Американский эксперимент соседства (ЛП)

— Задание?
Лукас окинул меня деловым взглядом.
— Ты, — он указал пальцем на меня, — выберешь пластинку. Любую пластинку, какую захочешь. И я куплю ее для тебя.
Я нахмурилась, но он взмахнул указующим перстом, останавливая меня.
— Мое свидание, мои правила, — сказал он, и я закатила глаза. — Ты выберешь пластинку, но выбирай с умом, потому что то, что ты выберешь, будет нашей песней.
В горле у меня мгновенно пересохло.
— Нашей песней?
Он кивнул.
— Песня Лукаса и Рози.
О Боже. Боже мой.
Ликование, громкое и хаотичное, вырвалось у меня в висках.
 Песня Лукаса и Рози. 
— Это... — я замялась, доставая случайную пластинку из коробки, только чтобы сделать глубокий вдох и не выглядеть такой же восторженной, как я чувствовала себя от этой идеи. — Это... немного избито. И мне это нравится. Мне действительно, серьезно, основательно нравится.
— Избито? — прохрипел он.
Я перешла к следующей коробке, мои пальцы схватили край пластинки, и я никогда не узнаю, что за чертовщина на меня нашла, но необходимость дразнить его из-за этого переполняла меня.
— Да, это немного избито. Но полагаю мило. Думаю, после той строчки о том, что я упала с небес или что-то в этом роде, я не должна удивляться, — я посмотрела на него через плечо. — Может быть, ты просто немного банальный.
Лукас сузил глаза, выражение его лица изменилось.
— Ты помнишь эту фразу. Конечно, помнишь, — пробормотал он себе под нос.
— Трудно забыть что-то подобное, — сказала я.
Выражение его лица изменилось, и прежде чем я поняла, что происходит, он начал двигаться.
Каким-то образом, в том, что казалось ниндзя-версией одной из его атак обнимания, его рука обхватила мои плечи, и он прижал меня к себе. Первое, что я почувствовала, было его мятное дыхание на моей щеке, затем линия наших тел, прижавшихся друг к другу. Он, твердый и теплый. Я, ничто, кроме как масло при контакте с теплом, подстраиваюсь под него, принимаюсь к нему. А потом он стал щекотать меня.
Лукас Мартин щекотал меня.
Ущипнул меня за бок.
И я вскрикнула.
— Ты смеешься надо мной, Рози? — его голос был низким, ворчливым, и так близко к моему уху, что я вздрогнула.
Он снова пощекотал меня, и я разразилась хихиканьем, кожу под свитером покалывало по разным причинам.
Сам приступ щекотки длился еще несколько секунд. Но когда казалось, что он закончил, Лукас не выпустил меня из своих объятий. Вместо этого он держал меня боком, где я и была, нежно прижав к своей груди. И когда мой смех утих, его подбородок лег на мое плечо, приблизив наши лица так близко, что я скорее почувствовала, чем услышала, его усмешку на своей щеке.
— Мне жаль, — подумала я, но это вырвалось у меня с таким придыханием, что я даже не была уверена, что он это услышал.
— Нет, не жаль, — сказал он все тем же низким ворчанием. Его подбородок приблизился на десятую долю дюйма, и мое сердце забилось. — Тебе нравилось дразнить меня, — добавил он, и он не ошибся. — И мне нравилось, что ты это делаешь.
— О, — выдохнула я, вместе со всем воздухом в моих легких. — Рада, что мы на одной волне.
При этом его хватка немного ослабла, и я воспользовалась шансом выпрыгнуть из-под его руки из чистого самосохранения.
Его улыбка не сходила с лица в течение нескольких секунд, затем его губы приподнялись.
 — Приступай к работе, Рози. Найди нам песню.
И он говорил так властно, что у меня не было выбора, кроме как сделать именно это.
Через некоторое время я достала, наверное, сотую пластинку и осмотрела ее в своих руках. Я взглянула на Лукаса.
— Это сложнее, чем я думала.
— Ты слишком много думаешь, — заметил он, наклонившись вперед, чтобы видеть пластинку, которую я держал в руках. — Что не так с этой? Объясни мне ход твоих мыслей.
— Это Coldplay, так что технически в этом нет ничего плохого.
