Мама, это ты? (СИ)

Собственно, ей действительно нечего было терять: ни привязанностей, ни родни. А ещё на редкость чистая душа. Она, в отличие от большинства умерших, быстро сумела успокоиться, подключиться к общему информационному полю и узнать, что к чему. И относительно своего будущего предназначения, и обо мне.
Такому человеку только в ангелы!
К слову, я не должна была так рано умереть. Мой жизненный путь не обрывался, но найти выход я была обязана сама. Мамина помощь не возбранялась. И сейчас я чувствовала, что, пройдя эти испытания, стала сильнее. Магии прибавилось, более того, я, как и мама, похоже, теперь смогу видеть духов, воздействовать на них. Не сразу, сначала нужно стабилизироваться, ибо, несмотря на достаточно плавное подселение, мои личные воспоминания оказались закрыты от меня.
Иногда они прорывались в виде снов, тяги в Невоград, обрывочных данных о том или ином, но полностью открылись только после контакта с новорожденной химерой.
— Надо покормить малютку! — воскликнула я, подрываясь с кровати.
— Ну вот, узнаю свою деятельную Катерину, — радостно улыбнулся Олег. — Всех накормим! А потом поедем в полицию, дашь показания по тому нападавшему, заодно узнаем сводку. Надеюсь, найдётся хоть какая-то зацепка по тёще, я вчера отправил её данные, включая портрет.
— Как же я тебя люблю, дорогой! — обняла его крепко-крепко, а потом направилась в ванную. — Ой, милый, а вещи-то все в той комнате…
Глянула на порванное в порыве страсти платье, в котором была вчера. Оно лежало на полу в таком непрезентабельном виде, что его осталось только на помойку выбросить.
— Твоя комната осталась в неизменном виде, — Олег прошёл ко мне в ванную, отпер вторую дверь, ведущую в смежные апартаменты. — Правда, сейчас ты стала немного выше, но в целом комплекция та же.
От умиления меня снова бросило в слёзы, ведь в моей комнате действительно ничегошеньки не изменилось. А ещё было видно, что здесь регулярно делали влажную уборку, словно ждали в любой момент…
Нет, надо как-то стабилизироваться, иначе так и придётся качаться на эмоциональных качелях туда-сюда. Впереди масса дел, нельзя расклеиваться!
Слава Богу, в шкафчике над раковиной оказались успокоительные капли, которые я незамедлительно приняла. Убойную дозу, поскольку день предстоял ещё тот.
Умылась, почистила зубы, воспользовавшись щёткой Олега. В конце концов, мы уже настолько обменялись слюнной жидкостью, что больше просто некуда. Долго копаться в своей старой одежде не стала, надела первое попавшееся под руку домашнее платье, которое некогда было мне до щиколоток, а сейчас стало до середины икры. Вполне нормально, учитывая, как меняется мода. А вот с обувью возникла заминка: нога Полины оказалась на размер больше моей. Ну да ничего, надену пока её туфли, главное, что теперь я могу нормально выйти в коридор, пусть и босиком, а там и до комнат для слуг недалеко.
Пока я приводила себя в порядок, Олег распорядился накрыть стол в саду.
— Химера голодная, времени на отдельную кормёжку нет, а снимать с дома защиту ни в коем случае нельзя. Отдельно противомоскитный элемент не убрать, поэтому приходится выкручиваться. — Пожал он плечами, когда я поинтересовалась его мотивами.
— Прохладно, — зябко передёрнула плечами. — Надо взять шаль. И детям велеть накинуть что-то сверху.
Легко сказать, да трудно сделать. Стоило мне войти в их спальню, чтобы пожелать дорого утра, как Павлуша с радостным воплем кинулся мне на шею.
— Мама, это ты?!
Я растерянно взглянула на Олега, тот не менее растерянно пожал плечами. Окинул взглядом мою фигуру, задержался на лице.
— У тебя глаза позеленели и взгляд стал такой… характерный. Выражение лица опять же.
Мне только и оставалось, что обнимать своего ненаглядного мальчика и смотреть на дочь. Та сидела на кровати и хлопала глазами.
