчит себе под нос, усаживаясь на кровати. – А как же твоя сопля? В смысле сопли.
– Я быстро выздоровела, благодаря раскрытию чакр. Не капает же? – беру его руку в свою и подношу к своему носу.
– Кажется, она мокрая, – убирает свою ладонь.
– Ну разве что от твоих слюней. Судя по отрытому во время сна рту и западающему языку, ты очень часто практикуешь кхечари мудру.
– Знаешь что, Машенька, иди-ка ты практикуй свои мудры, срары и кхерачи и не тревожь меня в столь ранний час.
– Кхечари. И срара только одна, которая сахасрара. Кажется, я тебе уже об этом говорила. Если ты вдруг боишься совместного бега, так и скажи, я пойму.
– Боюсь?
– Ну, тебе виднее. Я жду тебя десять минут, а если ты не выйдешь, побегу одна, – грациозно встаю с кровати, еще больше выпрямляя осанку. – Приятного пробуждения.
  
Глава 23 
 
Ровно через шесть минут Медведев появился в гостиной полностью одетый. И, судя по морщине на лбу, злой.
– Пошли, – буркнул себе под нос и направился в прихожую.
Несмотря на его хмурый вид, игнорирование моей скромной персоны и молчание в целом, какая-то часть меня ликовала, что Миша не отпустил меня одну. Если бы я была ему безразлична, сейчас он бы не шагал со мной в сторону парковой зоны. Я однозначно ему нравлюсь как девушка, но из-за дурного характера, он в этом просто так не признается.
Нельзя. Нельзя так явно улыбаться. А ведь это и есть совместное времяпровождение мужчины и женщины. Не свидание, но очень даже романтично бегать вдвоем, когда на улице еще темно. Определенно что-то в этом есть.
Правда уже через несколько минут бега, я поняла, что ничего романтичного в этом нет. Когда тебе в лицо падают хлопья снега, и ты бежишь за человеком, который почти не обращает на тебя внимания, нет никого желания продолжать эту пытку. Неужели я сама себя переиграла?
– Можно помедленнее? – еле слышно произношу я, поравнявшись с Мишей.
– Куда еще медленнее? Не справляешься с самым простым темпом, так и скажи. Больше не будут тратить на тебя свое время. Терпеть не могу слабых людей.
– Не выдавай желаемое за действительное, – сквозь зубы процедила я, сжав сильнее руки в кулак.
Я – сильная. Кажется, я десятки раз повторяла про себя эту фразу, дабы вселить в себя уверенность. И, честно говоря, это помогло. Откуда-то взялась сила и бежать стало легче. А уж, когда Миша стал отставать, я почувствовала себя всемогущей. Не оборачиваюсь, еще больше набираю скорость. Как мало оказывается нужно человеку для счастья.
Моя ошибка была в том, что в какой-то момент мне все же захотелось взглянуть на Мишу. Увижу ли я на его лице удивление? А, может быть, восхищение? Обернулась и от увиденной сзади картины, счастье улетело в неизвестном направлении. Медведев бежит не рядом, а метрах так в пятидесяти от меня. Не один!
Несмотря на то, что на улице еще темно, но благодаря снегу и фонарям, я понимаю, что рядом с ним бежит девушка. И бегут они медленно, при этом, кажется, о чем-то разговаривают. Да он вообще не смотрит на меня! Какой нужно быть ненормальной, чтобы бегать в такую рань по собственной воле, да еще и одной? Ан нет, не одной. Нашла-таки себе «жертву» в виде Медведева.
Резко отвернулась и продолжила бег. Обида, засевшая глубокого внутри, не давала мне почувствовать недавнее состояние эйфории от собственного бега. То есть ради кого-то другого он замедлил свой бег и не увидел в этом ничего такого, а меня надо в очередной раз унизить и нагрубить? Это что получается, не я быстро бежала, а они медленно?