Удача любит смелых (СИ)
Забрал у Олега «ПМ», а десантнику и Вове, по моей просьбе Гурам торжественно вручил старый револьвер и двуствольный обрез с горстями запасных патронов, которые ребята распихали по карманам.
После совещания, Гурам и Баграм пошли инструктировать своих бойцов. Через пятнадцать минут они погрузились в машины, предварительно закинув сумки с недостающим оружием.
В уже знакомую и ставшую родной белую «ниву» сел Гурам, Баграм и ещё парочка боевиков, двое неразговорчивых широкоплечих парней. В «412-ый» москвич залезло четверка, возглавляемая седым крепышом лет 50-ти. Остальные по виду, молодые парни, были его сыновьями или близкими родственниками. Бежевую «пятерку» заняла ещё одна четверка угрюмых, серьезных мужиков. Мы сели в «шестерку» Ашота, ключи от которой вручил Гурам. Наш автомобиль двинулся за «нивой», остальные две машины ехали сзади. Минут пятнадцать нас трясло по извилистым ухабам. Затем головная машина остановилась, уткнувшись в лесную чащу. Гурам выпрыгнул из «нивы», махнул рукой, приглашая выходить.
Из машин посыпались люди. Человека четыре с охотничьими двухстволками и трехлинейной пехотной «мосинкой» начала века. Седой с ППШ и парочкой запасных дисков, прикрепленных к самодельным карманам на поясе. У остальных были пистолеты и обрезы. Мы собрались возле Гурама. Борцуха сразу же отдал команды:
— Гагик и Никол — остаётесь с машинами, присматривайте, чтобы с ними ничего не произошло. Зураб проведешь Миху и его ребят к нашим пацанам, которые наблюдают за бандитами. Они с северной стороны, на пригорке у поваленного дерева лежат, ты знаешь. Микаэл, ты с сыновьями заходишь с южного направления, со стороны речки. Ваша задача расположиться на мельнице. У тебя парни отлично стреляют, пусть распределят цели, а ты сам выбери такое место, откуда можешь, лупить очередями.
— Понял, Гурам, сделаю, — кивнул седой и подхватил, висевший на шее ППШ. Парень рядом, лязгнул затвором, загоняя патрон в ствол «мосинки». Третий только ухмыльнулся и поправил ремень, висевшей за плечом двустволки.
— Я с остальными зайду с востока, от дороги, ведущей в деревню. Разумеется, мы к ней выходить не будем, а пойдем лесом. Действуем так, как договорились. Всё, разбегаемся.
— Подождите, — попросил Денис и Гурам, уже двинувшийся к лесу, недовольно обернулся:
— Что ещё?
— Скажи своим, пусть они попрыгают, — попросил афганец и повернулся к нам. — Вы тоже.
— Зачем?
— Сейчас сам увидишь, — пообещал Денис.
— Хорошо, — буркнул борцуха. — Слышали, что он сказал? Прыгайте.
У одного бойца глухо звякнула фляга, прикрепленная к поясу, у другого приклад ружья стукнулся о висевшие на боку ножны.
— Там в кармане патроны, — смущенно признался парень. — Фляга ударилась о них.
— Пересыпь в другой карман, и смотри, чтобы больше никаких звуков не было, — распорядился все понявший Гурам и повернулся к другому. — А ты перевесь ножны или ружье на другую сторону, чтобы они не соприкасались. Ещё раз проверили, чтобы ничего не звякало, не стучало, не звенело, попрыгали, убедились, что всё нормально и пошли….-
Глава 12
Зураб — невысокий, шустрый парень, с карими глазами, в которых плескалась лукавая хитринка, оказался отличным проводником. По лесу передвигался уверенно и бесшумно, дорогу знал отлично, даже пару раз попридержал вырывавшегося вперед Олега, указывая на нужную тропинку. К поваленному дереву у склона мы вышли минут за пятнадцать блужданий между деревьями, раскинувших в сторону зеленые волны листьев и кустами, местами превратившихся в непроходимые стены.
За укрытием спинами к нам лежали два подростка, один постарше и покрупнее, второй помельче. Старший увлеченно смотрел в бинокль.
Не доходя до ребят метров десяти, мы по просьбе Зураба пригнулись и медленно двинулись к ним. Под кроссовкой Вовы громко хрустнула ветка. Подростки испуганно повернулись, увидели Зураба и успокоились.
