Девочка Алана (СИ)

— Как твоя поездка? — отвлекает нас от диалога Жерар.
Я с благодарностью смотрю на него, наконец приступая к завтраку. Или обеду.
— Прекрасно. Отправила маму на море, а сама выплатила часть долга. Надеюсь, вскоре выплачу остаток и, наконец, буду свободна.
Девушка вызывающе раскидывает руки. Сейчас я не узнаю в ней ту, что не так давно плакала, выбегая из комнаты хозяина. На лице широкая улыбка, глаза сияют.
Может, мне в самом деле не стоит ревновать?
— И куда поедешь?
— Еще не решила. В столицу, скорее всего. Там возможностей больше.
— И толстых кошельков, — хмыкает Жерар.
— И их тоже.
— Не меняешься ты, Катерина, — мужчина с укором качает головой, на что Катя беспечно пожимает плечами.
— А зачем? Меня все устраивает. Не торчать же мне на рынке или еще где. Пока жизнь дает возможность нужно ее использовать. Тем более, когда помогает сам Алан.
Помогает. Выходит, ей он тоже помог? А я глупая решила, что его решение помочь с учебой было лишь для меня. Оказывается, он помогает всем.
«Ася, где твоя совесть?»
Выкрикивает мой внутренний голос, и я сама себя ругаю.
Это же замечательно, что Алан проявляет доброту по отношению к другим и пытается помочь тем, кто в этом нуждается. Это доказывает, что он благороден.
Вот только как теперь перестать думать о том, что я оказалась для него не особенная?
Допив кофе и справившись с круасаном, я отправляюсь к мужчине в спальню. После того, что мы творили здесь ночью, убрать есть что. Я даже замечаю собственный корсет, который не нашла после пробуждения. Он оказывается упал за кресло. Только как и когда? Совсем не помню.
Прибравшись здесь и в кабинете, я не замечаю как наступает вечер.
Катя уже тоже переоделась в форму. На ней она сидит гораздо соблазнительней. Юбка только, как мне кажется, короче, чем должно быть. И пуговицы на кофточке сильнее расстегнуты.
Все это я успеваю оценить пока она спускается по ступеням в холл.
И невольно посматриваю на себя в большом зеркале. Мою талию платье не так облегает.
— Так чем тебе помочь? — хлопает в ладоши девушка, — я отдохнула после поездки и готова работать.
Пожимаю плечами.
— Я уже прибралась здесь. Вечер за окном, завтра уже будешь работать.
— В кабинете Алана проверила, чтобы книги стояли четко в ряд? Он любит, когда все идеально.
— Я поняла это еще в первый день, — мягко отвечаю, когда слышу, что дверь позади открывается.
Мы с Катей синхронно оборачиваемся. Алан, как всегда безупречный, входит в дом. Я сразу забываю о девушке. Пульс ускоряется, каждое нервное окончание звенит, стоит столкнуться с ним взглядом.
Улыбаюсь ему так широко, как могу, не потому, что так надо, а просто потому, что не могу остановить себя.
— Добрый вечер, Алан, — голос Кати быстро возвращает меня на землю.
Прикусываю губы, потому что улыбка почти сразу исчезает. Зато она неестественно широка у Катерины. Она грудь даже вперед выпятила.
— Добрый, Катя, — отвечает Алан, — как отдохнула?
— Прекрасно. Благодаря Вам.
Мужчина быстро взглянув на нее, кивает.
— Я рад. Ася, пойдем со мной.
Подходит ко мне и, дотронувшись пальцами до моего локтя, разворачивает в сторону кабинета.
От запаха, который от него отходит, я еле иду. Все в нем заставляет меня дрожать. Аромат с древесными нотками и цитрусом, низкий бархатистый голос, эти широкие скулы.
— Что-то случилось? — Спрашиваю, когда мы входим внутрь и он захлопывает за мной дверь.
Я думала, он пойдет к своему креслу, но Алан подхватывает меня за талию и припадает к моим губам.
Ох, Боже. Оплетают его шею руками и льну к нему всем телом. Целый день только и думала, что о его настойчивых губах.
Даже Дьявол не умеет так целоваться, потому что это самый запретный грех. Я чувствую это, хоть и сравнить не с кем практически. Чувствую по своей реакции тела. Оно отзывается сразу.
Алан отрывается от меня и несколько долгих секунд смотрит на мои губы.
