Идеальный рецепт на Новый Год (СИ)

  
Саша Блик
 
Идеальный рецепт на Новый Год
   
0. Идеальное рождественское печенье
 
— Начинаем, — выдохнула я.
— Ты уверена? — засуетилась Эрмина. — Всё-таки, такое дело… Если что-то пойдёт не так…
— Всё пойдёт так, — отрезала я. — У меня всё просчитано и отрепетировано не менее десятка раз.
— Да, но… — домовая с беспокойством взглянула на уже приготовленное тесто, отлежавшееся в холодильнике ровно сорок минут, и продолжила шёпотом. — Может, ещё раз порепетируем? Страшно как-то, без Дара-то.
Я поджала губы. Конечно, страшно. Если ты не можешь использовать Дар, то у тебя всё должно быть рассчитано до самых незначительных мелочей. И когда этот рецепт финальный, никто тебе уже не даст просто выбросить, скажем, сгоревшее печенье в мусор. Нет у тебя права на ошибку. Если печенье сгорит, тебе придётся жить с этим. Точнее, тебе и ещё нескольким сотням миллионов человек. Таковы уж правила.
— Эрмина, — я взяла домовую за крохотную ручку. — Поверь моему опыту, я этим не первый год занимаюсь.
Всё верно, уже скоро три года будет. И вдобавок ещё всё детство под контролем бабушки.
Нечисть, кажется, прониклась моим тоном, последний раз боязливо глянула на тесто, глубоко вздохнула и прикрыла глаза. На вытянутых ладошках воздух сгустился и мягко засиял. Видеть этого я не могла, но по бабушкиным рассказам знала, что это именно так.
Я, в свою очередь, прищурилась и зашептала заговор, делая пасы правой рукой. Левой я придерживала розовую тетрадку с красивой надписью «Рождественское Печенье». В тетради была выведена последовательность действий, а рядом валялся лист с расчётами, собственно, рецепта теста. Результат года работы.
Я не глядя забрала сгусток энергии с ладошки Эрмины и направила его в тесто. Сейчас должна произойти реакция. Бабушка говорила, что в этот момент происходит вспышка, а потом тесто само начинает светиться. Впрочем, мне это увидеть было не дано. Да и некогда мне на светящееся тесто любоваться — пора раскатывать печенье.
Полчаса спустя, когда я вытащила готовые, идеально зажаренные печенюшки из духовки, домовая, наконец, расслабилась. Чинно приняла от меня угощение и важно откусила кусочек. По её лицу пробежала рябь, и секунду спустя она уже довольно улыбалась.
— Умница, девочка, — похвалила она. — Я, признаться, и не ожидала, что можно вот так, вслепую, колдовать. Магия, она же…
— Магию можно заменить точным расчётом, — отрезала я, откусывая кусочек печенья и завершая обряд. Тупая головная боль, преследовавшая меня с самого утра, мгновенно отступила. — А считать я умею.
— И всё-таки, Алина не так работала, — покачала головой Эрмина.
Я поджала губы и отвернулась к окну, потирая шею. Меньше всего мне хотелось слушать про тётю Алину, которая пять лет назад получила этот дар вместо меня, потому что я оказалась недостаточно хороша. Впрочем, здравое зерно в бабушкином решении было — как оказалось, для Дара я действительно была непригодна.
— …А уж когда к Масленице готовились, — продолжала вещать домовая.
— Тётя Эрмина, — улыбнулась я. — Вы меня простите, что прерываю, но я, по правде сказать, зверски устала. Я в Париже уже больше недели, а города ещё толком не видела.
— Ой, что это я! — всплеснула руками домовая. — Иди, гуляй, отдыхай! Город у нас чудесный! Обязательно на башню поднимись, не забудь!
Я молча улыбалась и кивала в такт словам.
— Ну всё, пойду. Мы же с тобой закончили? Ну, тогда до другого раза.
Эрмина исчезла в вентиляции, и я позволила себе расслабиться. Опустилась на стул, обхватила руками голову и тихонько застонала. Отпуск должен был выглядеть иначе. В отпуске принято отдыхать, а не анализировать данные, сидя в тёмной съёмной квартирке с плохим вай-фаем, и не готовить блюда на кухне с испорченной духовкой.
Но начальник это понимать отказывался (впрочем, он о моём занятии и не подозревал), поэтому и выдал мне отпуск ровно на зимние праздники, хотя я просила отпустить меня осенью. Можно было, конечно, плюнуть на поездку и остаться готовить дома, на хорошей кухне… Вот только слетать в Париж было делом принципа — один из тех пунктов, которые во что бы то ни стало хотелось сделать до тридцати лет.
 
