Академия контролируемой магии (СИ)

— Ты сумасшедшая! — покачала головой Ариса.
— Какая есть.
Она перегнулась через сидение и попросила Ковера остановиться у Имперской библиотеки Унаша.
— Знаешь, — когда повозка затормозила, она вышла вместе со мной, — ты очень необычная девушка, Аурелия Грасс. — Сочтя это комплиментом, я присела в шутливом поклоне и забрала свою сумку у Ковера. — И пусть ты совсем рехнулась, но и у тебя должен быть праздник в эту ночь! — Я с недоумением смотрела, как Ариса обходит повозку, берёт что-то и возвращается. — Мама искренне считает, что в академии нас не кормят, поэтому собирает мне в дорогу еды на всё папино войско. — Она протянула мне обманчиво небольшую корзинку. — Ведь отсутствие близких — не повод лишать себя праздника.
И я не смогла отказать, выразив благодарность крепким объятием
— Спасибо! — И почувствовала, как она стиснула меня в ответ. — Счастливого нового года.
— И тебе.
Глядя как отъезжает повозка, я ощутила, как увлажнились глаза. Поднявшийся ветер бросил мне в лицо пригоршню снега, и я обратилась лицом к красивому в своей строгости зданию.
— Вы что-то хотели? — обратил на меня внимание библиотекарь, стоящий за стойкой.
— Аурелия Стефания Грасс, шестой курс, Документоведение, факультет Государственной магии, Академия контролируемой магии, — отчиталась я, и пожилой представительный маг важно кивнул.
— Что привело вас в Имперскую библиотеку, лиерра Грасс? — Его вопрос заставил меня тяжело вздохнуть.
— Мне нужна подборка Ктаранской столичной газеты за последние двадцать лет.
Библиотекарь это не должность, это призвание, и маги, работающие здесь, повидали очень многое, но мой запрос его удивил.
— «Новости Ктарана» выходят три раза в неделю, — не отрывая от меня внимательного взгляда, сообщил он.
Отличная новость! Я-то была уверена, что это ежедневная газета.
— Прекрасно, — честно призналась я, и глаза у мага заметно округлились. Он бросил быстрый взгляд вбок — до наступления нового года оставалось три с половиной часа.
— Как скажете, лиерра, — смиренно согласился библиотекарь, — но для того, чтобы подготовить нужные подшивки мне понадобится время.
— Конечно, я понимаю, — кивнула я и подняла с пола корзину, врученную мне Арисой. — Где мне можно разместиться?
— Пройдёмте за мной. — Он вышел из-за стойки и резво направился куда-то вглубь зала. Я едва не упустила его из вида в поистине огромном помещении и вздохнула с облегчением, когда он остановился около красивой резной двери. — Мы редко используем это помещение, но учитывая, что сегодня вы — единственный наш посетитель, самое время это исправить. Надеюсь, что здесь вам будет удобно. — Он открыл дверь и пропустил меня вперёд.
Три больших письменных стола, стоящих на приличном расстоянии друг от друга, камин, несколько пустующих стеллажей, пара удобных кресел и небольшой кофейный столик между ними.
— Спасибо. — Я поставила свою ношу на ближайший стул. — Но почему оно редко используется? — Пока я скидывала плащ и осматривалась, библиотекарь разжёг камин, отчего здесь сразу стало намного уютнее.
— Это малый читальный зал, он для профессоров вашей и академии Гарригана Оттельберга, — пояснил он, и я сдержала смешок, вспомнив, что и в академии предпочитала преподавательскую секцию. — Но они практически никогда здесь не бывают, — библиотекарь обвёл рукой зал. — Располагайтесь, лиерра, я предоставлю вам первую часть подборки в течение четверти часа.
Повесив плащ на вешалку, я разместилась на противоположном от двери конце стола, достала карандаш и листы для записей. От камина шло приятное тепло, что было кстати. Зная, что мне придётся сегодня купаться в бумажной пыли, я предпочла брюки и тонкую холодную блузку вместо привычной академической формы. Библиотекарь же вернулся даже раньше, чем обещал с тележкой, до верха заполненной толстыми папками.
И я вскочила, привыкнув приветствовать преподавателей в академии.
— Садитесь, лиерра, — отмахнулся он, — я даже не учёный, а вы устанете каждый раз подскакивать, учитывая, сколько томов вам нужно привезти.