Проводит по ним большим пальцем.
— Натуральные.
— Конечно.
— Это был не вопрос, Ася. — я стесняюсь и сразу закусываю губу. Алан склоняется и ведет по ней языком.
 
Ой, мамочка. От прикосновения кончика умелого языка у меня внизу живота сильно сжимается.
Мужчина улыбается и идет к столу. Скидывает пиджак, и порывшись в кармане, достает оттуда бархатную коробочку.
Подходит опять ко мне.
Смотрю удивленными глазами на то, как он протягивает ее мне.
— Это мне? — запинаюсь.
— Тебе.
— Мне никогда ничего не дарили, — от предвкушения в горле ком собирается.
Дрожащей рукой забираю красную коробочку и с трепетом открываю ее.
— Ох, как красиво!
На меня смотрит подвеска в виде ангела на тоненькой серебряной цепочке.
Алан достает ее и обходит меня со спины.
Касаясь костяшками пальцев шеи сзади, из-за чего меня покрывают мурашки, мужчина застегивает застежку и возвращается обратно.
Оценивающим взглядом обводит меня и улыбается.
— Я знал, что тебе подойдет.
— Он очарователен!
Выдыхаю, ощупывая пальцами ангела, у которого на нимбе несколько крошечных камней, переливающихся от игры солнечных лучей.
— Спасибо, — бросаюсь мужчине на шею и целую его в щеку.
Такая мелочь, а хочется кричать от счастья. Алан думал обо мне днем! Не только я изводилась мыслями. Снова утыкаюсь носом в колючую щеку и оставляю на ней несколько поцелуев.
— Ася, мне ехать надо. А если ты сделаешь еще так хоть раз, я пропущу важный ужин.
Снова улыбаюсь, отстраняясь и заглядывая в синие глаза.
Намеренно медленно приподнимаюсь на носочках и целую его в губы. Взгляд Алана меняется. Мужские руки сжимают мои бедра и оторвав меня от земли несут на стол.
На ужин он таки поехал. Но не сразу. Оказывается, несмотря на то, что мое тело ныло после ночи, оно готово было принимать этого потрясающего мужчину еще и еще.
Через полчаса я к себе не шла. Я летела, от чего чуть не врезалась в Катю.
— Аккуратно, — недовольно выпалила она, поправляя ночную рубашку.
— Извини.
Я уже собиралась пройти мимо, как девушка поймала меня за руку.
Впилась глазами в мою подвеску.
— Еще днем на тебе этого не было.
С нежностью касаюсь ангела и снова улыбаюсь.
— Алан подарил. Красивый, правда?
Зеленые глаза прищуриваются. Она внимательно рассматривает его и складывает руки на груди.
— Это что же ты такое сделала, чтобы заслужить такой безумно дорогой подарок?
— Дорогой? — удивляюсь я, — разве это не серебро?
Девчонка фыркает и смотрит на меня так, будто я сказала какую-то ерунду.
— Это белое золото. С бриллиантами. Поверь, серебром здесь и не пахнет.
С ума сойти!
— Ого. Я и не думала.
— Я и говорю, что ты такого сделала, что он снизошел до такого подарка? Неужели так поразила его?
Отвечать мне совсем не хочется. Я и сама не знаю, почему он подарил мне эту красоту.
Пожимаю плечами, и стараюсь как можно быстрее спрятаться у себя в комнате. Мне неудобно под ее пытливым взглядом.
Ночью я сплю как убитая. Вымотанная, но безумно счастливая.
Утром, припевая, с трепетом, надеваю подвеску. На ночь снимала ее, чтобы ненароком не порвать. Завязываю в хвост волосы, губы блеском не крашу. Вдруг Алан снова захочет меня поцеловать, а блеск его остановит. Покрутившись перед зеркалом, выхожу в коридор. Собираюсь спуститься вниз за чашкой кофе, когда дверь хозяина открывается.
Улыбка начинает растягивать мои губы, потому что я предвкушаю нашу встречу. Сердце взлетает к горлу и резко падает вниз. Улыбка застывает, как уродливое изображение.
Из спальни Алана выходит Катя. Девушка взъерошена, щеки красные, а в глазах блеск. Такой же, как был у меня вчера утром.
Дышать становится тяжко. Желудок сворачивается в узел, а мое зыбкое счастье проскальзывает сквозь пальцы. Этого не может быть. Просто не может.