Выбирай (СИ)

– Что тебе рассказывать, Мася? – подает мне кружку изумительно пахнущего чая девушка, хитро подмигивая. Вот лиса, наверняка догадывается о причинах моего резкого появления в гостях.
– Так уж и быть, Лийчик, я прощу тебя Масю в обмен на ценные сведенья.
– Какой объект тебя интересует? – заговорщески подмигивает хозяйка дома.
– Кареглазый, метр с кепкой.
– Неужто ты решил приударить за моей подругой?
– Приударить – это мягко сказано. Мне надо знать все, чем она живет, что любит и прочую эту вашу девичью лабуду.
– Хм… даже не знаю, достоин ли ты ее…
– Алия.
– Так уж и быть, но запомни, – машет в мою сторону поварешкой, – на органы пущу, если мою девочку обидишь.
Поднимаю руки, объявляя свою полную капитуляцию, чем заслуживаю слюнявый поцелуйчик от скачущей у меня на руках Мили.
– Мася, а ты к нам надолго? – подстраивается сбоку Майя, стаскивая, пока мать не видит, со стола конфеты и, хитро прищурившись, смотри на меня. – Сходим в аквапарк?
– Я тозе кочу в палк, – виснет у меня на шее средненькое по возрасту чадо Стельмахов.
– Значит, будет вам аквапарк, девчонки, дядя Мася весь ваш на целую неделю!
Проказницы довольно хохочут и “отлипают” от меня, узрев пса, который, бедный, кажется, уже не знает, куда спрятаться от своих маленьких хозяек.
– Кстати, дай мне свой телефон, будь добра, – вспоминаю о том, что Кати так и не перезвонил. Уже прошли почти сутки с момента сообщения, и наверняка эта вредная брюнеточка уже иголки втыкает в мою куклу-вуду.
– А твой?
– Дома забыл. Обещал нашей общей знакомой позвонить.
– Вы еще не вместе, а ты уже косячишь?
– Просто торопился. Не занудствуйте, миссис Стельмах.
– Ох-ох, не дам, – морщится Лия и тут же улыбается, – не звони.
– Почему это?
– Как девушка говорю, дай ей слегка поволноваться.
– Ты же знаешь Кати, она разобидится на меня, и тогда я даже на танке к ней не подъеду.
– Слушай и мотай на ус, – перебивает меня блондиночка, напрочь игнорируя просьбы. – А лучше возьми листочек и записывай. Пункт первый: мечты Екатерина Алексеевны – прыжок с парашютом, побывать на концерте Раммштайн, слетать в отпуск в Новую Зеландию и самое-самое, что тебя удивит, – сияет улыбкой, заговорщески подмигивая, подруга, – научиться стрелять…
Брови поползли вверх, а глаза рискуют выкатиться из орбит. Если с Зеландией и Раммштайн я еще мог бы как-то связать образ своего объекта обожания, то парашют и стрельба?
– Это еще не все…
И тут я понял, что мне досталась не просто девушка, а абсолютный уникум.
* * *
Позже вечером Лия как истинная хозяйка дома готовит ужин на большую семью и гостей, мы со Стельмахом устроились в их шикарной гостиной, закопавшись в документах. Бардак в отчетах и сметах, которых накопилась за последний месяц на вагон и маленькую тележку.
– Ну, так что, Гай, совсем все плохо? – выдергивает из отчетов голос друга.
– О чем ты?
– Кати.
Вздыхаю и поднимаю взгляд на потрясающую картину за окном. Вечерний город с высоты во всем своем великолепии.
– Не совсем, – откладываю папку на стол и устало потираю переносицу. – Но голова уже гудит от постоянных мыслей, серьезно.
– Теперь понимаешь, каково было мне? – усмехается дружище и хлопает по плечу. – У вас хоть нет такого препятствия, как ее батя.
– Зато тут есть бывший. Которого, судя по всему, Кати все-таки любит.
– Это ему ты в баре Костяна по роже съездил? – ухмыляется Тёмыч, откидываясь на спинку дивана. – Узнаю Гаевского двадцатилетней давности. Я думал, у тебя такая херня, как махание кулаками, вышла из привычки.
– Я тоже так думал. Сам не ожидал такого, но даже убить эту крысу было бы мало. Просто ты не видел этого убитого горем лица и слез… никогда терпеть не мог женские слезы, потому что раздражали и выводили из себя. А тут…
– А тут?
– А тут ты смотришь и понимаешь, что ни хера сделать не можешь, кроме как толкать тупые речи и… в общем. Я кони двину быстрей, чем разберусь со всей той ерундой, что творится у нее в голове.
 