 
— Извините, — улыбнулась я, — привычка.
— Работайте, лиерра Грасс, — повинуясь движениям его рук, папки переместились на стол. — У подшивок строгая хронологическая последовательность, первая из них датирована 31 декабря 6748 года от Асса Деи.
— От Асса Деи? — ошеломлённо переспросила я.
— Конечно, — удивлённо подтвердил библиотекарь. — А вы не знали, что Ктаран всё ещё ведёт летоисчисление от войны между силами Света и Тьмы?
— Я была уверена, что все государства перешли на всеобщую систему летоисчисления, — покачала я, головой понимая, что помимо поисков мне придётся переводить их год в наш.
— Увы, но Ктаран отказался и теперь живёт в 6768 году, в то время как мы в 1729.
— Кошмар, — вздохнув, я притянула ближе первую папку.
— Удачи вам, лиерра, — отстранённо улыбнувшись на его пожелание, я углубилась в чтение.
В одну папку сшивались газеты за полгода и, пролистав первые месяцы, я убедилась, что новости о преступлениях были либо в самом начале, либо в конце вестника. Библиотекарь приходил ещё несколько раз, но после второго я перестала его замечать.
Спустя полтора часа и пять папок я первый раз отвлеклась, достав из корзины бутылку, в которой оказался горячий какао. Несмотря на то, что не любила сладкое, я мысленно поблагодарила Арису за заботу — бумажная пыль, казалось, забившая нос и горло, не устояла перед несколькими глотками напитка. От неподвижного сидения затекло всё тело, так что я прошлась по залу, потянулась, и вернулась за работу.
Весомым плюсом моего, казалось бы, бесполезного чтения стало чёткое понимание того где находиться Ороканская пустошь. И первое, что я сделала — нарисовала её примерное расположение. С одной стороны пустошь ограничивали Асиланские горы, являющиеся также и границей с Миерией. С противоположной была примерно такая же история с грядой Уеран. Ассарийское море находилось с третьей стороны и ороканцы, как называли жителей пустоши ктаранцы, не опасались набегов с тыла уже потому, что спокойное с виду море, именно у их берегов пребывало в состоянии вечного шторма. А высота волн могла сравниться лишь с высотой нашей академии. Или императорского дворца.
Ктаранцы считали что шторм — вина какого-то мудрёного артефакта, но доказать эту теорию не удалось, посланные мореплаватели просто не вернулись. И единственный известный Ктарану путь в Ороканскую пустошь находился с северной стороны, но всё ущелье покрывал плотный туман и, как и моряки, смельчаки, сунувшиеся туда, не возвращались.
Интересная складывалась ситуация при том, что как-то ороканцы всё же попадали в пустошь, да и жители Ктарана уверяли, что за завесой из тумана скрывался целый город. Правда, доказать это никто не смог.
Перевернув лист рисунком вниз, я продолжила чтение, которое с седьмой папки стало гораздо интереснее.
Часто попадались преступления, совершённые одним и тем же способом — жертву ослепляли, лишали слуха, привязывали и оставляли на долгое время, будь то случайный прохожий или владелец лавки. В основном так крали вещи, но попадались и убийства. Однако, пролистав ещё несколько месяцев, я поняла, что случаи с убийствами — лишь пародия, чтобы запутать поиски виновных.
Ещё одна папка осталась позади, а на первой же странице следующей я увидела громкий заголовок: «Ороканцы оставляют метки!»
Оказалось, что в каждом преступлении, совершенном ороканцами, находили заметную пентаграмму либо над дверью дома, где была совершена кража, либо на одежде жертвы. Тем более, что сейчас пентаграммы не использовались, их заменили гораздо более удобными схемами заклинаний. А ещё спустя несколько газетных выпусков выяснилось, что это не пентаграмма, а объединённый символ всех четырёх стихий.
Так ороканцы создали себе репутацию неуловимых, ведь ни одно помеченное преступление так и не раскрыли.
Я взглянула на часы — до полуночи оставалось полчаса. Отложив папку, я прошлась до одного из трёх больших окон и выглянула на улицу. Какой-то запоздавший прохожий торопился домой, спеша встретить праздник с близкими. Жители Оришана привыкли встречать канун нового года с семьёй, высыпая на улицы лишь после обмена подарками, превращая всю империю в шумный весёлый парад.