Выбирай (СИ)

  
Эпилог. Кати
 
А на недельку раньше, чем следовало, через два с половиной месяца после нашей потрясающей свадьбы на берегу Индийского океана, когда Максим Гаевский надел мне на безымянный пальчик обручальное кольцо и поклялся любить до конца своих дней, на свет появился наш малыш. Наш маленький богатырь, что на последних неделях просто запинывал своими крохотными ножками изнутри, стоило Гаевскому уехать из дома хоть на час. Абсолютно папин сын, с его глазами и уже сейчас месяц от роду с такой же ехидной ухмылкой. Светловолосый, синеглазый ангелок со сладкими щечками и крохотными ручками.
Наш Артемий.
На родах, как не упрашивал меня Макс, я наотрез отказалась от его присутствия. Не то это действо, который должен видеть мужчина, пусть даже и любимый до умопомрачения.
Однако Гай был другого мнения, и даже за неделю “до” он умудрился надуться и обидеться на меня. Бурчал, как старый дед, но все-таки я осталась непреклонна, и ему пришлось смириться.
Лучшая клиника, лучшие врачи, и, кажется, мой Гай переживал, когда меня везли рожать, сильнее, чем я сама. Никогда не забуду этот испуганный взгляд и нервно трясущиеся руки. Но все прошло настолько быстро и легко, что врачи даже удивленно улыбались, поглядывая на меня. А ведь только чудом на фоне нервного потрясения, когда я чуть не потеряла любимого, мне удалось избежать проблем в протекании беременности.
И вот счастливая выписка из роддома Лос-Анджелеса случилась почти неделю назад, а Макс до сих пор почти безвылазно сидит в детской у кроватки сынишки. Такой умилительной картины я не видела, пожалуй, еще никогда.
Первые дни он просто боялся даже дышать в сторону Темы, но уже немного попривыкнув, теперь не отходит ни на шаг. Папа до мозга костей.
Вот и сегодня вечером я уже устала ждать своего любимого мужа, который почти час назад ушел укладывать сына спать, и пошла на его поиски.
Подхожу к детской и замираю на пороге, прислонившись плечом к дверному косяку. Макс все в том же кресле-качалке, который мы купили специально, чтобы было проще укачивать сынишку, облокотившись на бортик кроватки, сидит почти без движения, гипнотизируя взглядом маленький комочек, сладко посапывающий крохотным носиком.
В детской уютный полумрак, который разбавляет только забавный ночничок, что висит на стене у двери.
Прохожу в комнату, тихонько, на носочках, стараясь не шуметь, и подхожу к застывшему мужу. Укладываю ладошки к нему на плечи и нежно пробегаю пальчиками по сильным рукам, что всю беременность меня хранили и оберегали. Обнимаю за плечи и целую в шею улыбающегося Макса.
– Пойдем спать, родной, – шепчу тихонько, чтобы не разбудить малыша.
Макс накрывает мои ладошки своими.
– Не могу на него насмотреться, – говорит тихо, а голос дрожит. – До сих пор не верится, что это маленькое чудо – наш сынок, Кати.
– Наш… – улыбаюсь, так как и сама в голове еще не уложила эту мысль. – От большой любви рождаются детки, Макс, – подшучиваю над своим ставшим таким сентиментальным мужем, – а потом спиногрызики вырастают, – обхожу и присаживаюсь на колени, – и говорят: пап, купи машину… или, пап, купи…
– Я понял, эта эйфория только первые восемнадцать лет.
– Пять, – морщусь под тихий смех мужа. – Потом у них появляется свое мнение.
– Тогда предлагаю раз в пять лет делать новую лялю, – заявляют мне с небывалым энтузиазмом, хитро подмигивая.
Угрожающе выгибаю бровь и щурюсь, чтобы даже не смел прибегать к своим уловкам. Мася смеется и, взяв пальцами за подбородок, целует умопомрачительно нежно и так многообещающе. Вот у меня уже появилась надежда, что мне удастся утащить его в кровать, но не тут-то было.
– Ну, смотри, как замечательно у нас это получается, – заговорщески шепчет любимый муженька, получая удар ладошкой в плечо.
– Мне хватит вас двоих, если хочешь, мы заведем тебе собачку, – взъерошиваю его светлые волосы, подскакивая на ноги и утягивая за собой. – Иде-е-ем, Мася… – уже в открытую намекаю на свое бушующее внутри желание, развязывая поясок на шелковом халатике. – Я ужасно по тебе соскучилась, – тянусь к его губам и получаю в ответ довольное урчание.
 
