Очаровательное зло
Девушка хотела снова возразить, но он смотрел на нее так, как не смотрел еще ни один мужчина в ее жизни. В душе Мелинды что-то отозвалось на этот взгляд, и она затрепетала.
— Мелинда… — совсем тихо произнес маркиз, почти вплотную приблизив свои губы к ее губам.
Неожиданно отворилась дверь, и в комнату вошел дворецкий.
— Что такое? — резко спросил маркиз.
— Прошу прощение за беспокойство, ваша светлость, — ответил дворецкий. — Пришла леди Алиса Сент-Хилайр. Она настаивает на том, чтобы встретиться с вашей светлостью.
— Черт бы ее побрал! — пробормотал маркиз. — Где она?
— Дожидается в холле, милорд. Я хотел проводить ее в малую гостиную, но она категорически отказалась.
— Прошу меня извинить, Мелинда, — сказал маркиз, обращаясь к девушке, — но леди Алиса не должна вас здесь видеть. Быть может, вы пройдете в кабинет?
— Да, да, конечно, — в испуге согласилась Мелинда.
Девушка поспешно направилась к двери в противоположном конце комнаты. Когда она была уже на пороге кабинета, за спиной дворецкого открылась дверь, и жизнерадостный женский голос прощебетал:
— Дрого! Неужели ты действительно не желаешь меня впустить?
Краем глаз Мелинда заметила стройную женскую фигуру, одетую во что-то розовое, и проскользнула в кабинет. Чтобы не привлечь внимания вошедшей, она не решилась плотно затворить за собой дверь, и оставила ее приоткрытой, так что девушка невольно слышала все, что происходило в библиотеке.
— Дрого! Дорогой Дрого! Как я рада, что ты, наконец, освободился от этого чудовища! Теперь, когда у тебя есть деньги, все будет совсем по-другому.
— В каком смысле? — спросил маркиз.
— Не будь таким тупицей! Пока была жива эта ужасная женщина, тебе приходилось отказывать себе буквально во всем! Теперь же ты сможешь развлекаться здесь или в Чарде, как тебе заблагорассудится. Ведь теперь ты очень, очень богат!
— Но я по-прежнему не понимаю, как все это может повлиять на наши с тобой… родственные отношения, Алиса, — натянуто сказал маркиз. — Разве что лорд Сент-Хилайр этой ночью скоропостижно скончался или покончил с собой.
— Сент-Хилайр жив, даже слишком, — надулась леди Алиса, — но, как тебе прекрасно известно, он интересуется только скачками и ничем, кроме скачек! Он неделями сидит в Ньюмаркете… А нам с тобой, Дрого, интересно кое-что другое, не правда ли?
Игривый кокетливый тон леди Алисы не оставлял никаких сомнений. Мелинда больше не могла слушать всего этого и с легким стуком притворила дверь. Еще один пример нравов, царящих в Лондонском высшем свете! Девушка была совершенно ошеломлена. Более того, она неожиданно почувствовала себя больно задетой, хотя и не могла понять, почему.
8
Мелинда взлетела вверх по лестнице, подгоняемая желанием поскорее спрятаться, укрыться от того отвратительного, неприличного зрелища, невольным свидетелем которого она стала. Ни за что на свете она не смогла бы поверить, что замужняя женщина с таким положением в обществе, какое занимала леди Алиса Сент-Хилайр, способна говорить постороннему мужчине подобные вещи, если бы минуту назад не слышала все собственными ушами, Эта сцена шокировала ее и глубоко оскорбила.
Вбежав в спальню, девушка плотно затворила за собой дверь и, чтобы немного отвлечься, подошла к окну и стала смотреть на улицу. Вид голубого летнего неба, яркого солнца и зеленых деревьев напомнили ей деревню, родительский дом, и понемногу она начала успокаиваться. Ее мысли вновь вернулись к маркизу.
— Как он жалок, — прошептала Мелинда и дала себе слово высказать все это маркизу при первой же возможности. — Я не буду больше его бояться. Я должна попытаться сделать его лучше…
Однако, поняв, что все это — не более, чем фантазии ее разыгравшегося воображения, она устыдилась собственной наивности.
Мелинда уселась в кресло и стала ждать, что маркиз вновь пригласит ее спуститься в библиотеку. Но часа через два, к ее немалой досаде, в дверь постучала Гледис и сказала, что к маркизу неожиданно приехали родственники и что он очень просит ее пообедать одной в будуаре, примыкавшем к спальне.
