Бесподобным даши надо подумать (СИ)

— Хо? Ну, хорошо, я запомню, мил человек, — кивнул старик, но цветок все же выкинул, будучи не тронут столь красивым жестом посла.
Спустя полчаса призрачная деревня была очищена от темных сил. Уставшие ученики вновь собрались около повозки и сонными глазами взирали на своего бодрого наставника, ожидая следующего поручения. Юнь Гун Чжэн же в свою очередь дождался, когда все ученики соберутся рядом и лишь тогда надел венок себе на голову и спрыгнул с телеги.
— Прекрасно, первая часть работы завершена — сказал он, сложив руки за спиной.
— Первая? — испуганно спросил Шань Чжэн, воззрившись на наставника. — Это еще не конец?
— Разумеется, нет. Вы избавились от зла, но не последствий. К тому же, наша задача — не только освободить место или людей от нечисти, но и обезопасить его от нового посягательства, — спокойно сказал он, — видите этот туман? Это значит, что деревня наполнена темной энергией, которая накопилась из-за демонов. Теперь нужно избавиться от нее, тогда деревня не будет опасной для проезжих путников и, возможно, в нее даже вернется жизнь.
Дети выслушали этот возвышенный монолог и устало вздохнули, понимая, что сон им позволен будет не скоро. В этот момент они впервые пожалели, что покинули свой пик. Все, кроме одного, ведь Гуан Жун, даже несмотря на усталость, был полон воодушевления и восторга, что с ним происходит что-то столь интересное. Впрочем, он был таким типом личности, который не пробьет ни одна неприятность, как Чжэн Нуо не остановит ни одно наказание.
Впрочем, еще один ученик так же не показывал недовольства, о котором в очередной раз все забыли. Он лишь тихо слушал указания и молча их исполнял. Юнь Гун Чжэн с удивлением в очередной раз осознал, что у мальчишки талант, и из него получится уникальный посол, чья сила будет базироваться на скрытности. Сам Шань Ченмо явно давно смирился с тем, что его почему-то в упор не замечают. Это явно происходило у остальных как-то само собой, и он лично к этому особо труда не прикладывал. Возможно, именно поэтому и был молчаливым: он попросту не видел смысла говорить, а потом так и привык всегда молчать и изъясняться коротко и жестами.
— Очищать буду я, вы — смотрите и учитесь. Вам понятно? — спокойно продолжил говорить магистр Юнь, проходя в центр деревни.
— Да, наставник, — ответили ему ученики, встав перед телегой, точно живой щит.
Проследив, что ученики не горят энтузиазмом ворваться в таинство процесса очищения местности от темной энергии, он со спокойной душой приступил к начертанию символов воздухе. Стоило тем возникнуть в воздухе сияющим штрихом, как они тут же взмывали вверх, нависая над деревней на фоне прекрасного неба. Достигнув какой-то определенной точки, каждый символ вспыхивал еще ярче, а от него начинали тянуться, словно паутина огромного паука, надписи, составленные из древних знаков. Словно фейерверки, они вспыхнули поочередно, озаряя всю окрестность светом, и тогда Юнь Гун Чжен вытянул руку вверх, а во второй засияла искра. Медленно он стал менять руки местами, и символы в небе стали пульсировать. Все чаще и ярче, набирая силу, и когда заклинание было завершено, произошла вспышка, и символы стали осыпаться на землю светлым дождем. Когда капля такого дождя касалась поверхности, по ней тут же разбегались светящиеся круги, и волны уходили куда-то вглубь.
— Вот и все, — отряхнув руки, будто на них была вода, произнес Юнь Гун Чжэн, — теперь осталось лишь установить защиту.
Он обернулся к своим ученикам и обнаружил, что пока читал заклинание, те взобрались на тележку, привалились к сеновалу и уже видели седьмой сон.
— Это очень красиво, — сказал старик, любуясь светлым дождем, — теперь мне стало понятнее, почему монахи вас за божества считают.
— Глупости, — с улыбкой глядя на детей, сказал Юнь Гун, — все мы люди и все одинаково грешны.
Он подошел ближе к телеге и покачал головой, не переставая улыбаться. Правду говорят, что самое золотое время — когда ребенок спит. Сейчас спали все пятеро, и это не могло не радовать магистра.
 
