Если счастье близко (СИ)

– Положим, мне это ни о чем не говорит, – скривился Ростик. – Я не видел ни одного пляжа Крита, кроме бухты дьявола. Так что то, что Кедродасис или… как его там, сильно отличается от других критских пляжей, для меня не несет никакой информационной нагрузки.
Лари виновато улыбнулась.
– Ну да, что-то я об этом не подумала, – сказала она и игриво прибавила: – Это мы исправим.
– Прекрасное начало дня! Когда отправляемся?
– Прямо сейчас. Или ты хочешь сначала выпить кофе?
Ростик отрицательно повертел головой.
– Позже, – сказал он и встал: – Я – в шкиперскую рубку. Куда держим курс?
– Прямо, – Лари последовала за Ростиком. – Плыть десять минут. Близко к берегу мы не подплывем. Придется вплавь, наперегонки.
– О, нет, – засмеялся Ростик, – я тебе – не соперник. Только в сторону посмотрю – а тебя и близко нет. Где ты научилась плавать?
– Я хожу в бассейн два раза в неделю вот уже лет семь.
– Все ясно, – гримасничая, покивал Ростик. – Было бы глупо надеяться доплыть до берега первым…
– Да ладно тебе! Главное – желание…
– Ага, – шутливо покивал Ростик, – если речь о твоем желании не обгонять меня. Дождаться, когда я к берегу подплыву, а потом самой нырять...
Лари засмеялась, взяла монокуляр и посмотрела в сторону.
– Глянь вон туда! – Лари передала оптику Ростику, указав рукой влево.
– Что там?
– Кедродасос, а там дальше – тоже интересный пляж. Если захочешь, мы можем и туда пройтись. Что бы ты сравнил. Минут тридцать пешком по грунтовке.
Яхта подплывала к берегам Крита. Ростик всматривался в небольшой остров.
– А это что за островок?
– Элафониси – небольшой остров. Островом, правда, его сложно назвать. От берега всего сто метров и к нему, если нет прилива и волн, можно дойти вброд. Там очень красиво! И розовый песок.
– Серьезно?
– Да, – Лари взяла монокуляр. – Такой цвет от измельченных красных ракушек и кораллов.
– Прикольно, – улыбнулся Ростик и прибавил: – Ты, вероятно, здесь была.
– Точнее сказать, я здесь.
– Где?
– На Крите, разместилась в единственном небольшом отеле, недалеко от пляжа Элафониси.
Ростик хитро посмотрел на Лари.
– Так ты пишешь мою книгу здесь?
– Я прилетела на Крит за пару дней до встречи с тобой, – Лари сжала губы, помолчала и прибавила: – Начала книгу еще дома, продолжаю здесь, а окончу, когда вернусь.
Ростик усмехнулся.
– Поэтому мы в этих краях?
– Ну да, – покивала Лари.
Ростик промолчал, грустно улыбнулся и задумался о своем.
– Привет, Кедродасос! – восторженно проговорила Лари, завладев вниманием Ростика.
Они оставили яхту далеко от берега.
– Ну что, вперед? – спросила Лари озадаченного Ростика.
– Не знаю, – засомневался тот. – Далековато. Может, щёлкнешь пальчиками и мы – там?
Лари хихикнула.
– Трусишка! – в шутливой форме сказала она и пустила в воздух щелчок.
В ту же секунду Ростик и Лари оказались в десяти метрах от берега.
– Вот так чудеса! – удивился Ростик, будто до этого мгновения не видал таких чудес.
– Сам попросил, – улыбнулась Лари, смачивая руки и плечи водой. – Водичка еще прохладная. Но через часок-другой, когда солнышко поднимется выше, будет хорошо.
– И ветерок дует.
– Ага, здесь дует. Море не такое спокойное, как на Элафониси.
Ростик покивал и пошел вперед, к берегу. Он с восторгом рассматривал можжевеловую рощу, спускающуюся к кристально чистой воде.
– Ты права, здесь необычно, – сказал Ростик, жадно осматриваясь.
– Излюбленное место местных жителей, в основном молодежи. Часто отдыхают тут с палатками, – Лари с таким же аппетитом разглядывала пляж.
– И я бы отдыхал, – Ростик вышел на каменистый берег, огляделся. – Мы будто на необитаемом острове. У меня мурашки.
Лари вышла из воды вслед за Ростиком.
– Купаться еще рано, – сказала она и присела на огромный плоский камень. – Во всяком случае, я подожду.
