Выбирай (СИ)

– Вдвоем. 
– В каком смысле? 
– Не хочу пышных торжеств и шумных вечеринок. Знаешь, идеальной бы она, наверное, была, если бы мы тихонечко расписались и уехали куда-нибудь на необитаемый остров наслаждаться своим уединением и обществом друг друга…”
Тогда Гай еще долго выпытывал у меня подробности, словно пытался вникнуть в мою мечту до самой мельчайшей детали. А я, как и всегда рядом с ним, просто говорила и говорила, не боясь быть смешной или глупой.
Почему Макс завел этот разговор тогда – почти в самом начале лета – я не поняла, но внутри проснулась надежда. И именно тогда я впервые поймала себя на мысли, что в роли того самого жениха я вижу его. Его улыбку, его взгляд, пронзительный и цепкий, внимательный и глубокий, как тот океан, на берегу которого мы могли бы оказаться. И с тех пор именно его лицо в моих мечтах. Не Ромы, отнюдь…
Следом за этим воспоминанием потянулась череда других: милых, нежных, сладких моментов. Два человека, два абсолютно разных подхода к жизни, к любви, к женщине.
Совершенно неосознанно тяну рукой за цепочку и достаю из лифа легкого платья подвеску. Золотое перо. Кручу между пальчиков, пропадая под лавиной воспоминаний, понимая именно сейчас, в этот момент, в каком месте я “свернула не туда”. Тогда, когда отказалась поверить любимому. Тогда, когда оттолкнула человека, что стал для меня всем.
Уверена, позвони я сейчас и спроси Макса, в чем была в первую нашу встречу, далекие три года назад, он сказал бы без заминки. Какое люблю вино, кино, о чем мечтаю. Какую хочу свадьбу и как хотела бы назвать сына…
– Ром, – перебиваю поток слов парня.
– Что, малышка?
– Знаешь, я бы не хотела устраивать пышного торжества, – говорю уверенно, как-то сразу подбираясь, словно перед прыжком.
– Да нет, так не дело. А как же друзья? У меня парни из команды уже ждут-не дождутся, когда мы сможем все отлично погулять на нашей свадьбе. Да и, малышка, это наш с тобой день, и он должен быть особенный…
Да, но когда ты празднуешь с еще энным количеством людей, этот день перестает быть “вашим” и особенным.
– Разве не лучше было бы вдвоем? Ты и я, мы могли бы сразу улететь в отпуск, – щурюсь, заглядывая в бегающий взгляд парня, и жду ответ. С замиранием сердца жду, когда Ромка провалит с треском мою проверку.
– Малышка, – парень тянет ладонь, обхватывая мою, – у меня сезон и игры, я не могу лететь в отпуск. Да и разве это праздник? Надо запомнить этот день на всю жизнь, а что может быть в тихой росписи необычного, чтобы ее запомнить? – уговаривает Рома, как ребенка, и лениво поглаживает большим пальцем запястье. По телу неожиданно пробегают мурашки, но не те, что от волнующей близости, а те, что возникают от ощущения, что на тебя кто-то смотрит. По спине проходит холодок, собирая за собой стойкую уверенность присутствия чьего-то взгляда: тяжелого, пристального. Даже в какой-то момент оборачиваюсь с мыслью, не сошла ли я совсем с ума, но никого нет. Позади меня стойка бара, за которой суетится бармен, и на приличном расстоянии пара столиков. Пустых.
Рома что-то рассказывает, но для меня это все проходит мимо ушей. Обвожу еще раз невидящим взглядом зал и уже готова поверить, что становлюсь параноиком, когда к нашему столику подходит официантка. Улыбчивая, симпатичная девушка в стильной форме.
– Простите, что отвлекаю, – извиняется девушка, – вот это просили вам передать, – смотрит на меня и протягивает бутылку шампанского. Дорогого. Моего любимого шампанского, что попробовала первый раз на благотворительном вечере.
Кручу в руках стекляшку и снова оглядываю зал. Пусто. Не считая пару-тройку семейных пар.
– И вот это, – улыбается официантка и ставит передо мной на столе… бумажную птичку из белой салфетки.
Что за шутки?
Внутри просыпается волнение, и сердце несется все быстрей. Рома морщится и что-то начинает возмущенно выговаривать официантке, а я беру в руки ту самую птичку и, развернув, вижу всего одну строчку.
– От кого? – спрашиваю тихо, хотя уже чисто для галочки. Уже и так знаю, кто этот человек, который помнит, кажется, каждую деталь, каждую мелочь из наших прошлых отношения. Человек, который перевернул мой мир своим присутствием, и которого я так глупо оттолкнула, потому что ждала каких-то пустых наивных слов.
 
