Мама, это ты? (СИ)
Балбес. Совершеннейший балбес, который мало что понимает в детях.
Так, но горничная-то тоже нужна. Надо будет поговорить с Полиной, посмотрим, как можно будет выстроить её график. И ещё нужно будет сделать запрос в агентство насчёт экономки или хотя бы горничной. Очередной, но что поделать.
Хм, может, сама Полина сможет мне кого-нибудь порекомендовать? Например, кого-то из сирот, с которыми она училась. Кого-то такого же доброго и открытого. Посмотрим, я же ещё у Алевтины хотел помощи попросить. Как-нибудь да получится решить кадровый вопрос.
— Спасибо, тётушка, — благодарно улыбнулся Алевтине. — Ну что, сыграем в «Шёл солдат со службы»[1]?
Услышав единогласное «да», принялся разворачивать красочный картон, на котором умелая рука художника нарисовала таинственный лес, русалок, леших, Бабу-Ягу и прочее, и прочее.
Это было волшебное время. Время, когда мы с детьми были вместе. Генриетта никогда не принимала участие в наших играх, лишь чинно сидела на стуле. Обычно я отпускал её по своим делам, дабы она не портила нам настроение кислым выражением лица. Сегодня я не стал изменять этой традиции, более того, позвал Полину.
Стоит ли говорить, что дети были в восторге?
Конечно, девушка вела себя скромно, но в порыве игрового азарта прикусывала нижнюю губку, открыто улыбалась и самое главное – искренне радовалась победам детей. Идеально. Да, быть ей няней, а после камеристкой Людмилы, когда дети подрастут.
— Олежа, я чувствую, ты что-то не договариваешь, — проговорила Алевтина, когда мы сели в автомобиль, чтобы довезти её до дома.
— Да ничего, в общем-то, особенного, — улыбнулся ей в полумраке. — Хотел попросить тебя подсобить с поиском экономки. Тут такое дело…
Кратко поведал ей о разговоре со Степанидой, а после спросил, стоит ли вообще её оставлять. В общем-то, она призналась в ошибке, с другой стороны, дело не очень приятное, к тому же чуть не стоило здоровья Полине, а то и жизни.
— А в загородном поместье она нормально справлялась?
— Да, нареканий не имела.
— Знаешь, трудно, на самом деле, найти подходящую прислугу, — вздохнула тётушка. — Я бы не стала её выгонять с концами. Отправь её обратно в поместье, но попроси управляющего, а лучше сразу нескольких людей, которым ты доверяешь, понаблюдать за ней.
Я не мог не согласиться с этими доводами. А ещё порадовался, что тётя решила взять на себя вопрос с моей прислугой. Даже попеняла, что я не обратился к ней раньше.
— Зато с Полиной хорошо получилось, — улыбнулся я. — Ты бы встретилась с ней сама, а я наверняка в это время находился бы в департаменте и не смог бы спасти девушку.
— Я так рада, что ты вырос хорошим человеком. — На глазах тёти блеснули слёзы. — Так несправедливо, что случай лишил тебя и детей Катерины. Обещай мне, что вторую жену ты выберешь себе не хуже неё.
Я вздрогнул. Нет, говорить не стал, что я теперь физически не могу реагировать на женщин так, как это делают нормальные мужчины, но многозначительно на неё посмотрел.
— Ничего, дорогой, время лечит, — обняла меня тётушка, поняв всё без слов. — Ой, мы уже приехали!
Тепло распрощавшись с Алевтиной, я вернулся домой. Детей уже уложили, Иван приготовил мне ванну, но больше всего хотелось заглянуть к Полине. Спросить, как она себя чувствует, не болит ли что, но я сдержался. В конце концов, это неприлично – в такое позднее время столь навязчиво посещать комнату горничной.
Сам не заметил, как расслабился и заснул в тёплой ванне. Встрепенулся от зова Ивана.
— Олег Степанович, проснитесь, — камердинер тормошил меня за плечо. — Олег Степанович, право слово, на кровати удобнее.
— Остряк, — хмыкнул я сквозь сон.
— Стараюсь, Олег Степанович, — услышал я ответный хмык.
Хороший парень. Умный, не наглый и в то же время с чувством юмора. Ценю таких людей.
