Академия Хаоса. Лабиринт стихий (СИ)

— Арнелла! — выкрикнула мама. — Пожалуйста! Не делай этого! Он сказал, что я тебя потеряю!
Стоя на коленях, она умоляющим жестом протянула ко мне руки. Красивая, как кремовая розочка на торте. И такая чужая.
— Ты уже потеряла меня, мама, — ответила я и, оставив ее позади, пошла вперед.
Ступня бога вблизи оказалась громадной. Бронзовый мизинец блестел, и я тоже потерла его на удачу. У старой двери стоял Моррен Изергаст собственной персоной, в черном, как вестник смерти, и такой же мрачный.
— Повторяю еще раз, — терпеливо сказал он. — Ни деньги, ни щедрые пожертвования никак не помогут. Если ты пустышка, то хоть завали тут все золотом, Лабиринт тебя не пустит.
— Но я Тиберлон! — воскликнула Ровена, хлюпая распухшим носом. — Из древнего рода воздушников, берущего начало...
— Чего ты так долго? — прошептала Миранда. — Тут такое... Наша Ровена, оказывается, совсем даже не маг. Ее папаша, самый главный Тамбурин, не смог поверить, что у него родилось негодящее дитя, и пропихнул ее в академию, надеясь, что хаос все же проснется.
Мастер Изергаст гостеприимно открыл перед Ровеной дверь.
— Валяй, — разрешил он. — Пробуй еще раз.
Сжав кулаки, Ровена шагнула в клубящийся туман, но ее оттолкнуло прочь словно пружиной. Ровена кубарем прокатилась по траве, золотые косички растрепались и белое платье испачкалось.
— Поняла уже? — спросил мастер Изергаст, равнодушно глядя на нее сверху вниз. — Мне вот интересно, кому дали взятку, чтобы в академию пропустили пустышку, и о какой именно сумме идет речь. А ты чего опаздываешь, личинка хаоса? — обратился он ко мне. — Как тебя там...
— Арнелла Алетт, — выпалила я.
— Ах да... — мастер Изергаст пробежался глазами по списку у него в руках. — Твоей фамилии нет. Странно. Крекин напортачил?
— Меня хотели запечатать, — сказала я, оглядываясь. Мужик в сером неумолимо приближался, карабкаясь на четвереньках по обледеневшему холму.
— Что? — воскликнула Миранда. — Снова твоя мать?
— Разве ты подавала заявку? — нахмурился некромант.
— Не подавала, — отрезала я.
— Прекрасно, — вздохнул он. — Значит, у нас тут взятка и подделка документов. Помню твою мать, кстати сказать. Ужасная женщина. С чего она так рьяно хочет тебя запечатать?
— Мой отец путник.
— О, — слегка удивился мастер Изергаст. — Тогда знаешь что...
— Помню, — перебила я его. — Тихое прохладное местечко.
Он усмехнулся и открыл перед нами дверь.
— Найдите свою дорогу, — сказал он, и мы с Мирандой, взявшись за руки, шагнули в туман.
***
Родерик остановился в тени дерева, прислонился спиной к стволу, спрятав руки, сжатые в кулаки, в карманы. Пусть магии у него больше нет, но инстинктов воина никто не отобрал. Опасность была где-то рядом, хоть он пока и не мог ее разглядеть.
Вокруг были радостные взволнованные лица, трепыхались на ветру цветные флаги, веселая мелодия лилась над накрытыми столами, где уже поднимали тост за удачное прохождение Лабиринта, но Родерику все это казалось картонной декорацией, прикрывающей изломанную сцену, платьем невесты, в которое обрядили труп.
Черные столбы дыма исчезли, но он все еще чувствовал запах гари, как будто въевшийся в кожу. Охота начнется сегодня. В патруле ждали лишь Моррена. Надо бы проследить, чтобы он не рванул к Стене раньше времени.
Родерик вынул из кармана портсигар, открыл и закрыл крышку.
Миранда наконец получит огонь. Или нет. Джаф станет анимагом уровня мастера. Или сорвется и превратится в тварь. Арнелла... За нее он волновался больше всего, хотя, объективно, какая разница, что за стихию она получит? Огонь? На это он и не надеялся. Воду? Джемма сказала, что нет. Анимагию? Очень может быть. В ней была природная сила и красота. Воздух? Не хотелось бы. Вокруг нее и так слишком много Тиберлонов. А может, Арнелла Алетт станет некроманткой? Тогда им с Изергастом вновь придется соперничать из-за женщины. Он прикрыл веки, пытаясь представить ее с белыми волосами.
