Выбирай (СИ)

По щеке катится слезинка, а с губ не сходит счастливая довольная улыбка. Руки то и дело тянутся к телефону, чтобы набрать Гая, но у него встреча… не буду тревожить, а вот вечером…
Да нет, такое нужно говорить лично. Хочу видеть его лицо, его улыбку и взгляд.
Весь день проходит в состоянии прострации. После того, как отошла от первого впечатления, внутри начала просыпаться легкая паника. Это же сколько нужно подготовить к появлению крохи, а у нас осталось всего шесть месяцев…
Почти три часа прошаталась по торговому центру, обошла все возможные детские отделы и устала умиляться от обилия забавных комбезиков, распашонок, пинеток и прочей прелести для новорожденных.
А вечером, дома, завалившись перед телевизором в гостиной, с чашкой чая и Бармалеем в ногах, набрала мамуле, от визга которой чуть не оглохла.
– Теперь ты просто обязана нас познакомить с Максимом, ты же понимаешь, малышка? – поет мама в трубке. Буквально слышу, как она пританцовывает на месте от радости.
– Да-да, – слышу на заднем фоне серьезный голос папы, – а мы еще подумаем, доверять ему внука или нет!
– Ну, па-а-а-ап, – закатываю глаза, представив родное грозное лицо, – во-первых, еще не известно, внук это или внучка, во-вторых, лучшего отца, чем Макс, и придумать сложно. Можешь быть уверен.
– Все равно, моя двустволка всегда готова отстрелить…
– Я поняла. Поняла, – смеюсь в чашку с чаем. – Вот только из командировки вернется, и мы к вам, обещаю.
– А свадьба, Кати, солнце, – взволнованно щебечет ма, – с пузиком под венец?
– Честно, не знаю, это тоже решать будем с Максом. Но ты же знаешь, что пышного торжества устраивать я не хочу…
– Ну, надеюсь, мы с отцом хотя бы узнаем, когда вы распишитесь. А то всю жизнь втихую от нас, – журит мама до пунцовых от смущения щек.
– Конечно, узнаете!
Провисев на телефоне почти два часа, кладу трубку, когда за окном уже темнеет. Долго кручу в руках мобильный, набираясь смелости, чтобы позвонить Алие и извиниться за последний разговор и за свое фантастическое упрямство, но не успеваю. Мобильный оживает, а на экране я вижу фото любимой идеальной мордашки.
– Привет, – отвечаю моментально, и сердце снова несется, как сумасшедшее, а новость уже крутится на кончике языка. Только бы не проболтаться, только бы....
– Привет, детка, – слышу в голосе любимого мужчины улыбку.
– Как прошел твой день, мой командированный женишок?
– Еду в гостиницу. Устал ужасно, и хочу к тебе, – жалуется Макс. – Твой день?
– Замечательно.
– Замечательно? Без меня, и замечательно? – усмехается Макс, – я оскорблен до глубины души, сладкая.
– Ты мог бы просто не уезжать, – язвлю, прекрасно понимая, что не мог.
– Я и так перенес встречу с прошлой недели, Стельмах меня порвет скоро за такую безалаберность, – тут же пропадают все ехидство и задор в его голосе. – Невыносимо просто уезжать от тебя надолго, Кати.
Мы оба замолкаем, и я снова удивляюсь тому, как нам комфортно даже на расстоянии просто молчать в трубку.
– Хочу, чтобы ты быстрее приехал, – прикусываю язычок, но все-таки понимаю, что сил молчать нет. Слова так и рвутся вместе с признанием. Пульс зашкаливает, а сердце сейчас выпрыгнет из груди. – Макс… – откашливаюсь и поднимаюсь на ноги под недовольное шипение кота. – Знаешь…
– Не надо так, – тяжко вздыхает мой мужчина.
– Как?
– С придыханием. Я соскучился и хочу к тебе.
– Возвращайся.
– Ты же знаешь, что не могу, детка, – буквально вижу, как он недовольно морщится. А сама смотрю на наш портрет, что висит над камином, и губы растягиваются в улыбке. Скучает. – Я заставлю тебя поменять работу.
– Знаешь, возможно, скоро мне вообще будет не до работы… – немного нервно смеюсь в трубку в повисшей тишине.
– Что это значит? – кажется по голосу, Гай напрягся. – Мне стоит бояться?
– Определенно.
– Так, Кати, не томи, что случилось?
– Ничего, просто я… – уже вдохнула побольше воздуха и готова выпалить “беременна”, когда неожиданно в трубке виснут короткие, раздражающие гудки.
“Пип-пип-пип”
 
Что за черт?
Смотрю на экран – обрыв связи.
Набираю снова, но абонент недоступен.
  