Кое-как помывшись, я вытерся, натянул пижамные штаны и только собрался лечь на кровать, как услышал за окном грохот.
Гроза! А ведь я собирался поставить приёмник на усиленный режим!
Сон как рукой сняло. Плюнув на правила приличия (в конце концов, уже глубокая ночь), я, как был, отправился на третий этаж. Туда, где размещалась комната управления приёмника небесного электричества. Там же стояли накопители.
Так, главное, не забыть надеть резиновые тапочки, чтобы током ненароком не пробило, а то мало ли! Там, конечно, всё изолировано как надо, но бережёного Бог бережёт.
Шёл быстро, не особо глядя по сторонам. Открыв дверь, сразу же направился к пульту управления. Проверил наполненность накопителей, убедился, что запасов на донышке, что неудивительно – охранка дома работала на полную мощь. Нажал нужную комбинацию кнопок и рычажков, развернулся к окну, чтобы посмотреть на грозу и вздрогнул. Потому что там стояла Полина, в широко распахнутых глазах которой была масса чувств: страх, смущение, женский интерес.
— Полина? — удивлённо спросил я, словно не был уверен в том, что вижу.
А посмотреть было на что: распущенные волосы шёлковым покрывалом обволакивали плечи, спускались до груди. Тонкий, старенький халатик, в ворот которого она вцепилась изящными пальцами, облегал её точёную фигурку. От вида её прелестных изгибов я вдруг почувствовал, что… всё-таки мужчина. Странно, давно меня не посещали такие реакции.
— Олег Степанович? — пробормотала она растерянно. — Как я здесь очутилась? Что произошло?
— Вам не кажется, что эти вопросы должен задавать я? — Шагнул к девушке, протянул руки, чтобы обнять за плечи.
Еле сдержался, вернул руки на место.
Она же металась взглядом между моим лицом и обнажённым торсом, судорожно сглотнула, а от очередного удара грома сильно вздрогнула.
— Я… — она вновь сглотнула, облизала пересохшие губы, вызывая во мне очередной неприличный порыв. — Мне приснился странный сон: я шла по коридору, вошла в эту комнату. Она такая необычная и в то же время красивая…
— То есть вы страдаете сомнамбулизмом? — Успокоился было я.
Всякое бывает, это далеко не самое странное, что я видел в этой жизни. Катерина постоянно разговаривала во сне, а иногда и вовсе могла взобраться на меня, а очнуться уже в процессе весьма приятного процесса. И я был вовсе не против такого расклада дел.
— Нет, раньше я никогда не ходила во сне, — опровергла мои предположения Полина.
Я испытующе посмотрел ей в глаза, пытаясь понять, что не так. С одной стороны, она явно со мной честна. Согласитесь, было бы очень удобно прикрыться сомнамбулизмом, но она этого не сделала. А ещё в её взгляде мелькнуло что-то очень знакомое. Такое, о чём я даже вспоминать не мог без боли.
И тут меня озарило:
— Дом, ответь-ка мне на один вопрос, — обратился я к стенам. — А как могла наша новая горничная попасть в комнату, куда доступ есть только у меня?
— Не только у тебя, — откликнулся дом.
Разумеется, его мог слышать только я, как обладатель крови Репниных.
— Что? — Я непонимающе уставился на Полину. — Она сумела тебя взломать?
— Меня никто не взламывал, — ответил дом. — Девушка имеет право здесь находиться.
— Я ничего не взламывала! — дрожащим голосом проговорила Полина. — Я п-правда не знаю, как здесь очутилась.
Она судорожно всхлипнула, а потом сорвалась, бросилась к двери, но я был быстрее. Схватил её за плечи, развернул к себе, окунулся в бездонный омут глаз, полных непролитых слёз и… не выдержал. Меня словно электромагнитом притянуло к ней, так сильно, что я не мог сопротивляться. Накрыл её дрожащие губы своими, прижал так тесно, что почувствовал, как заполошно бьётся её сердце, как вибрирует тело, как сладки уста…
Глава 11. Сон наяву
Полина Андреева
Этот вечер был просто восхитительным. Сначала тётушка Олега Степановича удивила меня своей открытостью и отсутствием какой-либо надменности. Потом мы вместе с детьми и собакой пошли гулять, а после вкуснейшего ужина на кухне меня позвали играть в настольную игру.