Тонкости зельеварения (СИ)

Леди Барвис, профессор зельеварения, стояла в дверях и качала головой, глядя на меня с грустной улыбкой. Она провела меня в соседнюю комнатку, где за полками в разнообразными сосудами, ступками, артефактами подогрева, щипцами, ножами для измельчения и множеством, множеством склянок с разноцветными порошками и травами, спрятался круглый столик с двумя неглубокими креслами. Похоже, академическим леди не чужды мечты о красивой жизни.
Профессор сняла со стеллажа колбу с водой, поставила ее на греющий артефакт, достала склянку с пахучим сбором, и вскоре разлила по чашечкам с мелкими голубыми цветами и золотой каймой пахучий отвар из трав. Я понюхала и определила: — Мята, мелисса, чуть валерианы и ромашка со странными нотками. Судя по набору, вы намереваетесь сообщить мне что-то неприятное.
Леди Барвис вздохнула: — Хотела бы я, чтоб хотя бы половина студентов обладали твоей настойчивостью и твоим умением учиться. Сколько великих магов мы могли бы выпустить! Но увы, многие сильные маги больше меряются, кто больше выпьет на вечеринках, а сильные магички думают о кавалерах больше, чем о классах. Вот и выходят… жалкие посредственности… М-да.
Она помолчала. — Госпожа Мулинн, вы очень старательная студентка. Но… — она замялась. — Чего мне не хватает, леди Барвис? Скажите, я буду землю грызть, но добьюсь! — Я чувствовала, что еще немного, и узнаю, наконец, отчего у меня вдруг перестало получаться. — Вам не хватает силы, госпожа Мулинн, и с этим ничего не сделать. Вы уже развили свой потенциал до предела, заложенного от рождения. Многие студенты не доходят и до половины, но вы сделали все, что могли. Ваша подруга, Лизия Лазорт, могла бы магичить намного лучше, но ее не интересует ничего, кроме воздействия на дерево, а ведь магия вся связана, вот и не дано ей добраться до своей вершины.
Я оторопела. — Значит, мое учение бесполезно? Мне никогда не стать настоящим зельеваром? — Нет-нет, вы станете зельеваром непременно. Кроме того, академия дает только начала. Вас учат технологиям варки зелий и использованию сил, вам показывают, в какую сторону развиваться, и вы, госпожа Мулинн, сможете еще многое узнать из книг и поставив собственные опыты после академии. Но… — она запнулась, подбирая слова. — Я не буду оскорблять вас приглаженной правдой, госпожа Мулинн. Я скажу, как есть. Вы достойны знать весь расклад, чтоб спланировать будущее. Вы не сможете составить конкуренцию зельеварам в больших городах. В Бристоне и других развитых местах довольно много магов-зельеваров, которые могут сделать все зелья и из этой книги, и из следующей, которую мы начнем изучать весной. Вы же освоите половину второго круга и хорошо, если треть следующего. Конечно, для многих зелий, которые вам не по силам, существуют аналоги, которые вы можете сварить, но они действуют слабее и медленнее. Сами посудите, зачем покупать настойку из ромашки и чабреца, которая лишь приглушит серьезное воспаление, если смесь мандрака с исуанским перцем снимет его быстрее и полностью. Но для соединения этих ингредиентов нужно такое воздействие магии, которое у вас не получится.
У меня вскипели слезы. Как же несправедливо! — И куда мне с такими… умениями… — проговорила я в отчаянии. — Вы все равно останетесь прекрасно обучены в доступной вам области. Вы сможете работать в небольшом городке или в поселении с теми, для кого мандрак с исуанским корнем слишком дороги. Или же помощником зельевара в городе вроде Бристона. Вы можете выбрать путь, не связанный с зельеварением, но где ваши навыки пригодятся, например, гувернанткой в богатом доме, если вы достаточно образованы, чтоб давать частные уроки детям. Гувернантка, которая умеет делать отвар от ангины, остановить кровь из ссадины или подлечить прислугу, ценятся довольно высоко. — Я хотела работать в больнице, а потом завести свою практику, — удрученно пробормотала я.
