Тонкости зельеварения (СИ)

* * *
Я с трудом разлепила веки, когда капитан разбудил меня на рассвете.
Мы не спали полночи. Вчера, едва кэбрио остановился у гостиницы, мы едва ли не бегом добрались до номера. У дверей нас ждал столик: ведерко со льдом, бутылка игристого, бокалы и ваза фруктов, но вкатив его внутрь, мы нескоро вспомнили об угощении.
Капитан приглушил утренний свет, задвинув наполовину шторы. Он был уже одет, кофры собраны у двери, на столике лежал пакет. — Здесь ваши документы, госпожа Аделайн Рисуэлл. Я оплатил комнату еще на неделю, но если этого мало… — Нет-нет, достаточно. Я скоро уеду из Лерона. — Да, наверно, так правильно… Спасибо за спасение, Мадлен, и… за все. Хотелось бы, чтобы Звезды сложились для нашей новой встречи. Он поцеловал меня и направился к двери. — Капитан, — окликнула я его, и он обернулся. — Я рада, что мне пришлось пробираться мимо вашего окна.
Он улыбнулся, кивнул и вытащив багаж, закрыл дверь.
  
Глава 31. Квартирка над перекрестком
 
Через два дня пришел ответ от лекаря из Раэлина: "Если Аделайн Рисуэлл обладает рекомендациями, дипломом из академии или сертификацией класса, указанная особа приглашается партнером в лекарскую практику на место зельевара. В противном случае не извольте беспокоиться".
Я скрипнула зубами. Надо было озаботиться рекомендациями, пока здесь был капитан. Но теперь придется изворачиваться самостоятельно. Диплом выписан на мое старое имя, а по метке сертификации можно запросить в Шалпии подтверждение. Кто знает, вдруг лекарь решит проверить. Подтверждения не будет, но метка настоящая. Начнется разбирательство… нет-нет, мне этого не нужно. К тому же, сколько в этих краях зельеваров третьего класса с шалпийской меткой и шалпийским акцентом? Акцент и занятие сами по себе могли меня выдать, поэтому не стоит облегчать жизнь моим преследователям.
Я попросила вызвать мне кэбрио и отправилась на станцию за билетом. Дилижансы уходили в Раэлин три раза в неделю. Следующий — завтра. На обратном пути от станции я купила кофр, в который поместится мой новый гардероб, и попросила отправить его в гостиницу. Сама же прогулялась по городу, по оживленным улицам между красочных витрин, зашла в несколько лавок, выбрала две пары туфель и пару сапожек на грядущие холода.
Никакой диллижанс не перевезет весь необходимый женщине гардероб сразу. В двух модных салонах я нашла каталоги с картинками. Я оставила свои мерки, и позже, в Раэлине, я решу, что еще мне нужно, пришлю письмо с векселем, мне сошьют вещи и отправят почтой. Надеюсь, в Раэлине найдется швея, которая посадит их по фигуре.
Покупки и предстоящие хлопоты съели изрядную часть оставшихся у меня монет, и я зашла в банк. Увы, Раэлин был слишком маленьким городком для отделения Всеобщего Торгового Банка, придется ездить в сюда, в Лерон. Я сняла сумму побольше, понадеявшись, что не стану привлекательной целью для грабителей, и взяла рекомендации добросовестных поверенных в Лероне. Одна контора снимала комнаты в самом банке, и я заключила с ними договор о представлении интересов Аделайн Рисуэлл в Лероне и окрестностях, буде таковые появятся.
В три часа пополудни следующего дня я стояла под навесом на окраине Раэлина, чихая от пыли, которую поднял удалявшийся дилижанс. Шесть часов пути по тряской дороге привели меня в раздраженные чувства. Попутчики рассаживались в поджидавшие их повозки или удалялись на своих двоих. Я выбрала телегу, куда, кроме возницы, уселись две девицы лет шестнадцати-семнадцати, вида не то городского, не то сельского — скорее всего, дочери ремесленника, который за ними приехал. — Господин, не желаете заработать? Мне нужно доехать до дома на углу Малой Переправы и Горшечников. — К бакалейщику, что ль? — Нет, к лекарю. — Неужто у господина Сиринжа невеста завелась? — Нет, я приехала устраиваться на работу.
Разговор начинал меня утомлять. К счастью, ремесленник почуял выгоду: — За серебряный отвезу.
Судя по карте в путеводителе, езды было минут десять. За эту поездку и полсеребряного было жаль, но другие уже разъехались. Кофр я и поднять с трудом могу, не говоря о том, чтобы нести, и мне оставалось только согласиться. Ничего, стяжатель, придешь еще ко мне за настойкой от живота.
 
