Выбирай (СИ)

Ксения Степановна у меня всегда была до жути проницательная. В школьные годы ее никогда не удавалось обмануть, а если и пытался, то люлей она навешивала знатных. Задница потом еще неделю горела от ее ремня. В этот раз все, конечно, обошлось без рукоприкладства, все-таки мальчик я уже большой, но когда сообщил, что приеду на вечер с девушкой, заправский сыщик, живущий глубоко внутри любимой маман, сразу почуял что-то неладное. В итоге, под пытками, я сдался. И в данный момент она единственная, кто знает, что у меня к Кати отнюдь не дружеские чувства и пришла она сюда совсем не как моя… подруга.
– Вы очень красивая, Екатерина, скажите, никогда не хотели попробовать себя в качестве модели?
– Мам, – выгибаю бровь и с мольбой в глазах смотрю на родительницу. – Ты опять за свое?
– А что? Смотри, какая фактурная внешность! – сияет улыбка на лице матери, а по взгляду вижу: понравилась, одобрила она выбор единственного сына. – Девочка же просто красавица! Тонкая шейка, которую обязаны украшать изысканные бриллианты, а эти ушки должны сверкать в рубинах. Это я тебе, сынок, на будущее говорю, да Екатерина? – подмигивает моей смущенной спутнице.
– Кхм… – мнется Кати, – о модельной карьере не думала. Это немного не мое, правда. Но… спасибо большое за такие приятные слова!
Кати явно ощущает себя неловко, но голос не дрожит, а в глазах сверкает ее извечное упрямство. Бросаю на девушку ободряющий взгляд и целую в ушко:
– Я рядом, – шепчу тихонько, чтобы поддержать, но мои слова возымели обратный эффект. Не успокоилась. Зарделась еще больше. Да уж, наверное, я поторопился знакомить с родителями. Наверное, как и всем нормальным парам, нужно было дождаться официального начала наших отношения.
– Не обращайте внимания на жену, – смеется отец, разряжая немного обстановку. – Она в каждой милой девушке высматривает потенциальную модель. Ее работа уже даже в личную жизнь сына лезет. – салютует нам батя бокалом с шампанским.
– О-о-о, это Ксения Степановна любит! – усмехаюсь, качая головой. – Годиков до тридцати мама усердно пыталась найти мне жену с “фактурной” внешностью.
– Да-да, а когда сыну пошел четвертый десяток, отчаялась и завела собачку, – подхватывает отец.
– Угу, вместо внуков.
– Это собачка оказалась совершенно безмозглой хаски и сгрызла всю мою любимую итальянскую мебель, – морщится отец, с упреком поглядывая на любимую жену.
– Да еще уничтожил все цветы. Что там было? Георгины, пионы, да, мам?
– Вот отец и сын, ну, просто полное единение! Правильно говорят: от осинки не родятся апельсинки, – возмущенно восклицает маман, наигранно дуя губы. Кати молчит и только с интересом наблюдает за нашей обычной, исключительно “доброй” перепалкой, тихонько посмеиваясь. Да уж, это со стороны мы все серьезные и собранные, внутри своей семьи ветра в голове и детства в одном месте у всех предостаточно. – Никакой мне поддержки в этой мужской семье! Никакой женской солидарности. Все язвите и язвите… эх, мужчины.
– Надо было рожать дочь, – подмигиваю матушке и каждой клеточкой ощущаю на себе заинтересованный взгляд невероятных карих глаз.
– Так я хотела, а получился ты. Идеальная копия отца. Думала, рожу девчонку, – ближе подходит мама к Катерине и понижает голос, шепчет якобы “о своем, о девичьем”, – буду для малышки цепочки, колечки, безделушки делать. О-о-х, деточка, знаешь, сколько у меня было планов, когда еще в животе лялька сидела? Я продумала все-все-все до мельчайшей детали! До последнего просила врачей не говорить мне пол ребеночка. Вот как чувствовала, что там совсем не девчачьи ножки пинаются! И… – машет головой мама. – Что вышло? – укоризненно смотрит на меня мать, поджимая губы.
– Что? – смеюсь, нисколько не сомневаясь, что все эти ворчания Ксении Степановны Гаевской наиграны и не что иное, как шутка. Любит она меня так сильно, насколько это вообще возможно. Знаю, чувствую и безмерно ей благодарен за это.
– Запонки и часы. Все.
– Ну почему же, – смеется Кати и, наклоняясь к маме, что-то шепчет на ушко. Да так тихо, что мы с отцом удивленно переглядываемся и стремительно теряем позиции в нашей сугубо мужской семье. Кажется, мама за пару минут умудрилась завоевать полное доверие девушки.
 
