Другая принцесса Лея (СИ)

— Я тоже слышу, — голос охотника донёсся из-за моего плеча.
— Мандо, стреляй!
Впереди взметнулась мелкая лесная живность и нечто, похожее на чёрное полотно, опрокинув меня, пронеслось над головой. Вскакивая на ноги, я разглядела довольно крупное животное с гребнем из шипов. Оно тащило мандалорца по земле, схватив того за плащ и трепало, как игрушку, мотая из стороны в сторону.
Я открыла стрельбу по зверю, метя ему в шею, но бластерные выстрелы отскакивали от тела, не причиняя никакого вреда.
— Пулевик!
— Что?!
— Пулевик! — кричал мне мандо, пытаясь высвободиться.
Я подбежала к убитому рейдеру, подхватывая его ружьё. Кустарной сборки оружие с натяжкой можно было назвать хорошим. Я не успела прицелиться в зверя, как этот монстр уже нёсся на меня, оставив мандо валяться где-то на земле. Всё случилось так быстро, что я не успела ничего предпринять. Зубы клацнули по металлическому корпусу ружья, закусив его как удила. Я как бесплатное приложение гордого стяга, реяло по ветру, хлопая под мощной грудью животного, намертво вцепившись в оружие. Тварь решила поиграть мною, мотая из стороны в сторону. От таких невероятных встрясок у меня моментально закружилась голова, и я даже не сообразила, что нужно было лишь разжать руки и закончить эту пытку. Животное резвилось, перепрыгивало через поваленные деревья, а я слышала лишь треск под собой, надеясь, что это не мой позвоночник. Когда я пришла в себя, осознала, что застряла где-то между веток. Ладони горели огнём. Рядом, дымящейся горой, лежал зверь, не подавая признаков жизни.
— И как тебя угораздило? — мандалорец потянул меня из ловушки. Поставил ногами на землю, поддерживая под руку. — Идти сможешь?
Я разжала губы, чтобы ответить и поняла, что во рту солоно от крови. Хотелось сбросить шлем. Усилием воли переборола это желание, наваливаясь спиной на ствол дерева. Медленно кивнула. От каждого движения в голове вспыхивала яркая боль в затылке. Охотник пошёл в сторону байка, поднимая его с земли и, судя по обрывочной ругани, доносившейся до меня, попытался его завести. Долго и безуспешно. Потом вернулся назад, оценивающе на меня глядя.
— Идти сможешь? — снова задал он мне тот же вопрос.
Без слов я медленно опустилась на колени, упираясь рукой в землю, чтобы перед глазами перестал качаться мир из стороны в сторону.
— У нас нет на это времени, — мандо сел передо мной на корточки. — Скажи мне честно. Ты не убезиец, да?
— Да, — ответила я, склонив голову, морщась от боли.
— Меня не волнует, куда подевался сам охотник. Если убила его ты, то это всё объясняет, — сказал он.
Я поздно уловила, что обращался он ко мне в женском роде, и я даже проигнорировала этот факт, пока внимание не упало на мои руки. В борьбе я посеяла одну перчатку. Женская утончённая кисть выдавала меня с головой. Кожа на тыльной стороне руки была содрана, и поэтому ладонь жгло. Я попыталась сесть. Мандо протянул мне перчатку, наблюдая, как я её надеваю и предложил плечо, помогая мне подняться.
— Когда ты понял? — спросила я.
— Когда ты предложила тебя подбросить, — ответил он, пытаясь приспособиться под мой шаг.
Я промолчала. Охотник повертел головой, выбирая маршрут.
Мы шли по лесу в моём ритме, очень медленно. Я успокаивала взбудораженный мозг, на ходу блокируя боль, пользуясь активно Силой. Если на этой планете и был инквизитор, он уже мчал сюда на всех порах без навигатора, на одних ощущениях. Но именно сейчас мне было всё равно. Я хотела остаться инкогнито для мандалорца и продержаться до ближайшего населённого пункта. Жалеть о необдуманных поступках было поздно. Охотник не старался сорвать с меня шлем и не пытался выпытать у меня о том, кто я. Кажется, ему было достаточно и того, что я не убезиец. Сцена в баре убедила его, что я не простая девчонка, влезшая в чужой костюм.
