Выбирай (СИ)
В общем, скучать не приходилось. Как-то тихо, ненавязчиво Макс своим присутствием вытеснял из моей головы все дурные мысли и заштопывал раны на разбитом сердце. Ромка, к слову, “пропал с радаров”, чему я, чем дальше, тем больше была рада. Любовь к бывшему медленно, но верно сходила на нет. И сердце уже не так болело, да и одинокой я себя не чувствовала, потому что был Гай.
Иногда это пугало. Его близость рядом. Реакция моего тела на него, которая со временем другой не стала, а только усилилась. Меня тянуло со страшной силой и если раньше это было только физически, то сейчас… Вдобавок к постоянному сексуальному желанию рядом с ним я чувствую свою душевную и эмоциональную зависимость от этого мужичны.
Табу на “близость” мы так и не убрали, и, как два подростка в конфетно-букетный период, просто “дружили”. Но ведь мы не подростки? И не потенциальная пара? Значит, то, что между нами, неправильно, а дружбы между мужчиной и женщиной все-таки не существует?
Время от времени, когда выпадали редкие вечера не в компании Гая, сидя дома в тишине, прокручивая в голове и присматриваясь к нашим отношениям со стороны, я все серьезней приходила к мысли: главное – не влюбиться в Макса. Раз уж решила закрыть свое сердце, так для всех.
Однако вопреки моим убеждением какое-то новое, сильное и пугающе-волнующее чувство внутри уже медленно-медленно потянуло свои ниточки к сердечку… и это было сильней в тысячи раз, чем привязанность к бывшему и в миллионы раз страшнее.
* * *Очередную пятницу, когда Макс занят, но обещает освободиться к вечеру, я провожу на работе. Ничем особо не примечательный день в итоге заканчивается потерей важных документов, с которыми я, чтобы подписать, носилась, как с ребенком, и которые в итоге Кристина не может найти.
– Я понятия не имею, куда они делись, Екатерина Алексеевна! Точно ложила вчера на ваш стол, – в сотый раз разводит руками девушка и хлопает своими длинными ресницами, аки сама невинность.
– Клала, Кристина. И нет их! Я все папки и файлы, ящики и шкафы уже на тысячу раз перепроверила. Нет и все! Не могли же они испариться, в самом деле? Что за ерунда такая?
Как ураган, ношусь по кабинету, снова сметая горы бумаг на рабочем столе, даже в свою сумочку заглянула, куда папка с документами при всем желании не поместились бы – нет их. Завтра после обеда встреча с директором клуба, который к тому же очень вредный и требовательный мужчина, а мне-то и идти к нему не с чем. Такой “прокол” может стоить мне огромной неустойки и серьезно пошатнувшейся репутации.
– Вспоминай, Кристина, когда ты в последний раз видела ту черную папку, что я отдавала тебе в прошлый четверг?! – снова поднимая взгляд на помощницу. – Я отдала тебе ее из рук в руки.
В ответ, глядя на меня, девушка только пожимает плечами.
Вздыхаю и присаживаюсь на краешек рабочего стола, лихорадочно соображая, что делать. У меня внутри кипит злость и поднимается паника, а Кристина только кусает губу и отводит взгляд. Я больше чем уверена, что “пропажа” – ее рук дело!
– Кристина, где документы? – спрашиваю еще раз в надежде, что девушка сознается. – Если потеряла, лучше так и скажи.
– Ничего я не теряла! – вскрикивает девушка обиженно, своим визжащим фальцетом, – я что, совсем дура, что ли, по-вашему?
И снова эта ее непрошибаемое спокойствие и снова взгляд хоть куда, но не на меня.
– Неприятность какая, но я уверена – ничего критичного, ведь так, Екатерина Алексеевна?
Вот кого-кого, а дуру она играть умеет просто потрясающе. Оскар в студию, твою мать.
– По-моему, ты врешь! – встаю и хватаю пиджак с сумкой, – делай, что хочешь, но завтра на столе у меня должен быть договор с группой, который ты потеряла, выкинула или где-то забыла – меня не интересует. В противном случае я лишу тебя премии в этом месяце.
– Но, Екатерина Алексеевна, вам не кажется…
– Не кажется.
Даже слушать не хочу! Мне вполне хватило пролитого на днях на макеты флаеров кофе и вчерашней красной ручки в официальном документе. Косяк на косяке, и явно это уже не случайность. И это выводит из себя!