— Ложитесь спать. Я установлю защиту и поведу телегу, — сказал он, отходя к воротам.
— Спасибо, мил человек, — сказал старик, продолжая любоваться дождем, — эта ночь теперь такая тихая.
***
После прибытия в город со стариком пришлось проститься, потому что дальше продолжать путь ему не было необходимости. Он поблагодарил послов еще раз за помощь и уехал по своим делам, оставив тех снова одних.
— Что теперь? — поинтересовался Чжэн Нуо, с любопытством взирая на своего наставника.
— Сегодня идти дальше нет смысла, уже обед и половину светлого дня мы пропустили. Поэтому остановимся в городе. Раз демоны оказались так недалеко от этого города, то и здесь могут быть беспорядки. Поговорим с местными торговцами, узнаем, не нужна ли помощь, и отправимся с рассветом дальше.
— Здорово, мы, как настоящие герои, будем спасать город от затаенного в нем зла? — восхищенно спросил Шань Гуан Жун.
— Нет, мы, как настоящие ответственные люди, найдем вам еще одно задание, чтобы к прибытию в самую гущу событий, вы не были растеряны и шокированы.
Но затем магистр Юнь остановился и со вздохом вспомнил, чем обернулись последние подобные слова его навязанного ученика.
— Впрочем, если здесь притаилось что-то серьезное, мы так же не имеем права пройти мимо. Но, если это будет что-то слишком опасное, то нам потребуется помощь послов, следящих за этими землями.
— Зачем? — спросил Шань Чжэн. — Они заберут всю славу себе, и о нас даже не вспомнят.
— Ох, великие небожители, дайте мне сил, — взмолился Юнь Гун, — быстро прошли по торговым рядам и опросили жителей.
Дети, вздохнув, разбрелись в разные стороны, а Юнь Гун неспешно следовал за ними, поскольку его чуткий слух был способен уловить разговор с такого расстояния. Его сильно беспокоило произошедшее в дороге. Чего так боялся тот демон, если предпочел смерть, чем откровенность? Что-то внутри грызло и стонало, моля не забывать об этом и обдумать хорошенько. Юнь Гун Чжэн ясно ощущал, что это происшествие — лишь искра перед огромным пламенем.
  
Глава 5. Лучшая наука
 
— Позвольте выступить мне? — неожиданно спросил Чжэн Нуо, подняв руку.
Подобная дерзость повергла в шок как остальных наложниц гарема, так и гостей пира. Император бросил на него тяжелый взгляд, от которого хотелось съежиться и спрятаться за чужие спины, но Чжэн Нуо был не из робкого десятка и взгляд выдержал. Сидящий на почетных местах вблизи императорского трона принц же одарил его обеспокоенным взглядом. В парадном зале повисла гнетущая тишина.
— Наша наложница хочет спеть? — спросил император Шанг Пенг, заставляя прочих слуг содрогнуться от страха.
Звание наложницы резануло ухо Шань Чжэну, но он приложил все силы, чтобы проигнорировать это.
— Да, — скрепя сердцем, сказал он.
— О, — невесело протянул император, после чего он перевел взгляд на своего брата, который продолжал молча беспокоиться о юноше, — пусть будет так.
По залу прошлись тихие шепотки.
— Но, если мне не понравится, ты будешь наказан сотней плетей. За дерзость.
— Разумеется, Ваше Величество, — ответил юноша и, поднявшись, вышел в центр зала.
Императорские министры и гости смотрели с интересом, что им предложит дерзкая наложница, при том, что все знали о жестокости императора и чем может закончится пир, если ему не понравится ее выступление. Сколько раз уже девушек скручивали и уводили из зала, где после жестоко наказывали, и потому каждая из них со страхом ждала, кто сегодня будет танцевать и петь для Его Высочества и его гостей. Впервые кто-то вызвался сам, наверное, это был очень смелый юноша.
Шань Чжэн же понятия не имел, как нужно танцевать, и уж тем более не умел петь, но зато он умел великолепно фехтовать, о чем ни раз ему говорили учителя. Выйдя в центр зала, на алый ковер, он повернулся к принцу и, поклонившись, вежливо попросил.