– В общем! – откашливаюсь, перебивая их увлеченный диалог. – Думаю, ты поняла, детка, что у моих родителей собственный ювелирный бизнес, – настойчиво встреваю, когда начинаю ловить на себе уж очень хитрые взгляды матери и моей потенциальной "девушки". – Заканчивайте, дамы, – легонько щиплю Кати за мягкое место и смеюсь от ее удивленного “ой”.
– Кхм… Да, поняла. Очень здорово! То есть все экспонаты, что на продаже…?
– Да, это их ювелирного дома. Хочешь шампанского? – примечаю бегающего рядом официанта и машу рукой, подзывая к нам.
– Хочу.
– Кати, – подхватывает девушку под другой локоток мать, – можно я к вам так, по-свойски? Чай, не чужие… – ох, мама! Выпалила и испуганно смотрит на меня, а я на девушку, которая, надо отдать должное, виду не подала, что услышала.
– Можно, не люблю, когда обращаются по полному имени. Чувствую себя странно.
– А Катя?
– Катя? – переспрашивает, и на мгновение маска расслабленности дает слабину, девушка морщится. – Так не люблю вообще. Все друзья и родные зовут Кати.
– Поняла, прошу прощения, если обидела.
– Нет, что вы, просто воспоминания не самые радужные, – улыбается, делая глоток игристого.
– Буду иметь в виду, дорогая. Так вот, я хотела узнать…
– Девушки, нам бы направиться к нашему столику, – вежливо перебивает жену отец, поглядывая на наручные часы, – через пять минут начнется аукцион, и нам с Максом нужно будет выступить с речью.
– Да, точно, давайте пройдем в банкетный зал, молодежь. Кати, детка, мы с тобой потом еще поговорим, – кивает матушка, подмигивает растерявшейся Катерине и, подхватив под локоть отца, удаляется в сторону открытых в банкетный зал дверей, собирая попутно за собой гостей.
– У вас это семейное, да? – шепчет Катерина.
– Что?
– Деткой называть.
– А, ты про это? Ну, что поделать, придется тебе смириться, – щелкаю по носу улыбающуюся, невероятно соблазнительно спутницу и увлекаю за собой в сторону другого зала, где уже ломятся от изысканных деликатесов столы, а суетливо бегающие официанты наводят последний лоск.
– Уже, – слышу тихое за спиной.
– Что?
– Уже смирилась. Мне нравится, когда ты так меня называешь…
До нашего столика иду и улыбаюсь, как дурак, наверное, со стороны я выгляжу полным безумцем.
  
Глава 31 (Гай)
 
Ужин в банкетном зале открывает приветственная речь отца, который срывает овации и восхищенные шепотки. После, как бы мне ни хотелось отвертеться, но на сцену приходится выйти мне и как соучредителю фирмы родителей поблагодарить всех присутствующих за их ежегодную поддержку нашего благотворительного аукциона.
Гостей и правда много, и в большинстве своем это все те же лица. Узкий круг людей, не безразличных к жизни других, которые готовы выложить баснословные деньги за драгоценные безделушки, зная, что все средства пойдут в наш благотворительный фонд.
Сам аукцион для меня вещь мало примечательная, никогда не был участником, предпочитая напрямую переводить деньги на счет фонда. Но зато для Кати, которая здесь впервые, должно быть весьма интересно. По крайней мере, судя по ее горящему взгляду и полному отсутствию телодвижений весь час, что длится “представление”. Почти все время, что мы сидим за столиками и любуемся изящными произведениями лучших мастеров мира и ожесточенной “битвой” за право обладать ими, она держит в руках бокал и не сводит взгляд с экрана.
Я абсолютно безразлично провожаю взглядом безделушку за безделушкой, пока не появляется фотография лота, что заставляет меня даже поддаться слегка вперед.
– Перо, – улыбается Кати, восхищенно вздыхая. – Невероятная красота!
Подвеска от дизайнерского дома с мировым именем. Золото наивысшей пробы с аккуратными вкраплениями целой россыпи бриллиантов. Эксклюзивная, изящная подвеска с проработкой до мельчайших деталей. Летящее и чертовски напоминающее мне одну мою вредную знакомую перо.