Выхожу из офиса, припустив вниз по лестнице, звонко цокая каблуками и вбивая от злости ступню в бетон, как гвозди. Ее такие “выпады” стали все чаще в последние дни, и причиной чего они стали – хоть убей, не пойму. Чем я ей насолила, что она не устает изобретать все большие и большие пакости? Нет, конечно, в голову сразу идет мужской образ нашего общего знакомого, но ведь это бред! Гаевского я еще с помощницей не делила.
Из бизнес-центра вылетаю разъяренной фурией и, чеканя шаг, несусь к остановке. Отключаюсь от происходящего напрочь, тихо закипая в своих мыслях, и не сразу сообразила, что меня окликают.
– Воу-воу-воу, тормози! – хватает за руку Макс, догоняя. – Где пожар?
– Что? – хмурю брови. – Извини, не слышала, что ты звал.
– Что случилось?
– Забудь.
– Кати! – с немым упреком смотрит на меня “друг” и плотину прорывает.
– Моя безмозглая помощница Кристина потеряла документы! – рычу, размахивая руками. – Документы, с которыми я носилась весь апрель! Сейчас договора с группой нет, а завтрашняя встреча с директором клуба рискует пойти крахом. – Выпалила как на духу, – я рискую попасть на огромный штраф, а эта рыжеволосая кукла с силиконовой грудью раздражает своим спокойствием, хотя я на тысячу процентов уверена, что это ее рук дело! А все потому, что… – чуть не выпалила: ты с ней спал, Гаевский, и она ревнует тебя ко мне, но вовремя прикусила язык. Незачем ему это знать.
– Почему?
– Потому что мозгов у рыбки больше чем у нее.
Запускаю ладошку в волосы и прикрываю глаза, выдыхая. Выговорилась и даже легче стало, правда, ненадолго. Макс снова включил свой любимый режим – непрошибаемость:
– Выдохни – это, во-первых…
– Так, все. Хватит. Иди лучше мозг своей любовнице промой, – мгновенно завожусь, улавливая в тоне мужчины поучительные нотки. Снова он разговаривает со мной как с маленьким ребенком – это жутко нервирует!
– Кати, твою мать, – рычит Макс. – Я тебе уже говорил, что нет у меня ничего с твоей помощницей. Да, было, но ты мне это до конца жизни будешь припоминать?
– Я пошла, – разворачиваюсь на каблуках и, резко выдернув руку из захвата, топаю прочь. Но не тут-то было.
– Детский сад! – злится Макс и, снова хватая за руку, ведет упирающуюся меня к своей припаркованной неподалеку машине, ругаясь и устраивая “пропесочку” не хуже родителей, – … губы дует, щеки пузырем, тебе сколько лет? Сама надумала, сама обиделась, ты меня когда-нибудь точно доведешь до больнички. А такими темпами ты полстолицы можешь обвинить.
– И обвиню! Какого черта ты ложишь под себя все что движется. Тьфу… – морщусь, – кладешь.
– Ревнуешь?
– Было бы кого.
Обижаю его. По взгляду вижу.
– Садись в машину и сиди, – открывает мужчина перед моим носом дверь и терпеливо ждет, пока я перестану упрямиться и залезу в салон.
– С чего бы это? Я устала, я хочу домой. Мне еще голову ломать и извинительную речь сочинять…
– Клуб как называется? – кивает Макс, доставая из кармана мобильный.
– Лофт.
– Отлично. Садись, скоро приду!
– Что ты делаешь и куда ты собрался? – хватаю за рубашку Гаевского, у которого от злости желваки на лице ходуном ходят.
– Детка. Просто. Сядь. В эту. Чертову. Машину! – рычит Гай. Впихивает в руку ключи и, не дожидаясь ответа, разворачивается и направляется к моему бизнес-центру. Не к своему, к моему… Зачем? К Кристине пошел?
– А вот хренушки…
Дожидаюсь, когда Макс скроется за дверьми, закрываю авто и бегом за ним.
Подслушивать нехорошо.
Очень.
Так нельзя!
Но что делать, если внутри все бурлит, кипит и клокочет от злости, что он идет разговаривать с этой пигалицей? Но еще больше злит только то, что мне совершенно это не нравится…
Ноги сами несут по большому холлу бизнес-центра в открытые двери лифта.