Валькирия (СИ)

Саварэ успел перехватить её руку раньше, чем Санъяра раскрыла крылья, и поставил девушку обратно на камни. Когда он посмотрел ей в глаза, Санъяра ожидала услышать насмешку — и была поражена в очередной раз за время этой встречи:
— Твой полёт хорош, намэ, — Санъяра не ощутила насмешки в этих словах, только горечь. — Райере хорошо тебя обучил. Но знаешь, в чём твоя беда?
— Ты хочешь мне сказать? — спросила Санъяра, стараясь не выдать злость.
— Ты боишься Песни Смерти. Отвергаешь её, пытаешься заглушить свою кровь. Но Песнь — это мы с тобой. Мы непобедимы, пока следуем её путём.
Сказав это Саварэ развернулся и направился к храму, оставив девушку в одиночестве размышлять над его словами.
К вечеру обе крепости покинули небо над зиккуратом и Санъяра очень надеялась, что следующий день проведёт, восстанавливая душевное равновесие.
Не тут-то было.
Утро началось с вестей о том, что в гостевых покоях её ожидают ещё двое послов.
Первой из них была та самая помошница, которую потребовала взять в храм намэ талах-ан. Тот факт, что Райере долгое время отказывался от помощи касты мастеров, заранее настроил Санъяру против неё. Каково же было её удивление, когда, войдя в комнату для бесед, она увидела перед собой Игре.
За прошедшие годы рыжеволосая валькирия изменилась самую малость. Лицо её стало чуть более усталым, под глазами залегла сеточка морщин — и то и другое для валькирий этого возраста было признаком ранней старости. Но когда она подняла взгляд на хозяйку храма её зелёные глаза блестели точно так же как пять лет назад, а круглые щёки оставались такими же румяными и аппетитными.
На коленях Игре держала какую-то массивную книгу.
— Я конечно понимаю, что катар не отказаться от производства этих бесполезных мечей, но может объяснишь мне, почему в вашем храме только двадцать процентов валькирий имеют доступ к использованию луча?
— Чего? — Санъяра моргнула.
— К использованию луча, — пояснила Игре. — Вы живёте как дикари. Ваше проклятое оружие требует окгромного расхода металла, но я готова с этим смириться. Однако как быть с тем, что к вам прибывает всего по двадцать обрезов льна в месяц.
Санъяра продолжала растеряно молчать.
— Посевные почвы вокруг вашей горы неплохи и довольно просторны, но благодаря глупому упрямство намэ Райере, да будут пухом ему облака, они почти не обрабатываются. Конечно сами вы не станете пачкать руки в земле, но это кощунство, так глупо расходовать землю, которой не хватает большинству. К тому же, я не понимаю, что вы вообще едите?
— Мы охотимя, — коротко выдавила Санъяра.
— И даром опустошаете окрестные леса, — Игре вздохнула и порывшись в складках одеяния протянула Санъяре свиток. — Просто подпиши. Всё остальное я сделаю сама.
Следующая встреча, после первой, её как-то даже не очень удивила. Она из неё словно бы проистекала.
В другом домике для гостей положив на колени струнный инструмент и неторопливо извлекая из него мелодичные звуки сидел Вейде.
В отличии от Игре он совсем не изменился, внешне ему всё так же можно было дать восемнадцать человеческих лет, так что Санъяра даже задумалась на мгновение — а сколько ему на самом деле?
Игре почувствовал её появление, но его выдало лишь лёгкое замедление в движении пальцев.
— Мастер Вейде? — уточнила Санъяра. — Чем обязана нашей встрече.
— Намэ… — Вейде ещё на несколько мгновений погрузился в игру. Прикрыл глаза. Почему-то вздохнул. — Мой намэ посылает меня в подарок вашему храму, чтобы скрасить ваши закаты приятной игрой.
«Шпионить за мной», — с досадой перевела Санъяра про себя.
Несколько дней она провела, смиряясь с мыслью о том, что за её правлением будут наблюдать двое почти посторонних людей и пытаясь разрешить для себя вопрос, почему этой участи избежал намэ Райере. Ответ напрашивался не утешительный: Райере попросту заслужил уважение и доверие, а она — нет.
Случалось, что уходя в Покои Вечного Сна наставники оставляли ученикам записи с мыслями, которые считали наиболее важными для будущего поколения. Были такие записи и у Райере, но слушать её было слишком больно, чтобы Санъяра сумела на это решиться.
 
