Демоны и сталь

– Спешите! Только два дня! Проездом из загадочной Империи Шингрей в холодную и суровую Кассарию! Феерическое и пугающее представление Ночного Бестиария доктора Брю! – хрипло каркал зазывала. – Паренёк-наизнанку! Девочка-сколопендра! Ужасающий Паук Пустошей! Младенец без костей! А также, гвоздь программы – магический иллюзориум доктора Брю!
Максимилиан остолбенел от восхищения. Он много слышал про бестиарии, но те почти никогда не выступали в Стоунгарде. Говорили, что в них показывали настолько страшных и уродливых чудовищ, что можно запросто поседеть или остаться пучеглазым до конца своих дней.
Только отпустит ли отец на такое представление? Старший Авигнис слишком озабочен безопасностью семьи, да и не жалует подобные развлечения.
Максимилиан словно вспомнил, где находится, вздрогнул, бросил испуганный взгляд в сторону дома.
И ведь точно, не отпустит! Еще и накажет выучить очередной отрывок из Книги Света, чтобы «не забивал себе голову всякой ерундой».
От осознания возможной утраты Максимилиан тяжело вздохнул, пошарил взглядом по шатру, по пологам кибиток, по бесформенной фигуре зазывалы, за спиной которого дорогу к цирку перегораживал обшарпанный шлагбаум.
Должно быть, бестиарий откроется не раньше, чем зажгут фонари, но он не может столько ждать!
Максимилиан сжал кулаки от сожаления. Заходил взад-вперед, буквально затылком ощущая, как утекает время, как нависает над ним гневная родительская тень. Чуть не бросился к зазывале, моля пропустить внутрь, но остановился, нахмурился, присмотрелся, поправив маску.
Циркачи натянули грубую ткань между колес повозок, чтобы никто не мог прошмыгнуть не заплатив, однако в одном месте бечевка размоталась и край полотна висел свободно, чуть покачиваясь на ветру. Получившаяся брешь была слишком маленькой для взрослого человека, но для худощавого мальчика как раз то, что нужно!
Максимилиан боком двинулся в сторону дыры, не спуская взгляда с подпрыгивающего и машущего руками зазывалы, и когда тот посмотрел в другую сторону, бухнулся на колени и быстро-быстро заполз в сырой и плотный сумрак. Попытался выглянуть на другую сторону, но пальцы наткнулись на жесткий борт какого-то ящика. Он начал шарить руками в поисках выхода, но всюду попадалась лишь шершавая деревянная поверхность.
Максимилиан пополз под телегами, ориентируясь по бледным полоскам света над головой. Отяжелевшие от грязи штаны промокли и неприятно холодили ноги, ладони скользили по камням, а проклятые ящики все не кончались. Над головой то и дело раздавались приглушенные голоса, кашель, скрипы и постукивания, и Максимилиан старался не дышать, кляня свой глупый авантюризм. В какой-то момент он был готов даже повернуть назад, когда вдруг рука провалилась в пустоту по ту сторону вонючей ткани.
Он оказался в большой палатке, мрачной и холодной, которая, должно быть, примыкала к центральному шатру. Здесь было тихо, в воздухе стоял запах свежей мочи и чего-то кислого, застоявшегося.
Максимилиан заморгал, привыкая к полумраку. Радостно охнул, осматриваясь.
Вокруг серебристыми линиями возвышались клетки, установленные на передвижные помосты. Некоторые были накрыты, в других виднелись одинокие полосатые тумбы, какие использовали дрессировщики для демонстрации своих питомцев.
Пусть Максимилиан и надеялся увидеть нечто другое, более яркое и цирковое, вроде репетиции фокусников или клоунов, но был рад и этому. Он сделал шаг вперед, к одной из закрытых клеток, приподнял тяжелую ткань.
Что-то зашевелилось у дальней стенки, что-то крупное, темное. Заворочалось, мыча и кашляя, выставляя в стороны две похожие на паучьи лапы конечности. Хрустнуло, и на Максимилиана из темноты посмотрели два белесых глаза. Они странным образом завораживали, притягивали…
Существо прыгнуло с места, разом преодолев разделяющее их пространство. Но что-то остановило его, дернуло обратно, словно поводок собачонку. Клетка качнулась, чудовище издало хриплый рык, вновь попыталось прыгнуть.
Максимилиан от страха отскочил назад, споткнулся, замахал руками, ухватился за полог другой повозки, вместе с ним повалился на землю.