Выгрузив меня с кофром и саквояжем у дома на углу, ремесленник уехал дальше, а я отряхнулась от пыли, поправила капор и постучала молоточком по медной бляшке на двери, приготовившись к бою.
Господину Сиринжу было чуть за тридцать. Простое открытое лицо напоминало мне Брэда. Вот только лицо это не выражало ничего для меня хорошего. — Не понимаю, госпожа Рисуэлл, зачем вы приехали. Ни рекомендаций, ни документов об образовании. Самоучка, которая стажировалась у разных магов — это, простите, несерьезно. Я бы заподозрил, что матушка Пампуш в своих стараниях найти мне супругу добралась и до Лерона, но вы из Шалпии, а шалпийцев она не любит. Вот что, госпожа Рисуэлл. Вы можете оставить здесь багаж и дойти до таверны через два квартала. Там неплохо готовят, чистые номера, и если передадите папаше Руму мое почтение, вам выделят лучшую комнату, и когда понадобится, повозку. Дилижанс в Лерон отъезжает послезавтра.
Я открыла саквояж и вынула "Руководство". — Вам известна эта книга? — Да, я читал про нее в каталоге. Коллеги очень лестно отзывались о новых методах. — Я стажировалась у ее автора и могу повторить большинство зелий.
Сиринж с недоверием на меня посмотрел, потер подбородок и хмыкнул: — У меня есть базовые зелья. Полномагические слишком дороги для многих моих клиентов, и травница из поселения недалеко отсюда варит для меня те, что без магии. Вы говорите, что можете сделать из них тонкомагические? — Смотря, что у вас есть, и какого качества. — Хорошо, — сдался лекарь. — Отдохните с дороги и приходите завтра, я вам покажу, что у меня есть. — Зачем же ждать? Я могу влить магию сейчас в те из них, куда чары добавляются после изготовления. Я, действительно, устала от тряски и хотела бы покончить с этим поскорее.
Сиринж посмотрел на меня с ужасом. — Если вы настаиваете…
Он вынул две дюжины склянок. Часть я забраковала, поскольку они были сварены с нарушением рецептуры. За остальные взялась, выбирая их по одной. Я достала хронометр, попросила лекаря выдать мне пипетку и зажечь горелку — в некоторые магию нужно вливать, подогревая. Пользуясь книжкой, я принялась за работу.
Не отрываясь, лекарь смотрел, как я превращаю синие зелья в изумрудные, коричневые — в бордовые, желтые — в зеленые, но главное, в них появляется сила, невиданная для обычных трав.
После пятого зелья он меня остановил. — Госпожа Мулинн, должно быть, великолепный преподаватель. Передайте ей мое почтение. Один момент, достану ключ от вашей части дома. — Увы, я не знаю, где она сейчас находится, но если Звезды еще раз нас сведут, непременно передам. — У меня появилась мысль. — Оставьте мне вот эти, негодные. Я что-нибудь с ним сделаю. — По-моему, легче сварить новые, а эти вылить. Пузырьки пригодятся. — Так и сделаем, если мои опыты потерпят неудачу.
Лаборатория зельевара примыкала к практике лекаря. Вдвоем мы втащили мой кофр на второй этаж, где над лавкой ютилась крохотная спальня и небольшая гостинная. Кухни в лавке не было. — На улице Горшечников есть две таверны, и еще одна дальше, у Малого Переезда. Оттуда можно заказывать обеды и ужины. А для завтрака напротив бакалея, там прекрасные сыры и копченые колбасы. Одна пекарня на углу, вторая дальше по улице, и кондитерская через три квартала. Впрочем, завтра я вам все покажу. Скоро придет мальчишка от папаши Рума за заказом на ужин. — Закажите мне то же самое, что и себе, если вам не трудно. Скажите, господин Сиринж, что случилось с прежним зельеваром? — Он был вдовец. Как постарел, уехал к дочери. Она живет в другом графстве.
Когда лекарь ушел, я осмотрелась. Кровать у стены, где было бы тесно двоим, но вполне вольготно спать одной. Тумбочка, платяной шкаф. Все добротное, без изящества, но и без селянской грубости. Ванная комната порадовала всеми нужными удобствами, хоть и небольшими размерами. Сама ванна только сидячая, небольшая, но главное, не в кадушке мыться. В гостинной диванчик на двоих, кресло у окна и низкий столик на видавшем виды коврике. В общей со спальней стенке камин. Никакого стола я не нашла. Наверное, прошлые травники ужинали в тавернах, а дела вели в лаборатории.