– Согласен, – Ростик присел рядом, восторгаясь красотой дикой природы.
Справа возвышалась гора с пологими склонами, впереди море бирюзово-голубого цвета, будто на картинке, позади – будоражащие сознание одиноко или группой растущие вековые можжевельники среди камней и песка.
 
– Почему ты захотела со мной на этот пляж? – вдруг спросил Ростик.
Лари одарила Ростика доверительным взглядом, взяла за руку.
– Пошли, покажу кое-что, – сказала она.
Они прошли метров тридцать в глубину можжевеловой рощи. Лари подвела Ростика к можжевельнику с толстым извилистым стволом и причудливой кроной.
– Вот здесь я сейчас сижу, – Лари указала на камень, – пишу книгу.
Ростик глянул на пустовавший камень, слегка нахмурился.
– Прямо здесь?
– Да, – улыбнулась Лари. – Я прихожу сюда каждый день. На пляже Элафониси многолюдно, не люблю так. В отеле посоветовали это место. Да, здесь дико, зато тихо. Для творчества то, что нужно.
– Сложно поверить, – помолчав, сказал Ростик и присел на камень, на который указала Лари.
Лари по-дружески похлопала Ростика по плечу.
– Знаешь, Ростик, твой мир ничем не отличается от моего. Все то же самое. Ты видишь то же, что и я сейчас. Скажу больше, в твоем мире лучше. По крайней мере, мне. Вот сидим с тобой, болтаем, наслаждаемся первозданной природой, не тронутой цивилизацией. Мне хорошо.
Ростик покивал.
– Да, да, Лари. И мне хорошо, – сказал он и задумчиво улыбнулся.
– Скажи, Лари, ты веришь в дружбу? – вдруг спросил Ростик.
Лари слегка повертела головой.
– Нет, не верю, – ответила она. – У меня были две подруги, но этого хватило, чтобы понять о женской дружбе многое, если не все. Первая моя подруга – Настя, одноклассница. Ну, та, которая с Витькой, якобы, встречалась. После случившегося со мной в ее квартире, она мне ни разу не позвонила. Я – тоже. Боюсь даже задаваться вопросом – знает ли она, как Витька поступил со мной, – Лари грустно улыбнулась. – А вторая подруга … Мы не общаемся уже несколько лет, – вздохнула Лари. – Но когда-то – не разлей вода.
Ростислав промолчал, грустно улыбнулся; бывает и такое – друзья перестают быть друзьями.
– Ее звали Нина, – тем временем продолжила Лари. – Мы учились в университете, сдружились на втором курсе. Она подошла ко мне перед экзаменом по уголовному праву, попросила то ли учебник, то ли комментарий к уголовному кодексу. Точно не помню. Кто-то из группы проболтался, что у меня самая лучшая библиотека, да к тому же я – не жадина. Как только поступила на юрфак, дядя отдал часть своей библиотеки. Мол, учись, любимая племянница. Кстати, нам с Ниной именно ему предстояло сдавать экзамен, – оговорилась Лари, немного помолчала и прибавила: – Я не афишировала наше родство с дядей. Меньше знают, крепче спят. И мне так спокойнее.
Ростик задумчиво улыбнулся.
– В общем, слово за словом, – заговорила опять Лари, усаживаясь поудобнее, – и мы с Ниной нашли общий язык. Она много спрашивала по экзаменационным вопросам, а я, будучи влюбленной в уголовное право, с легкостью ей отвечала. Нинка с восторгом слушала: «Как тебе удается? Ты суперски знаешь предмет!» Потом попросила мой номер телефона. Я продиктовала. На том и расстались. До экзамена – почти неделя. Нина звонила каждый вечер. По часу, а то и больше, болтали по телефону. Она – вопросы, я – ответы. Экзамен мы сдали на «отлично». Нинка была такая радостная! «Пошли, отпразднуем!» – говорит. «Пошли!» – неожиданно для себя согласилась я. С тех пор мы подружились. Правда, я и тогда ей не призналась, что профессор – мой дядя. Решила, что скажу потом, когда получим диплом. Если честно, боялась, что она злоупотребит дружбой. Нинка – разгильдяйка. В отличие от меня, она тратила время на гульки и женихов, а не учебу. Хотя и казалось милой, часто так чудила, что у меня волосы вздыбливались на голове. Я готова была ей помогать лично, подсказывать. А вот услышать от нее: «Попроси дядю!», не хотела. Наверно, поэтому молчала, что мы родственники.