Поступки, Кати! Тебе говорили об этом все, но ты – Дура с большой буквы! Безмозглая и слепая идиотка!
– От владельца ресторана, Максима Гаевского, – говорит девушка, но я уже ее не слышу. Я вскакиваю с места, как ужаленная, хватаю со стола сумочку и бросаю всего один взгляд на Ромку, который подскакивает следом.
– Куда? – хватает за руку, останавливая.
– Все кончено, Ром.
– Ты к нему да? – рычит мне в спину бывший, – да он же опять бросит тебя, променяв на первую же Кристину…
– Что? – торможу, разворачиваясь на каблуках.
– Что? – занервничал парень.
– Что ты сейчас сказал про Кристину? – шиплю сквозь зубы.
– Я привел пример, Катя!
– Какой же ты… – поджимаю губы, сдерживая порыв выдать целую порцию отборного мата, и разворачиваюсь, чтобы снова уйти, когда меня опять хватают за запястье.
– Этот твой Гаевский…
Не успеваю сообразить, как разворачиваюсь и со всей дури даю парню звонкую пощечину. Припечатываю ладошкой по гладкой скуле так, что запястье простреливает боль.
– Не смей, – рычу сквозь зубы, сжимая ладошки в кулаки и тыча парня в плечо.– Никогда, слышишь? Больше никогда и ни слова не позволю сказать о нем плохого, ясно?
– Что за чушь? Что с тобой вообще происходит? – морщится Рома, хватая за подол. – Не пори горячку, малышка. Успокойся.
– Он ни разу меня не обманул. Ни разу мне не изменил. И да, Рома, ты ничтожество! – говорю, а у самой словно камень с плеч. Появилась такая легкость, словно воспарила. – Можешь позвонить своей подруге Кристине и сказать, что ваш план с треском провалился, ребята. Я только одного не пойму, какого хрена тебе нужна была эта свадьба? Когда был предел твой места, а? Когда бы ты остановился? В ЗАГСе?
Рома молча буравит взглядом и держится за красную от удара щеку. Минута, когда мы упрямо бодаемся взглядами, пока на моих губах не начинает играть ухмылка. Ехидная, злая ухмылка.
– Несмотря на то, какое ты дерьмо, Рома… искренне желаю тебе счастья.
Разворачиваюсь и, не оглядываясь, словно на выросших крыльях, лечу вон из ресторана.
– Я не оставлю это так! – слышу угрозу, брошенную в спину, но это все пустые слова. Всегда пустые слова.
Ноги дрожат, сердце волнительно заходится, а руки трясутся, не попадая пальцами по буквам в сообщении. Выскакиваю на улицу и торможу первое попавшееся такси. Заскакиваю, уверенно диктуя водителю адрес, который сам собой приходит на ум, словно знаю, где его искать…
  
Глава 57 (Гай)
 
– Портрет доставили к тебе домой, – гордо поет в трубке Таша.
– Куда домой? – переспрашиваю, поглядывая на наручные часы. Уже задерживаюсь в ресторане дольше обычного. Через пару часов прилетит Стельмах, которого нужно было бы встретить в аэропорту. Если, конечно, этого не сделает его горячо любимый тесть.
– В загородный дом. Ау, Мася, ты вообще меня слышишь? – посмеивается сестренка. – Ты дал мне адрес, я отправила ребят из транспортной компании. Портрет у тебя, гордо висит в гостиной.
– Твою мать… – откидываюсь на спинку кресла, потирая виски. – Я продаю этот дом, Таш.
– Зачем?
– Неважно. Просто так надо, – отрезаю все препирания, которых стоит ожидать, только поддержи я эту тему, и поднимаюсь с места. – Ладно, заеду и заберу его сам.
– То есть, ничего мне не скажешь? – слышу по голосу, как дует губы сестренка.
– Не скажу, но за портрет спасибо. Позже наберу.
– Ну-ну, – язвит младшенькая из рода Гаевских. Буквально вижу, как она закатывает свои голубые глаза и поджимает в обиде губы. – Давай-давай! – И бросает трубку.
Что б вас… женщины. Что конкретно этой представительнице слабого пола не понравилось, остается только гадать.