— Это все из-за вас.
Родерик открыл глаза и увидел перед собой мать Арнеллы.
 
На розовой юбке грязь, волосы растрепаны, глаза опухли от слез. Кармелла покивала, некрасиво кривя рот.
— Это вы во всем виноваты.
Она ткнула его в грудь пальцем с острым ноготком.
Родерик выпрямился, оттолкнувшись от дерева, шагнул к женщине.
— Если бы вы не были таким упрямым ослом, то моя девочка осталась бы со мной! — выкрикнула Кармелла ему в лицо. — Вы должны были запечатать ее сразу же! Должны были!
— Дорогая, успокойся, — Энцо приобнял ее за плечи, пытаясь увести, но Кармелла разрыдалась еще горше.
Ее плач прозвучал фальшивой нотой во всеобщем веселье. Или был единственной верной?
— Подождите немного, и она выйдет, — сказал Родерик, но тяжелое предчувствие сжало его сердце.
Кармелла вырвалась из неуверенных объятий Энцо и кинулась на Родерика с кулаками.
— Это все вы! Вы! Вы виноваты!
На них стали оборачиваться, и Родерик перехватил ее запястья, легонько встряхнул.
— Скажите толком! — потребовал он. — Что случилось?
— Ее отец путник, — обронил Эммет, подходя к ним. — Вообще-то я обещал не говорить, но обстоятельства изменились.
Он попытался приладить оторванный рукав, провел пятерней по растрепанным кудрям.
— Как путник? — нахмурился Родерик. — Я видел ее дело...
— Ну, знаете, как это бывает. В деле одно, на деле другое, — пожал плечами Эммет, и дырка разъехалась шире, обнажив крепкое плечо. — Меня больше заботит подделка документов. Арья не оставляла заявку на запечатывание, однако ее едва не отволокли на него силой. Я возмущен до глубины души. Мастер Адалхард, этого нельзя оставлять просто так. Отец, — он повернулся к Энцо. — Я желаю тебе только счастья, но ты не найдешь его с Кармеллой Алетт.
— Путник? — повторил Родерик.
Губы отчего-то стали непослушными, и все вокруг словно поблекло. Он посмотрел на туман у ног богини. Оттуда должны выйти студенты, получившие стихию. Но она, значит, не выйдет? Глянул вверх, на лицо статуи, в котором однажды увидел черты Арнеллы. Бронзовые щеки блестели от недавнего дождя, и казалось, богиня плачет.
Родерик кинулся к зеленому холму, едва не сбив с ног Кармеллу Алетт.
Он бежал так быстро, как будто от этого зависела его жизнь, взлетел по траве на одном дыхании, надеясь увидеть у старой двери стройную девушку в белом платье. Однако там маячил один лишь Изергаст, в черном с головы до ног, как всегда.
— Всех запустил, ничего сложного, — пробормотал Моррен, водя пальцем по списку имен. — А ты куда?
Родерик распахнул дверь и кинулся в хаос.
— Арнелла!
Упругая волна подняла его и отшвырнула прочь.
— Она пошла в Лабиринт с остальными, — сказал Моррен. — Ума не приложу, как ее мамаше удалось подделать мою подпись.
Родерик повернулся к нему, схватил за рубашку.
— Ты знал?
— Не надо рвать на мне одежду, — попросил Изергаст, отцепляя его пальцы. — Это наводит меня на всякие нехорошие мысли, Родерик.
— Ты знал, что она путник? — спросил он еще раз.
— Она сказала перед самой дверью.
— Почему ты позволил ей уйти? — выкрикнул он, толкнув его в грудь.
— А что мне оставалось? — рассердился Моррен. — Я не собираюсь никого запечатывать против воли. Или ты сделал бы это сам? Всадил жучка в ее нежную шейку, увидел бы, как гаснут ее глаза?
Родерик отступил, с отчаянием посмотрел в хаос за дверями.
— Лабиринт все равно не пустит тебя, — сказал Моррен. — Иди к выходу и жди ее там вместе с остальными. Хотя мне казалось, ты должен ждать другую девушку.
Родерик покачал головой и поплелся назад.
Он должен был поцеловать ее перед Лабиринтом. Плевать на студентов, на любопытных, на ее дурацкую помолвку и договор с Мирандой. Куда важнее ее дыхание на его губах, желание в глазах, которое она пока не умела прятать, нежное тело, такое отзывчивое и податливое. А еще упрямый характер, честность и смелость... Королева хаоса забрала его огонь, а Арнелла Алетт — сердце.