Чужая (СИ)
— Нир, родной! Остановись! Остановись. Все закончилось. Мой любимый. Мой хороший. Все закончилось. Остановись. Пожалуйста…
Ассур обмяк, опираясь на нее, простонал жалобно в плечо. Айя почувствовала на коже горячую влагу. Прижала его к себе сильнее, крепче, желая забрать всю боль себе. Зарылась пальцами в шевелящихся, словно бы живых волосах. Выгнулась от муки, глотая вскрик.
— Я с тобой, — шептала в его шею, — чтобы ты ни выбрал — жизнь или смерть. Я с тобой!
— Айя, — тихий, едва уловимый шепот. И голос словно не его. — Айя…
Яркая вспышка и свет для них померк.
Эпилог
— Мама, Сана обзывается! — пожаловалась маленькая девочка с невозможными серыми глазами.
— Враки! Враки! Как у помойной, злой собаки! — показала язык разбойница, пригрозив кулачком из-под одеяла ябеде сестре. Так чтобы мама не заметила.
— Сана! — воскликнула Айя, тепло улыбаясь. — Не дразни сестру! Ты же старшая.
— Никто ее не дразнит. Дайна сама виновата, чего она такая медлительная и глупая?!
— Я не глупая! Санка-оборванка! Разноглазая сычиха!
Айя только закатила глаза, с каждым днем в ней все меньше оставалось веры в то, что ее дочерей вообще возможно было примирить. Чем старше они становились, тем яростнее и горячее спорили. Иногда даже дрались. И повлиять на них мог только отец. Обычно хватало одного только взгляда, чтобы юные принцессы севера, затихли, как мыши, стыдливо потупив взор. Айя такого авторитета у своих детей не имела, а потому тщетно пыталась их вразумить разговорами и нотациями. Объясняя как важны и ценны семейные узы. Что у них нет никого дороже их самих, что они должны быть поддержкой и опорой друг другу, а не лаятся, как собаки по любому поводу.
— Мам, а король Райан еще к нам приедет? — робко поинтересовалась Дайна, теребя кончик русоволосой, как у родительницы косы.
— Не знаю, милая. А что? — спросила Айя, внимательно глядя в раскрасневшееся, детское личико.
Сана громко рассмеялась со своей кровати.
— А Дани влюбилась! Втютехалась дуреха!
— И ничего я не втютехалась! — обиженно засопела Дайна, но потом ее глаза вдруг ярко засияли, вспыхнули пронзительной серостью. — Он такой красивый! Важный! Когда вырасту, я на нем женюсь! — заявил ребенок.
— Ох! — выдохнула мама, округлив глаза и широко улыбнулась. — Папе пока, пожалуй, об этом говорить не будем…
— Глупая! Зачем королю такая мелкая соплюха, как ты?! — не унималась Сана.
— Сама ты соплюха! Тебе вообще дед старый нравится!
— Он не старый!
— О ком речь? — вклинилась Айя, узнавая интересные подробности.
— Сана следит за папиным Амином. Говорит, что у него добрые глаза и красивая борода. Вот глупости! — хохотнула Дани, передразнивая старшую сестру.
— А короли не женятся на тех, кто прудит в свою койку! Я все ему в следующий раз расскажу!
— Мама!
— Прекратите обе. Сейчас же, — строго прикрикнула Айя. — Я вас сегодня уложу или нет? Быстро улеглись и замолчали. Затрещали, сороки.
Девчонки повиновались, продолжая тем не менее, показывать друг другу языки и корчить рожицы.
Тихо скрипнула тяжелая дверь, пропуская в комнату хозяйских дочек, Тойру. Управительница окинула их строгим, всевидящим взором и подошла к госпоже.
— Его Величество прибыл.
Айя тут же встрепенулась, сжала в руках книгу со сказками и легендами. Женщина понимающе улыбнулась, кивнула.
— Идите. Я разберусь с этими негодницами.
Девчонки навострили уши, спрятавшись под одеялами. Айя склонилась над каждой, целуя теплые лбы и щеки. Пожелала своим лучикам доброй ночи и поторопилась в их с ассуром покои.
Нирхасса не было чуть больше неделе, а несчастной госпоже казалось, что прошла целая вечность.
После тех событий многое изменилось.
Ее муж был единственным, к кому вернулась сила. Настолько мощная, что слухи о ее возрождении прокатились далеко за пределы холодного и теплого морей. Шаррихасс был объявлен новым повелителем Севера, став главой Правящего Дома. Взошел на трон крепко держа ее руку в своей. Став первым правителем, не имевшим благородной крови и родословной. И первым ассуром, взявшим в жены и посадившим на престол подле себя человеческую женщину.
Столица была перенесена в имение Шаррихасс. Ее муж так и не смог привыкнуть к шуму и суете города, предпочитая спокойствие и уединение окруженного горами и морем, поместья. Но регулярно в них — городах бывал. Положение обязывало. Нирхасс сосредоточил свою деятельность на восстановлении давно утерянных связей с другими Правящими Домами. Заключал торговые и военные союзы, снова был открыт серебряный путь на юг. Заключались политически выгодные странам браки. По мягкой, но настойчивой просьбе Айи со скрипом пересматривалось положение слуг при домах своих господ. Не только слуг, но и простых людей. Это многим не нравилось, были смешные попытки нападений и переворота. Знать пыталась давить, но Нир был не из тех, с кем подобное могло пройти. Его боялись. Очень. Тот день страшный день, превративший целый город в самый настоящий могильник отпечатался в истории страшным знаком. Ее муж, ее господин, ее мужчина. Он пугал многих, был живым символом мощи. Непоколебимой и беспощадной. Страшной. Отмеченной седым пламенем.
Девушка тихо проскользнула в покои, замерла у двери, прислушиваясь к плеску воды в купальне за стеной. Шустро пробежала к постели, на ходу развязывая шнуровку тесного платья. Небрежно отшвырнула его в сторону, за ним полетели и корсет с панталонами. Осталась только в тонких чулках и прозрачной сорочке. Привалилась плечом к толстому столбику балдахина, став спиной к двери купальни. Ждала, вытянувшись в тонкую, напряженную струну. Возбуждение и предвкушение будоражили и взвинчивали, заставляли тяжело и шумно дышать. Когда едва слышно скрипнула неприметная дверь, девушка вся выгнулась, повела плечиком, тонкая ткань сорочки скользнула к ее ногам, обнажая гибкий, покрытый шрамами и мурашками стан. Чуть повернула голову, глядя из-под ресниц на застывшего, как перед прыжком ассура.
Кедр.
Задрожала.
Нир со стоном втянул в себя запах ее возбуждения.
— Добро пожаловать домой, господин.
— Айя…