— Да, дочка, это я, — голос дрогнул. — Этой ночью я всё, наконец, вспомнила. Я понимаю, ты можешь мне не поверить вот так сразу, но могу сказать на ушко, какой секрет мы с тобой хранили ото всех…
 
Многозначительно замолчала, взглядом указала на окно, из которого она когда-то пыталась выпрыгнуть, взяв зонтик вместо парашюта. Я успела поймать её на горячем, причём этого никто не видел. Объяснила, что так делать ни в коем случае нельзя и пообещала, что никому не скажу – уж больно она боялась, что все будут её ругать.
Стоит ли говорить, что мы с Олегом чуть не оглохли от проявлений детского восторга? Не меньше они восторгались и новым питомцем, когда увидели его на одном из стульев, стоявших возле стола. Мы снова поместили его в гнездо, свёрнутого из большого полотенца, и принялись завтракать. Каждый своё.
Кот, пришедший подивиться на наш завтрак на лоне природы, никоим образом не пытался навредить Смуфрику, лишь принюхивался. Да, именно так назвали малыша дети. Точнее, нормально имя звучало Смуф, но разве можно называть таким серьёзным именем такое прелестное маленькое существо? Вот когда вырастет, тогда и станет Смуфом.
На самом деле, если бы не убойное успокоительное, я бы уже десять раз разрыдалась, расхохоталась и даже станцевала зажигательную джигу. А так просто не могла оторвать взгляда от своей семьи, что-то там ела, иногда пила, но, хоть убей, не помню что именно.
И ведь наверняка что-то очень вкусное, в Михае я не сомневалась! Сейчас, благодаря открывшимся воспоминаниям, я точно знала, что это не просто гениальный повар, но и непростой судьбы человек. Даже в тюрьме сидел за убийство насильника, надругавшегося над его женой. Супруга умерла, поэтому срок скостили, но полностью оправдывать не спешили. Детей, тогда совсем малышей, растила его тётка вместе со своей Глашей. За хорошее поведение он вышел раньше положенного срока, работал, где придётся, в том числе и неподалёку от нашего загородного поместья.
Однажды он спас меня от понёсшей ни с того ни с сего лошади, сам при этом изрядно пострадав. Слово за слово, мы узнали о его судьбе, причём не у него самого, а от одного из работников – супруга той самой тётки Михая. У того, разумеется, была информация из первых уст, в том числе и о том, что он отлично готовит. Просто гениально! Но после отсидки никто-то не хочет его брать, а те, кто готов, не отличаются чистоплотностью. Михай же, несмотря на пребывание в тюрьме, связываться с сомнительными работодателями не желал, потому и вкалывал разнорабочим то тут, то там.
И так уж вышло, что наша постоянная повариха на старости лет влюбилась и решила выйти замуж. Да не просто так, а в другой город. Тогда-то мы и рискнули взять его к себе, о чём после не пожалели ни единого разочка. Как только жизнь мужчины наладилась, он перевёз детей к себе, устроил их в хорошую школу, оплатил репетиторов, чтобы те нагнали столичную программу. А когда подросла Глаша (которую он тоже бы перевёз учиться в город, но та не отличалась особой тягой к знаниям), то порекомендовал её нам как отличную горничную. Собственно, она оказалась столь же трудолюбивой и порядочной, как и её дядя.
О, сколько восторгов и удивления было у слуг, когда они узнали, кто я такая! Разумеется, мы взяли с них магическую клятву о неразглашении, ибо нечего. Если в стойкости Михая мы были уверены, как и в дворецком, то та же экономка, как и Глаша, могли проболтаться. Одна из любви к сплетням, вторая – по простоте душевной.
— Дорогая, нам нужно торопиться в полицию, — напомнил мне Олег, когда мы вышли, наконец, из-за стола.
— Да, конечно, дай только переодеться, — кивнула ему.
Детей же обняла, попросила обращаться со Смуфриком максимально осторожно и давать ему спать, когда тот захочет. Олег принёс им краткую инструкцию, которую когда-то составлял в ожидании вылупления. Теперь она пригодилась.
А ещё он позвонил Алевтине, пригласил на ужин. Эх, дожить бы ещё до этого самого ужина, ведь впереди столько дел! Помимо поездки в полицию Олегу надо в департамент, ведь он не закончил экспертизу Сальватора Мунди. Кстати, а как там моя картина поживает? Которая псевдоклимт с котом.