Красотка для мажора. Она будет моей (СИ)

Но шансы выбраться у меня все-таки были, это я поняла довольно быстро. Кровать была сделана из дерева, и прутья ее спинки, к которым я была прикована, хоть и прочно сидели в своей раме, и были достаточно толстыми, тоже были деревянными.
Я поняла, что должна была действовать со всей возможной скоростью ‒ Вандал вышел за дверь несколько минут назад, и мне больше нельзя было терять ни секунды драгоценного времени.
Обхватив один из прутьев правой ладонью, я со всей силы дернула его на себя. Он не дрогнул, не поддался даже на миллиметр. Ухватив поудобнее, дернула еще раз, приложив максимум усилий, но только до крови оцарапала кожу на запястье острыми гранями металлического браслета наручников.
Не получилось!..
Господи! На мгновение мной снова завладела смесь паники, отчаяния, слепого ужаса.
Конечно, дерево есть дерево ‒ действуя планомерно, в конце концов я смогла бы выточить желобок в этом столбике с помощью второго из этих парных железных колец. Да только к тому времени, как у меня бы это получилось, мое освобождение уже давным-давно потеряло бы всякий смысл. Сделав свое черное дело, Вандал вернется домой… и что он сотворит со мной после этого, мне было страшно даже представить.
Но внезапно мне пришла в голову другая идея…
Подняв ноги и изогнувшись в два раза (спасибо регулярным занятиям йогой, у меня была такая возможность), я уперлась пятками в нужный прут, нащупала его как следует подошвами ног. Сделала глубокий вдох и короткий выдох. Затем согнула ноги в коленях… и резко разогнула их, вложив все силы, всю свою волю в этот толчок.
Прут так и не поддался, но я ударила еще раз. И еще раз. И еще несколько раз. Мои лодыжки и ступни пронзала безумная боль, но я била и била как ненормальная, била резко, изо всех сил. И вот с бессчетной попытки столбик просто вылетел из пазов в спинке кровати. Пальцы ног ударились о стену, и на моих глазах выступили слезы.
Но я не могла позволить себе даже секундной передышки.
Высвободив правую руку, я отодрала кусок клейкой ленты со своего лица, вынула кляп и отшвырнула его от себя. Села на кровати, как следует обхватила второй столбик обеими руками, и попробовала просто выдернуть его из пазов… Безуспешно.
Я поняла, что мне снова придется пинать его моими бедными разбитыми ногами. Но, по крайней мере теперь, когда я освободила одну из рук, это станет делать намного удобнее.
Приняв нужную позу, приготовилась к удару, согнула ноги… а затем изо всех сил ударила пятками прямо в середину прута, к которому была прикована наручниками. И на этот раз он вылетел из рамы с самой первой попытки. Наконец мне удалось освободиться из этого капкана!
Я вскочила с кровати, и моя голова тут же закружилась от резкого подъема… а возможно и из-за травмы, которую мне нанес Вандал (называть этого человека по имени мне не хотелось даже про себя). На моем затылке теперь прощупывалась болезненная шишка.
Мимоходом оценила повреждения на ногах ‒ стоять было больно, я довольно сильно ушибла пальцы на правой ноге, один из них опух и перестал гнуться. Но сейчас мне было некогда переживать о своей драгоценной модельной походке.
Кинувшись к входной двери, я попыталась, было, открыть ее, но она была заперта снаружи на ключ. Возможно, у меня получилось бы найти еще одну связку ключей, но где ее искать, и существовала ли она вообще, я не знала.
На тумбочке в коридоре я увидела свой портфель и сразу же открыла его в поисках телефона ‒ нужно было срочно позвонить Давиду, предупредить его об опасности. Но телефон исчез, точно так же, как кошелек со всеми моими карточками ‒ уходя из дома, Перов зачем-то забрал мои вещи с собой.
Я понятия не имела, как мне теперь выбираться отсюда ‒ возможно, все-таки стоило поискать запасные ключи или какой-нибудь другой телефон. Но я понимала, что на это ушло бы слишком много времени. А мне нельзя, просто нельзя было терять время даром!