Обед, состоявший, как и вчера, из самых изысканных блюд, не произвел на девушку никакого впечатления — ей было скучно. Остаток дня она провела в одиночестве, в раздумьях и ожидании; ее мучило любопытство — что происходит внизу?
Пришедшая разобрать постель и помочь Мелинде раздеться перед сном Гледис сообщила.
— Сегодня в столовой были очень серьезные разговоры, миледи.
— С кем? — спросила Мелинда. Она отлично понимала, что вступать в беседы на подобные темы с горничной не следовало, но сдержать любопытства не могла.
— Мистер Ньюмэн, дворецкий, сказал, что дядя его светлости, лорд Фитс-Болтон, потребовал показать ему завещание, а его светлость отказал. Лорд Фитс-Болтон был очень рассержен, когда узнал, что похороны состоятся завтра утром. Он хотел выиграть время, чтобы все родственники успели съехаться из своих поместий и других городов, но его светлость настоял на своем, и поэтому при погребении, кроме домашней прислуги, почти никого не будет.
— А кто еще был за обедом? — спросила Мелинда.
— Только лорд Фитс-Болтон да два его сына. Они останутся здесь до самых похорон. Прислуге они не очень-то нравятся, — ответила горничная и спохватилась: — Ой, миледи, я не должна говорить при вас такие вещи!
— Ничего страшного, Гледис, — успокоила ее Мелинда. — А леди Фитс-Болтон была за обедом?
— Мне показалось, что ее светлость умерла, — ответила Гледис. — Когда я проходила мимо столовой, то слышала, как его светлость лорд Фитс-Болтон сказал; «Моя бедная незабвенная жена пришла бы в ужас от вашего поведения».
— Гледис, ты подслушиваешь?!
— Что вы, миледи, просто я проходила мимо… Но вы ведь никому не расскажете, правда?
— Конечно, не расскажу, — успокоила ее Мелинда, — ведь ты моя единственная собеседница в этом доме. Ну что ж, пожалуй, пора спать. Спокойной ночи, Гледис.
Было еще довольно рано, и спать Мелинде не хотелось. Она лежала на кровати и размышляла о тех странных событиях, которые произошли после ее бегства из дома дяди. Однако, о чем бы девушка ни думала, мысли ее неизбежно возвращались к маркизу.
Утром Гледис пришла с печальным лицом и заплаканными глазами.
— Гроб поставили внизу, — сообщила она. — Похороны всегда заставляют меня плакать. Бедная старая леди! Она была по-своему добра к нам, хотя, конечно, ее характер… Однажды я слышала, как она кричала на его светлость, а затем он выбежал из дома с ужасно злым видом. Я никогда не могла понять, почему они так друг друга не любили.
Мелинда сделала вид, что занята завтраком, и не стала поддерживать болтовню молоденькой горничной, как сделала это накануне вечером. Шторы в спальне не поднимали до тех пор, пока похоронная процессия не покинула дом. Когда все уехали, пришла старшая горничная и приподняла шторы на несколько дюймов, чтобы впустить хоть немного света.
— Извините, миледи, если полумрак причиняет вам неудобства, — сказала она, — но так распорядился его светлость. Вы не будете возражать, если мы с Гледис начнем собирать ваши вещи?
— Собирать вещи? — удивилась Мелинда.
— Разве ваша светлость не в курсе дела? — удивилась старшая горничная. — Я думала, его светлость уведомил вас. Вы отправляетесь в Чард сразу же после окончания похорон.
Мелинда поспешила одеться и оглядела себя в зеркало. Ее наряд выглядел несколько ярковато для такого печального дня, но ничего черного у девушки не было.
Наконец, чемоданы были упакованы и их унесли в холл. Мелинда, опасаясь столкнуться с кем-нибудь из родственников лорда Чарда, не осмелилась спуститься вниз. Она осталась на лестнице и стала поджидать возвращения маркиза.
Лорд Чард вернулся довольно скоро.
— Мене нужно переодеться, — бросил он дворецкому и стал подниматься по лестнице.
Мелинда успела заметить хмурое выражение его лица и поспешила проскользнуть в будуар. Она с нетерпением ожидала, когда маркиз пришлет за ней. Наконец, в дверь будуара постучал дворецкий.