— Привет, парни, — проводник примостился рядом с юношами и спросил: — Как обстановка?
— Нормально, — бойко ответил паренек покрупнее, с любопытством осматривающий нашу команду, которая следом за проводником, перешла в положение «лежа», спрятавшись за широким стволом поваленного столетнего дуба.
— Почти все тут сидят. Двое отходили. Вардан, — кивнул он на товарища. — За ними пошел. Они сельский магазин искали. Купили «Приму», пряников, булок, несколько бутылок кефира. Потом это лопали с бутербродами. В карты играли. Я ещё у одного пистолет заметил. Такие в кино о войне у немцев были. Он, когда те двое возвращались, дернулся и ствол вытащил. Наверно, думал, что это кто-то посторонний на них вышел. Ещё один дядька из этой банды у дороги сейчас сидит, прямо на дереве перед ней.
— Где именно? — напрягся Зураб.
— Да метрах в ста отсюда. Там с другой стороны дороги большой пень и косое дерево.
— Понятно, — проводник с облегчением выдохнул:
— Вардан, Гурама помнишь?
— Здорового такого? — уточнил юноша и сразу же кивнул, — Да.
— Он с Аршаком, Василом и другими людьми должен сюда идти со стороны дороги с востока. Должны остановиться и залечь за деревьями метров за сто-сто двадцать от поляны, так чтобы она просматривалась. Найдешь Гурама, расскажешь, об этом наблюдателе. Пусть его возьмут на прицел, а когда услышат выстрелы или при попытке слезть, аккуратно снимут. Понял? Скажешь и сразу иди к машинам. Они на развилке находятся, там, где дорога упирается в лес и делает резкий поворот. Помнишь, где это?
— Помню, — кивнул подросток.
— Вот и отлично, а Ованеса я прямо сейчас туда отправлю. Там Гагик и Никол. Будете вместе с ними охранять машины.
— Ну дядя Зураб, я с вами хочу остаться. Охота своими глазами посмотреть, как вы их брать будете, — надулся старший юноша.
— Нечего тебе на всякие непотребности смотреть, — прошипел Зураб. — Сказано, идти к машинам, значит, иди.
Парень собирался что-то возразить, нахмурился и даже открыл рот, но проводник тихо выругался, добавил длинную фразу на армянском, и Ованес виновато опустил голову, вздохнул и обреченно кивнул.
— Все ребята, можете идти, — добавил Вахтанг, забрал у старшего бинокль, и начал рассматривать стоявшие за слоном машины и кучку людей возле них.
Шустрый Вардан моментально рванул с места, и через несколько секунд скрылся среди зеленой листвы деревьев и кустов. Хмурый Ованес двинулся на восток, напоследок бросив недовольный взгляд на невозмутимого Вахтанга.
— Что ты ему сказал? — полюбопытствовал я.
— Чтобы не позорил своих родителей, — буркнул проводник, продолжая наблюдение.
— Дай глянуть, что там, — попросил я.
— Держи, — бинокль лег в протянутую ладонь. Я закинул ремень на шею, и заглянул в окуляры.
Из открытой двери «горбатой» волги доносились отзвуки громкой музыки. Надрывно завывал «вези меня извозчик» Александр Новиков.
Водитель «волги» — тощий, мосластый мужик, распахнул дверь и смолил папиросу, выпуская клубы дыма и сбивая пепел на траву. Другой боец кемарил, раскинув руки на заднем сиденье «волги». В «копейке» тоже сидели двое. Бандит спереди, перекусывал, перемалывая челюстями булку и запивая её, кефиром из бутылки. Ещё один, рыжий паренек, высунувшись из приоткрытого стекла, о чем-то весело общался с колоритной четверкой, расположившейся на поваленном бревне, метрах в пяти от машин.
На костре, между толстыми жердинами, подвешенный на пруте грелся закопчённый чайник. Недалеко от него, на аккуратно подстеленной газетке одним рядом расставлены жестяные кружки. Похоже, бывшие сидельцы решили почифирить.
Я с любопытством рассматривал компанию на бревне. Уголовное прошлое крупными буквами светилось на каждой роже.
Дерганный худой мужик с огромными синяками под глазами, глубокими морщинами, избороздившими лицо, похоже, наркоман. Выглядел, как узник Бухенвальда, сквозь расстегнутый воротник рубахи виднелся синий купол с крестом, руки постоянно двигались и подергивались, как будто жили своей, отдельной от хозяина жизнью.