Правда, один не совсем стандартный путь из этой квартиры все-таки имелся, я знала об этом. Мне вспомнилось, как еще раньше я думала проникнуть в дом Давида Третьякова через его террасу, пройдя по карнизу с балкона моего папы ‒ таковы были наши элитные высотки, покрытые снаружи затейливым орнаментом с арками, колоннами и прочим в таком духе.
 
Эти карнизы охватывали дома по периметру в нижней части через каждые три этажа, ближе к середине через пять, а наверху через два, а значит, на шестом такой тоже должен был быть. И если мне только хватит смелости и решимости, я смогу довольно быстро убраться из этого проклятого места.
Надев куртку и портфель, я с сомнением покосилась на свои ботильоны ‒ в такой обуви карабкаться по стенам решился бы только самоубийца. Но тут мой взгляд наткнулся на белые кроссовки, кажется, женские ‒ видимо, у его мамы был примерно такой же размер обуви, как у меня. Быстро натянув их, через коридор и гостиную я вышла на балкон, и моей кожи коснулся прохладный влажный воздух, насыщенный запахом весны.
Мне открылся знакомый вид на соседние высотки, облицованные искусственным мрамором, на аккуратные газоны и клумбы небольшого сквера, в центре которого находилась одна из современных детских площадок нашего элитного комплекса. Его пересекали влажные после недавнего дождя дорожки и аллеи, украшенные коваными фонарями ‒ одна из них как раз проходила под окнами этого дома.
Падать с шестого этажа будет быстро, и, наверное, почти не больно ‒ если только не задену одно из этих деревьев, шмякнусь прямо на асфальт…
Мое сердце ушло в пятки. Мама дорогая!..
Хорошо хоть идти было не так уж и долго, только до небольшого открытого общественного балкона, имеющего проход на лестничную клетку. Да и карниз был довольно широким. Правда, он был слегка покатым и сверху был покрыт слоем металла… Надеюсь, у этих кроссовок была нескользкая подошва!
Открыла окно ближе к стене дома. Ладони покрыл холодный пот. Но перед моими глазами все еще стояло выражение лица этого человека, когда он сказал, что уладит одно дело и сразу вернется ‒ в тот момент я сразу поняла, что именно социопат имел в виду под этими словами…
Мысль об опасности, в которой оказался Давид, придала мне сил. Больше я не думала ни о высоте, ни о скользком влажном покрытии карниза. Перекинув ногу через балконное ограждение, аккуратно шагнула на выступ и пошла вдоль стены, придерживаясь за нее рукой.
Сердце колотилось как сумасшедшее, но моей душой владела ледяная решимость идти до конца. Вниз я не смотрела.
Пройдя примерно двадцать метров до общественного балкона и вцепившись руками в его перила, вздохнула с облегчением ‒ большая часть пути была пройдена, мне действительно удалось живой и невредимой вырваться из этой западни (часть меня все еще не верила в это до конца). Но я понимала, что мне было рано отдыхать. Пройдя на лестницу, я побежала так быстро, как только смогла.
Только добраться до своего дома, только снова встретиться с Давидом! К н и г о е д. н е т
Пробежав через сквер по одной из его мокрых асфальтовых дорожек, увидела невдалеке знакомый подъезд… и в этот момент из него как раз вышел парень, мысли о котором не давали мне покоя все время учебы, моя первая и единственная любовь. Слава Богу!.. Я припустила еще быстрее, чтобы догнать его, пока он не ушел далеко.
Третьяков явно направлялся к своей машине, которая была припаркована здесь же, на своем обычном месте. На какое-то время он скрылся с моих глаз за зеленым заграждением деревьев и кустов. Выбежав, наконец, к своему дому и никого не увидев, я поняла, что парень уже сел в автомобиль, и помахала ему, надеясь привлечь его внимание. Я находилась на противоположной части дороги, совсем близко от его «мерседеса»…
В этот момент воздух сотряс мощный взвыв; в облаке ярких пылающих искр автомобиль подбросило вверх и тут же с силой швырнуло на землю. Во все стороны брызнули куски обгоревшего металла.
Мое тело застыло, превратилось в камень.
Зажав рот руками, я смотрела на эти языки пламени, на поднимающиеся к небу грибообразные тяжелые клубы черного дыма, насыщенного запахом жженой резины. Смотрела, как пылает машина человека, которого несмотря ни на что я безумно любила. Любила… Любила всем сердцем.