Игре с раздражающим напором взяла на себя заботы об обеспечении храма всем необходимым и ненужным и там, где ещё недавно царили тишина и покой теперь то и дело что-то носили, двигались прибывшие по её приглашению стаи талах-ан, на площадку для посадки кто-то всё время прибывал.
Так что когда на третий день прибыли очередные гости Санъяра вовсе не обратила на них внимания и поняла, что происходит нечто действительно важное только когда дверь в её чайную комнату бесшумно отворилась.
Санъяра ощутила движение и мгновенно вскинула голову — да так и замерла, не зная, что делать, и что сказать.
— Ваш храм очень красив в пору цветения, — тихо сказал Наран.
Санъяра сглотнула, силясь совладать с одеревеневшим языком.
— Прочти, что не сумел найти крылатого, который должен был известить тебя о приходе гостей.
Такого крылатого у Санъяры не было, но в этот момент это волновало её меньше всего.
— Что ты здесь сделаешь? — сделав над собой нечеловеческое усилие, выдавила она.
Наран сложил руки перед грудью в церемониальном жести преветствия и покорности и грациозно поклонился.
— Мастер Наран из Храма Золотой Осы прибыл по просьбе своего наставника чтобы помогать намэ Храма Свинцовых Волн.
На несколько бесконечно долгих секунд в комнате повисла тишина. Санъяра могла стерпеть рядом с собой помошницу намэ (), могла смириться с тем, что рядом будет шпион из зиккурата талах-ир… Но она не хотела, чтобы Наран ей помогал.
— Прежде чем ты возразишь, — проговорил Наран, как будто мысли прочитал. — Хочу тебя от души предупредить, чтобы ты не ссорилась раньше времени с кастой талах-ар.
— Угрожаешь мне? — скупо уточнила Санъяра.
— На твоём месте я бы не ссорился с ними вообще, — продолжил Наран, проигнорировав агрессию в её словах. — К сожалению, расклад сил сейчас таков, что стоит тебе оступиться, и намэ Латран нанесёт удар.
  
22
 
За время, прошедшее с века Основания, когда были заложены первые двенадцать зиккуратов, Каждый из храмов Катар-Талах накопил множество чертежей для производства оружия и столько же способов его ковки и закалки. Многие из тех видов оружия, которыми пользовались во времена Первого Зиккурата, были забыты и утрачены. Но на протяжении веков оружейники катар трудились над тем чтобы восстановить хотя бы коллекционные образцы.
Всё это богатство хранилось в закрытых залах на верхних этажах центрального храмого здания и допускались туда только намэ и несколько его приближённых. Ученики могли попасть лишь в приёмную комнату куда с разрешения их наставника выносили часть сокровищ.
У Санъяры же всегда был особый допуск в это место. Райере доверял ей с тех пор, как она прошла первое испытание, и теперь сидя в своей любимой комнатке посреди драгоценных изогнутых мечей Санъяра с горечью думала о том, что знает, почему. Дело было не в не, не в её характере или способностях, а всего лишь в том, что Райере сам руководил закладкой её программы и знал все её слабые стороны лучше, чем она сама.
Раньше мысль о том, что многое в ней заложено до рождения, не пугала и не тревожила Санъяра, но теперь она болезненно пыталась отличить своё собственное от того, что предназначил ей наставник.
Когда дверь открылась она, не поднимая головы, ощутила присутствие Нарана, но только разозлилась ещё сильней.
— Как ты сюда попал?
— Мне удалось убедить твоих стражей, что я пришёл поделиться важными новостями.
— Ты соврал, — резюмировала Санъяра.
— Ни капли. Мне нужно поговорить с тобой о многих важных вещах и я действительно не могу рассказать им о каких именно.
Санъяра стиснула зубы и напомнила себе, что теперь ей положено сохранять самообладание, что бы не произошло.
— Ну, полагаю, ты можешь начинать, — она опустила на колени любимый изогнутый клинок и продолжая поглаживать его кончиками пальцев, как могла бы гладить кошку, откинулась на спинку кресла.