Леди Барвис покачала головой: — Вы можете стать помощником лекаря, это правда. Но зельеваром при больнице… не думаю. Что же касается собственной практики, то как я говорила, в небольшом городке или в поселении — возможно. Простите, госпожа Мулинн, мне не хотелось приносить вам дурные вести, но не обладая этими сведениями вы натворили бы множество ошибок или и вовсе разочаровались бы в том, чем занимаетесь, и бросили бы учебу. Вы не виноваты, это… — она помолчала, — это жизнь. Давайте я вам еще налью. Мне привезли необычный сорт ромашки, правда, замечательно пахнет?
 
Мы допили отвар, и леди проводила меня к выходу из травничьего крыла.
Я не помнила, как добралась до своей комнаты. Не раздеваясь, я бросилась ничком на кровать и уткнулась в подушку. Не будет ничего. Не будет ни благодарных клиентов, вылеченных моими настойками, ни рядов склянок в собственной лаборатории. Не будет у меня ни добротно обставленной спальни с креслом и трюмо, ни нарядов на городском балу, ни бисквитов в кафе. Будут нагоняи от хозяина собственной практики или щипки отца семейства — кто из гувернанток не испытывал подобное? или же меня ждет поленница дров и огород в селении далеко от города. Будет варка простеньких зелий в кухне из местных трав и очередь за отваром от похмелья. Вот что меня ждет.
Звезды, звезды, почему?!
Выходные я пролежала в комнате, сказавшись больной. Следующую неделю я провела как в тумане. Ходила на классы — и профессора, похоже, побеседовав с леди Барвис, давали мне задания, которые требовали больше тонкой работы, чем больших сил. По совету той же доброй леди-профессора записалась факультативно на один из классов для теоретиков. Факультет теоретической магии на деле был пристанищем слабосилков, которым хотелось получить образование. Как правило, они были отпрысками благородных или хорошо обеспеченных семей и рассматривали академию как приятное дополнение к статусу.
Со знаниями этого факультета больших денег не заработать, но в жизни пригодится. Возможно, для городской бедноты такой заработок был бы хорошим подспорьем, но у бедноты не было денег на магическую академию. Никто не мог бы потратить триста золотых, чтобы получать две-три монеты в месяц.
Мне несказанно повезло с тем лордом, которого я вытащила из болота. Или нет? Не приедь я в Бристон, не попробуй жизни горожан с деньгами, я и дальше жила бы в своей махонькой комнатке, работала бы в лавке матери, переняла бы у нее дело, и сватались бы ко мне булочники и мясники. Другой жизни я бы не знала. Хорошо бы это было?
Но что сделано, то сделано. Назад дороги нет. Я не хочу работать в лавке. Я не хочу всю жизнь служить на побегушках. Я что-нибудь придумаю.
Правду говорят, что у магов с даром стихий настроение меняется так же часто, как и их стихии. Огневики вспыхивали как огонь и так же быстро гасли, поэтому их магия развивалась медленнее других, иначе капризные дети принесли бы немало бед. Водники плавно, но неуклонно меняли настроение по нескольку раз в день. Воздушников никто не мог понять, кроме них самих. А моя стихия — земля. Это только кажется, что земля неизменна. Земля промерзает зимой, оттаивает по весне, прорастает зеленью, пестреет и переливается разноцветьем летом и укрывается пожухлой травой осенью. Земля сдвигается со временем под давлением воды или проседает под камнями, чтоб снова взметнуться ввысь тонкими прутьями деревьев.
Новости о моей слабой магии придавили меня на несколько дней, но вскоре внутри выросла уверенность, что я непременно найду выход. А пока нужно учиться зельям и штудировать три журнала с рисунками модниц, которые прислала мне тетушка Лизии.
Я спросила подругу, отчего в госпоже Тиртан проснулась такая доброта к скромной студентке. — О, Мадлен, ты плохо знаешь тетушку. Думаешь, она целыми днями лишь гуляет по бульварам и дает указания кухарке? Кроме учетных книг мастерской… Только тс-с-с, это секрет, тетушка не любит, когда говорят о ее умениях вести дела. Так вот, кроме учета и договоров с поставщиками металлов и камней она три, а то и четыре раза в неделю наведывается в бедные кварталы. Тебя твоя матушка легко отпустила учиться?