– Детка, – отстраняясь, чтобы отдышаться, шепчет Макс, – нам точно еще не хватает темноволосой дочурки с твоими глазами… – подхватывая на руки, укладывает на кровать и наваливается сверху Гаевский.
– Забу-у-удь… – качаю головой и тянусь к краям его футболки, заставляя снять.
– Ты права, вернемся к этому разговору потом.
И тогда мне удается весь его поток фантазий на тему многодетной семьи перебить жадными и требовательными поцелуями. Упиваясь его нежными, жаркими ласками, по которым мое тело ужасно изголодалось. Падая вдвоем в омут небывалой страсти.
Но это тогда.
И кто бы знал, что ровно через пять лет, с разницей в месяц, у нас и правда, родится дочурка…
Пять лет спустя…
Наш шумный дом, в котором теперь никогда не закрываются двери, снова встречает гостей.
Ну, как гостей? Теперь уже соседей.
Когда Стельмахи приняли решение вернуться на родину, оставив свой шикарный дом в Лос-Анджелесе и приобретя не менее шикарную недвижимость в паре домов от нас с Максом, мы даже не поверили сначала.
Но однажды летним утром, когда мои мальчишки с визгами носились по всему дому, играя в прятки, в дверь постучали, и я открыла, увидев на пороге сияющую улыбкой подругу с мужем и моими крестниками, удивлению и счастью не было предела. Это был поистине восхитительный сюрприз.
С тех пор мы словно живем на два дома.
Все праздники вместе, ужины вместе, ремонты вместе и еще много чего исключительно вместе.
Иметь таких друзей – это большая редкость и огромный дар свыше.
Когда вы абсолютно на одной волне и понимаете друг друга буквально с полуслова. Но во многом это, конечно, заслуга наших с Алией мужей, которые уже цать лет идут, что в бизнесе, что по жизни рука об руку.
Бывает, мы с Лией за ужином нет-нет да деланно обижаемся и предлагаем этой парочке съехаться и жить вместе. На что нас убивают взглядами и ехидно предлагают поступить аналогично.
Вот и сегодня, когда мы только прилетели из Штатов спустя почти два месяца после рождения нашей темноволосой и кареглазой Виолетты – точной моей копии, как и хотел Мася, первыми, кто пришел с подарками, были Лия с Артемом.
– Ну что, поздравляю, батя, – говорит Стельмах с довольной улыбкой на лице, и наши мужчины обмениваются крепкими объятиями.
– Вы когда за четвертым? – смеется мой Мася, а Лия аж побледнела, бедная, от такого вопроса.
– Не каркай, Гай, – обнимает друга Лия и немного нервно посмеиваясь проходит в детскую под руку с сыночком. – Мне хватает двоих моих бандиток и одного маленького парня с характером, – треплет по светлой голове сына Максима, который показывает матери язык и тихонько на носочках, вперед всех, крадется к светло-розовой кроватке.
– Привет, дорогая! – целую подругу в румяную щечку.
– Привет, Кати. Ну что, мамуль, покажете нам нашу невесту? – подмигивает Лия, постреливая глазками в спину сыночка, что прижался лбом к деревянным перекладинам детской кроватки и с любопытством разглядывает ворочащуюся там и кряхтящую Виолетту, доверчиво глазеющую своими большими шоколадными глазками на мальчишку.
– Ма, она такая маленькая, – говорит сыночек Лии и Артема шепотом, протягивая ручку к малышке, которая тут же цепляется кулачком за его пальчик и начинает забавно дрыгать ножками, улыбаясь своей умилительной беззубой улыбкой.
– Невесту, значит? – смеется Макс, обнимая меня за талию и целуя в макушку. – Ой, не знаю, ребят… – задумчиво тянет муженька, – вот стоим мы сейчас в этой детской, а представьте, что через лет так двадцать будем на их свадьбе гулять.
И как-то неожиданно все взрослые в детской замолкают и переглядываются. Даже дети, которые до этого носились в гостиной с топотом и визгами, затихли.
А ведь и правда, почему бы и нет?