Лес шумел, стрекотал и жил своей жизнью. В густых кронах деревьев метались птицы. Нам приходилось часто перелезать через поваленные большие стволы деревьев, потому что обходить было бы долго. Эта часть леса казалась первозданной, нехоженой и будь у нас спидербайк, мы вряд ли на нём бы далеко продвинулись.
 
Чем дальше я шла, тем слабее становилась. Мне казалось, что внутри меня что-то сломалось и жизнь по капле вытекает из меня.
Охотник перестал тащить меня, еле передвигающую ногами. Остановился, наваливая на дерево и поддерживая меня одной рукой, второй достал сканер.
— Мы недалеко от поселения, — сказал он. — Полчаса пути, если прибавить шагу.
— Не могу, — отрицательно качнула я головой.
— Отдохнём.
Он помог мне сесть. Я попыталась расслабиться, мысленно пробегаясь по себе взглядом, чтобы хоть немного унять гуляющую боль в своём теле. Открытая Силе, уязвимая, я ощущала наползающую безысходность. Ещё немного и я сниму шлем, открою чужаку своё лицо и уверена, что он сдаст меня Империи без раздумий. Даже сейчас я не смогла бы дать ему отпор, но надеялась, что добивать меня здесь он не станет. Мандалорцы никогда не были стервятниками. Хотя, это могли быть просто мифы об их Кодексе и чести, — каждый его представитель мог действовать в своих интересах.
Всё чаще возникало дикое желание закрыть глаза и поспать. Но я держала внимание на вынужденном напарнике, о котором я не знала ничего.
Охотник стоял рядом, изучая данные со сканера, и периодически бросал взгляд в стороны. Потом сел напротив, глядя на меня. Я поняла это по ощущению, когда тебя разглядывают в упор. Он скользил взглядом по мне и задержал его на торчащей рукояти ножа из голенища сапога. Я вынула оружие и протянула мандалорцу. Тот взял, покрутив лезвие в руках, вчитываясь в затёртые буквы.
— Путь, — прочёл он и посмотрел на меня, снова на костяную рукоять, повернув её под определенным углом: — Таков… таков путь.
Его тёмный визор смотрел на меня.
— Твой? — предположил он.
— Нет.
— Он мандалорский, — сказал охотник, что-то вынув из подсумка, чиркнув по лезвию пару раз, оставляя искру. — Сталь прочная.
Он потянулся за своим бластером, я за своим, полагая, что мужчина намерен привести свои чёрные мысли в действие. Охотник выставил примирительно ладонь вперёд.
— Тише. Я только проверю одну догадку, — сказал он и направил бластер в лезвие, выстрелив. Не осталось даже чёрного обугленного следа. Мандалорец вытер сталь об штанину и протянул нож рукоятью мне.
— Склоняюсь, что это бескар, — произнёс он.
— Что это? — переспросила я.
Беседой я отвлекала себя от желания закрыть глаза.
— Мандалорское железо. Самая прочная сталь. — Он стукнул пальцем себя по хромированному шлему: — Это бескар.
— Не слышала, — честно призналась я.
— После чистки мы лишены возможности носить его свободно.
Мы помолчали и каждый о своём.
— Нож…, — я кивнула на оружие, которое он мне протягивал, — Твой. Пусть вернётся туда, где его корни.
Он благодарно кивнул, затыкая лезвие за голенище своего сапога.
— Правда, что мандалорцы могут принять в клан детей-сирот? — спросила я.
— Да. Это одно из шести правил Кодекса. Найдёнышей мандалорцы растят, как своих, — ответил он.
— Только детей? — переспросила я. Мне надо было знать. Ведь если тот разговор в лагере был частично правдой, то я могла найти альдераанцев среди мандалорцев.
— В основном.
— А убежище мандалорцы могут дать чужим?
— Чужим — нет. Всякий должен заслужить это право, — ответил охотник.
— А если родной мир уничтожен и люди просят у вас помощи. Мандалорцы примут человека в семью?
— Каждый случай индивидуален, — ответил он. — Если клану не угрожает опасность от принятия такого решения, то да. И взрослого верда клан примет и обучит жить по своим законам. — Он помолчал и спросил: — Ты спрашиваешь о ком-то конкретном?
— Альдераанцам грозит полное истребление. Империя открыла на них охоту, — начала я издалека. — И я, одна из них. Поэтому скрываюсь. Человек, которого я видела в столице, однажды спас меня, но теперь он на стороне Империи.