– Но?
– Ты долго еще будешь звуками кидаться?
– Я даю тебе выговориться. В сугубо мужской компании и не подбирая слов поприличней. Я все еще помню, как три года назад ты меня из моего дерьма в голове вытаскивал.
– Но оставить ее не могу.
– Почему?
– Да потому что тянет, – признаюсь, сжимая челюсти до скрипа зубов. – Это пи…
– Дети, – кашляет друг, поглядывая на проносящуюся мимо Милли.
– Короче, это пугает.
Давно ли я сам себе признался в том, что в мыслях, кроме кареглазой ехидны, никого не осталось? Давно. Но удачно сдерживал свои “хочу”, пока она была недоступна. Заменял оригинал тупыми и отдаленно похожими копиями, убиваясь изнутри и сжирая себя. Сейчас она рядом, и у меня есть возможность забрать девчонку себе, так почему я должен отступить?
– Значит, ищи подход. Это уже не просто “запал” на красивое тело, Гаевский.
– Да уж, легко, сидя по ту сторону, рассуждается, – ухмыляюсь в ответ на откровенно издевательскую улыбку друга.
– Я столько ждал этого момента, дружище, не ломай кайф.
– Обломаю сейчас я! – слышим грозное с кухни. – Гаевский и ты… муженька любимый, идите сюда.
Переглядываемся и послушно поднимаемся, направляясь на кухню. Чем ближе, тем отчетливей понимая, что Алия разговаривает с кем-то по видеосвязи. Грозно моргая мне, заставляя сесть и намекая Темычу, что нужно бы забрать пускающего пузыри из слюней сына с ее рук. Напрочь теряюсь, не понимая, зачем я ей нужен здесь, но когда слышу голос собеседницы, сердце пропускает удар.
Кати.
Порываюсь подняться с места и беспардонно влезть “в экран”, но на меня бросают убийственный взгляд, а Стельмах впихивает в руки мелкого трехмесячного тезку, и я так и остаюсь сидеть ровно задницей на месте.
Вот хитрая лиса Алия!
И хоть подслушивать нехорошо, но сдвинуться с места я не в силах. И хоть мне было приказано молчать, зато есть возможность услышать этот нежный голос. Голос, по которому я успел соскучиться, и от которого внутри все начинает закипать от желания оказаться сейчас с ней.
Рядом.
  
Глава 14 (Кати)
 
Вечер встречаю с поварешкой в руках. Ох, как редко я готовлю и как часто люблю вкусно поесть. Но так повелось, что мы с кухней немного не дружим. Для меня готовка – муторный и длительный процесс – равносильно семи кругам ада.
– Так, тут сказано довести до кипения, – морщусь, уже час вчитываясь в рецепт для чайников. – Интересно, а существуют рецепты “для самых чайников из чайников”? – бубню себе под нос, в сотый раз возвращаясь к пункту номер один и читая уже на тысячный круг. Это, кстати, была еще одна постоянная тема для упреков Ромки. “Какая же ты будешь жена, если даже пельмени сварить не можешь”. Какая-какая? Хреновая!
Смачно мяукнув и взмахнув пушистым хвостом, Бармалей покинул мое общество, видимо, совсем отчаявшись увидеть что-то съедобней его сухого корма. Да уж.
Уже готова психануть и бросить эту идею – сварить суп, когда на экране ноутбука мигает видеовызов. Радуясь, что хоть кто-то обо мне вспомнил, отвечаю и расплываюсь в улыбке, когда перед экраном появляется маленькое голубоглазое чудо с заразительной беззубой улыбкой.
– Скажи привет, тетя Катя, – слышу закадровое сопровождение голосом Алии Стельмах.
– Привет, пупс! – неосознанно подаюсь вперед, когда светловолосый малыш начинает что-то активно балякать на своем. Румяные пухленькие щечки и большие глаза насыщенного темно-синего цвета. Максик – маленький красавчик, активно жестикулирует пухленькими ручками и вовсю пускает слюни. – Какой ты хорошенький!
– Это все генофонд! – а вот и закадровое сопровождение голосом Артема Стельмаха, от ремарки которого мы с его женой дружно начинаем хохотать. – Иди сюда, мамин сын.
– Привет, Кати, – вижу заразительную улыбку подруги, когда муж забирает их маленького проказника с ее рук. – Видок, конечно, тот еще, но ты не обращай внимания.