 
Над ним, из полумрака, выплыло мертвенно бледное лицо маленькой девочки, потянулось вверх, расправляя длинное членистоногое тело.
Максимилиан испуганно завопил, отполз прочь и торопливо вскочил на ноги. Вокруг стоял гвалт и грохот. Казалось, что чудовища сейчас разом набросятся, разорвут!
Он вдруг остро ощутил чье-то присутствие за спиной. Развернулся на пятках, выставляя дрожащие кулаки.
Перед ним стоял мальчишка, почти ровесник, худой, в бурых холщовых штанах и рубашке с чужого плеча. Личины на нем не было, и на Максимилиана смотрели большие испуганные глаза на вытянутом от удивления лице, обрамленном копной серых, словно пепел, волос. К груди мальчик прижимал большое блюдо с крупными кусками сырого мяса.
– Какого дьявола у вас там творится? – полог за спиной парня отлетел в сторону и появился высокий тучный мужчина с коротким стеком в руке. – Эй! А ты кто? А ну стой!
Но Максимилиан уже рванул в сторону ящиков, нырнул в дыру и, сбивая колени, пополз обратно. Ему чудились тянущиеся по пятам руки, которые вот-вот схватят, утащат, бросят на съедение чудовищам. Когда впереди появилась светлая прореха в ткани, буквально выкатился наружу, вскочил и со всех ног побежал прочь.
Остановился Максимилиан только возле арки, задыхаясь от бега и переполняющих эмоций. Оглянулся, удостоверяясь, что за ним никто не гонится. Приподнял маску, вытер ладонью лицо и рассмеялся, нервно и заливисто.
Страх отступил, остались бесшабашное ликование и восторг.
У него получилось! Он смог! Заглянул на задний двор бестиария и убежал никем не пойманный!
То-то удивится Роланд, когда он расскажет ему про чудовищ.
Максимилиан посмотрел в сторону дома.
И его словно молния поразила.
К воротам медленно катилась громоздкая карета в сопровождении трех всадников в характерных доспехах с плоскими наплечниками, среди которых выделялась мощная фигура Эргана.
Максимилиан бросился вверх по склону, придерживая выпадающий из-за пояса кинжал и молясь, чтобы его не заметили. Прошмыгнул за грядой колючего кустарника, пробежал вдоль забора и полез вверх, цепляясь за скользкие стальные прутья. Проделав не самый приятный путь по свисающей ветке над острыми наконечниками ограждения, скользнул по шелушащейся коре вниз и залез в окно, которое, слава Свету, никто не закрыл. Оказавшись внутри, воровато огляделся, смахнул рукавом грязь с карниза и прислушался.
Из прихожей доносились шум, голоса и шелест одежд. Максимилиан разобрал властный голос отца и скупой бас Эргана, однако, был и еще кто-то, незнакомый.
Раз Эрган здесь, значит вернулся и Роланд! Нужно поговорить с ним, похвастаться!
Максимилиан повесил на пояс личину, сделал два торопливых шага в сторону прихожей, потом опомнился, стянул с себя влажную куртку, запихнул в карман кинжал брата и повесил на спинку ближайшего стула – заберет потом, сейчас нужно притвориться, будто он все это время играл во флигеле. И уже после этого заспешил на голоса – открыл дверь, прошел по коридору и остановился в отдалении от входной двери, выглядывая из-за витых поручней лестницы.
В прихожей горели газовые лампы, и в бледно-голубом свете все присутствующие походили на бумажные марионетки в театре теней, плоские, с глубокими, будто нарисованными, тенями. Черный росчерк фигуры старшего Авигниса выделялся на фоне стены, отец стоял отставив ногу и заложив руки за спину, внимательно слушая собеседника. Рядом возвышался командир телохранителей Эрган, кассариец засунул пальцы за пояс и казался обманчиво расслабленным. Один из его подчиненных держался чуть поодаль, на его плече висела громоздкая сумка-саквояж из серой лакированной кожи, в которой отец хранил свои рабочие материалы и свитки.
Четвертым человеком оказался незнакомый мужчина в куртке старомодного покроя с рукавами-гармошками, на которой угадывался выцветший цветочный узор, в дутых шароварах, из которых торчали тонкие ноги в забрызганных грязью чулках. На груди незнакомца висел геральдический медальон городского чиновника, на крупных пальцах поблескивали перстни, больше подходящие купцу, чем имперскому служащему. Личину мужчина снял, поэтому Максимилиан смог изучить его полное лицо с длинными обвисшими усами и глазами, которые блестели двумя черными бусинами над круглыми щеками.