Если бы только не приходилось так много считать…
Я отняла руки от лица и с тоской взглянула в окно. Может быть, действительно пойти погулять? В зимние праздники город должен быть удивительно красив. Да и есть у меня пара дней передышки…
На подоконнике виднелась голубая тетрадь с надписью «Латкес» на обложке. Поднявшись, я взяла её в руки, прихватила со стола тетрадь с рецептом печенья и засунула их обе в чемодан, чтобы ненароком не забыть их во Франции.
Всё-таки правильно, что в последний момент я передумала брать с собой «Оливье». Если провести все расчёты здесь, составить дома рецепт будет делом получаса. А выносить тетрадь из дома опасно — вдруг потеряется, что тогда?
  
1. Возвращение
 
Иногда я мечтала стать невидимкой. Да что там иногда — почти всегда. Особенно в моменты, когда добрые соседи начинали интересоваться моей личной жизнью и «по-соседски» раздавать советы. А это, учитывая, что мне 28, и я до сих пор не замужем, случалось при каждой встрече.
А ещё я мечтала, чтобы из моей квартиры перестали делать проходной двор.
Преодолев почти три тысячи километров на самолёте, затем сорок километров на такси, и, наконец, четыре этажа пешком, всё это время таща на закорках тяжеленный чемодан, я больше всего сейчас мечтала… Нет, даже не упасть на кровать прямо в одежде и уснуть, а хотя бы просто спрятаться за дверью собственной квартирки от посторонних глаз. Но вместо этого я стояла на плохо освещённой лестничной площадке, в подъезде, пахнущем мандаринами и дешёвым шампанским, в доме, где все знали друг о друге всё до мельчайших подробностей, и яростно ковыряла ключом замочную скважину, рыча от бессилия.
Вообще, у замка была небольшая хитрость: вытягивать ключ из скважины надо было, слегка надавливая вправо, тогда он впоследствии без проблем вставлялся обратно. Увы, об этой особенности не знала Антонина Петровна, очевидно, за время моего отсутствия в очередной раз заглянувшая в гости в благородном порыве полить цветы. Потому что автоматический полив — это всё «наши современные штучки», а вот она-то напоит мои цветы лучше всего, а если надо, то и потоп устроит…
Я передёрнула плечами, вспоминая, как однажды соседка заглянула в гости «полить каланхое», и забыла закрыть кран над так кстати засорившейся раковиной. Хорошо, Рюрик успел вовремя…
Примечательно, что все предложения отдать ей этот самый каланхое были восприняты в штыки. Как и просьбы вернуть ключ, доверенный ей ещё моей бабушкой. Очевидно, соседке не хотелось терять повод зайти в квартиру и посмотреть, что у меня и как.
Можно было, конечно, сменить замок, но, во-первых, это дорого, а во-вторых — обидится ведь и мстить начнёт. А первая сплетница нашего двора могла настолько испортить жизнь, что потом даже смотреть в глаза соседям будет стыдно.
Я заскрежетала зубами, снова пытаясь поддеть убегавшую от меня замочную скважину. А потом в мозгу всплыла картинка Антонины Петровны, заходящей в мою квартиру, и утыкающуюся в подарок мексиканцев… И мои губы растянулись в ехидной улыбке. Что ж, возможно, всё не так уж и плохо — вдруг окажется, что Карл сумел, наконец, отбить старушке желание заходить в гости без спроса. Не стоило, конечно, возлагать на это слишком большие надежды, но…
— Ой, Лорочка, уже вернулась? — прошелестело из-за спины. Я замерла и медленно выпрямила спину. Как там говорят — «Помяни Дьявола»?
— Добрый вечер, Антонина Петровна, — протянула я, разворачиваясь и растягивая губы в улыбке. Улыбаться нужно было широко, а спину держать прямо. А не то обязательно нарвёшься на рассказ о том, как её бабушка училась в институте благородных девиц вместе с совершенно логичным выводом, что вот именно из-за моей осанки я до сих пор и не замужем… А как я вам выйду замуж, если в этом доме даже парня в гости привести нельзя, не получив пристального внимания со стороны соседей?