Он хмыкнул.
— Я чувствую приближение «но».
— Но у меня был первый поцелуй под песню Coldplay, — сказала я ему, не в силах сдержать гримасу на лице.
— Что, черт возьми, он сделал?
 
Я сделала вид, что не удивлена его предположением.
— Откуда ты знаешь, что это не я все испортила?
— Я просто знаю, — сказал он с такой уверенностью, что мой взгляд вернулся к его лицу. Он ухмыльнулся. — Так что? Что случилось?
— В защиту Джейка Ягельски скажу, что он не знал, что кто-то отравил пунш.
— О нет.
Я вздохнула, потому что действительно «о нет».
— Выпускной вечер. Джейк пытался поцеловать меня всю ночь, и я умирала от желания, чтобы он наконец сделал это, — я усмехнулась при воспоминании о том, как мы танцевали с почти трехфутовым пространством между нашими телами. — Но он слишком нервничал. Он забыл мою бутоньерку, его галстук был криво завязан, а его ладони вспотели на моих плечах.
— Я его понимаю. Бедный парнишка.
— У тебя тоже потеют ладони?
Лукас убедился, что встретился с моим взглядом, когда сказал: — У меня тоже бы вспотели, если бы я пытался набраться смелости, чтобы поцеловать такую девушку, как ты.
Я уставилась на него, моя голова закружилась от этой возможности. Мысль о губах Лукаса на моих. Его рот движется против моего. Действительно ли он будет нервничать? Было ли его признание... правдой?
Это экспериментальный флирт, напомнила я себе.
Я прочистила горло.
— Итак, в общем. Мы танцевали, кружились в медленном темпе, песня за песней, песня за песней. И тут Speed of Sound подходит к концу, Джейк медленно наклоняется вперед, и я думаю: — О Боже, он собирается это сделать. Вот и мой первый поцелуй. Я закрываю глаза и жду прикосновения его губ к моим, и вот, бум, они там. Плотно прижимаются к моему рту. Просто чмок. Но я была так потрясена, что открыла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть.... — я прервалась, вздрогнув от воспоминаний о том, что произошло дальше. — Джейк отпрянул назад и вырвал на мое платье.
Глаза Лукаса расширились, а рот сложился в букву «О». Он прошептал: — Нет.
— О да.
Он выхватил альбом Coldplay из моих рук и положил его обратно в ящик.
— Ладно, давай держаться подальше от Coldplay. Я не хочу, чтобы ты думала об этом.
Он вытащил новую пластинку и подержал ее в воздухе.
— А как насчет The Smiths?
— Слишком грустно. Напоминает «500 дней лета».
Он нахмурился.
— Разве это не хорошо? Это же романтический фильм, не так ли?
Я ахнула, немного возмущенная.
— Первая строчка фильма буквально предупреждает, что это не любовная история.
Лукас хихикнул и выбрал еще одну.
— Элтон Джон?
Я вздохнула и похлопала себя по груди.
— Я не могу.
— Еще одна грустная песня?
Мои брови поднялись.
— Ты можешь думать об Элтоне Джоне, не думая о Your Song? О «Мулен Руж»?
Лукас нахмурился.
— Разве это не...
Я очень медленно повернула голову. Пристально посмотрела на него.
— Самый красивый и одновременно душераздирающий фильм, который когда-либо был снят? Да, он.
Он положил пластинку Элтона Джона обратно на коробку, хмыкнул и сказал что-то по-испански, чего я не уловила.
Я решила проигнорировать это, пока мы продолжали поиски, и тут мне кое-что пришло в голову.
— Я уже рассказала тебе о своем первом поцелуе. Думаю, будет справедливо, если ты расскажешь мне о своем.
Один уголок его губ дернулся вверх.
— Мой первый поцелуй ничем не запомнился. Ни хорошим, ни плохим.
— А как насчет других первых разов? У меня такое чувство, что я должна получить от тебя неловкий момент.
Он наклонил голову.
— Возможно, у меня есть один. Но он не так хорош, как твой.
— Я все равно хочу услышать об этом.
Лукас так долго думал об этом, что я подумала, что он не собирается мне рассказывать. Но потом он сказал: — Это история о той ночи, когда я не потерял девственность.