Глава 61 (Кати)
 
– Нет!!! – вырывается из груди, – нет-нет!
От собственного крика, ворвавшегося в мой сон, подскакиваю на кровати в ворохе одеял. Вцепляюсь пальцами в спутанные волосы и пытаюсь отдышаться. Сердце бешено колотится в груди, рискуя пробить грудную клетку и выскочить. А еще болит. Очень сильно ноет, словно сжато в тиски, а легкие с трудом перекачивают воздух, которого мне отчаянно не хватает.
Хватаюсь за горло, которое саднит. Мне словно перекрыли кислород, и я не могу вдохнуть полной грудью.
– Макс… – шепчу испуганно, когда провожу ладошкой по щеке и понимаю, что… плачу. Слезы градом катятся из глаз. А изнутри разрывает от непонятной мне тревоги за Гая. Его лицо стоит перед глазами, и меня захлестывает странное и очень плохое предчувствие. Такое сильное, что накрывает паника и страх. Страшные и неконтролируемые.
Я кричала во сне. Громко, звук собственного голоса до сих пор в ушах стоит.
Выбираюсь из-под одеяла и хватаю с полки мобильный. Действуя на каких-то странных инстинктах, на негнущихся ногах бреду в ванную комнату. Меня трясет. Словно температура зашкаливает, а руки холодные. И самой мне холодной и плохо. И страшно…
Мне нужен Гай. Будь он здесь – такого бы не случилось. Мне бы не снились такие ужасы. Он бы обнял меня и гладил по голове, пока эта истерика не прекратилась, шептал бы смешные глупости и целовал своими горячими, родными губами.
Зачем-то закрываю дверь в ванную в абсолютно пустом, надежно охраняемом доме и, сполоснув лицо ледяной водой, сажусь на холодный кафельный пол.
Вдох-выдох.
Трясущимися пальцами набираю номер любимого, который помню уже наизусть и жду. Секунда, две, три, и короткие гудки, словно абонент занят.
– Макс, ответь же… – прикрываю ладошкой рот и тихонько плачу, потому что ломает. Ужасно ломает, и я не могу понять, что это за паническая атака и почему в голове так навязчиво бьется мысль: услышать голос Макса.
Снова время и снова короткие гудки. И так раз за разом, пока мне не говорят, что “абонент недоступен”. Откидываю тяжелую голову на стену и закрываю глаза. Надо успокоиться, прийти в себя. Глупости какие-то удумала и реву.
Это просто сон.
Плохой сон, который, к слову, я даже не помню. Помню только, что было темно, страшно, и пустота была… а потом – крик, и я проснулась.
Спокойно, Кати! Это твои расшалившиеся нервы и буйная фантазия, беременность и гормоны. Макс спит. Просто спит и не слышит. Утром перезвонит. Обязательно.
* * *
Паршивая ночь выливается в тяжелое утро, когда все валится из рук, и я элементарно не могу вспомнить, что собиралась надеть.
К чему было это странное ночное происшествие, я так и не поняла. И что со мной произошло, тоже. Но уснуть в эту ночь я так и не смогла. Утром, пока собиралась на работу, попробовала еще пару раз набрать Максу, но его телефон был выключен. Всю дорогу до офиса, что шла пешком, молча корила себя за излишнюю эмоциональность. Но страх потерять его после всего казался смертельным.
Весь день в офисе идет из рук вон плохо. Все валится из рук, ничего не клеится. То и дело набираю номер Гая, но абонент недоступен. Я уже начинаю переживать не по-детски и понимать, что ночная паническая атака – это были только цветочки. Ягодки начались сейчас, когда прошло чуть меньше суток, а мой будущий муж молчит сам и не отвечает на мои звонки.
К слову, Алия, которая могла бы что-то знать о Гаевском, тоже молчит и не отвечает. А я уже с десяток раз попыталась набрать ей, чтобы скинула номер мужа. Тщетно…
К концу рабочего дня, когда состояние неизвестности начало просто душить, я не выдержала.
Сгребаю со стола мобильный с сумкой и, хлопнув дверью, сообщаю помощнице, что сегодня уже не вернусь, и собираюсь перейти через дорогу в соседний бизнес-центр. Разузнать в офисе Гаевского, может, неполадки какие, и хоть там он объявился.