Темный эллерат (СИ)

Размышляя, вернулась в тень развалин. На этот раз выбрала другой угол, подальше от первого места. Соседство с дохлыми тварями пугало, да и жара делала свое дело: запах гниения становился все сильнее.
Лучше бы убраться отсюда подальше! Может статься, кто-нибудь захочет полакомиться бесплатным угощением. А тут еще я в придачу. Только и надежда что на защиту Рея.
Словно в подтверждение мыслям, меня атаковал мелкий зверек. Барьер вспыхнул, и зверёныша поджарило на месте. Это не остановило его собратьев, которых оказалось не меньше десятка. Все они кидались на добычу, не видя опасной преграды, и каждого било огненными молниями. Хорошо, что убивались они с первого раза, потому что десяток отраженных атак еще больше ослабил щит. С ужасом представила, что будет, когда он исчезнет.
Да вот эта же мелочь и сожрет! Но даже если каким-то чудом удастся продержаться еще несколько дней, все равно умру от жажды и голода. Рассматривать в качестве пищи тушки зверьков не хотела. Слишком уж подозрительно выглядело бурое мясо и зеленоватая запекшаяся кровь. Отравлюсь еще!
Рей! Где же ты? Пожалуйста, забери меня отсюда! — прошептала едва слышно, глотая набежавшие слезы. Впрочем, они довольно быстро высохли. Нарастающая жара иссушала любую влагу, до которой могла добраться. А у меня совсем не осталось сил. Даже на слезы.
Подтянув поближе больную ногу, равнодушно отметила, что на коже появились нехорошие черные пятнышки. Еще немного и начнется заражение. В голове уже шумело, но я списывала это на общее недомогание, вызванное голоданием и последствиями переноса. Не все ли равно, отчего умру? Ни один из вариантов развития событий не устраивал, будь то мучительная смерть от жажды, стремительно развивающаяся гангрена или клыкастая пасть песчаной твари.
— Рей, Рей! Найди меня! Найди! — сиплый шепот привлек еще троих голодных зверьков, и они дополнили кучу трупиков за барьером.
Безвольно завалилась набок, прикрыла глаза. Жуткая слабость во всем теле не позволяла сидеть так долго. Пока еще находилась в сознании, перебирала в памяти самые яркие моменты жизни. Как ни странно, все они были связаны с Реем. К нему я все еще тянулась и более всего сожалела о том, что все так быстро закончилось.
Какими глупыми были страхи, что надоем или он бросит меня, променяв на новую пассию! Прежде чем это когда-нибудь случилось, были бы годы настоящего счастья рядом с ним. Уже сейчас, смакуя моменты наших встреч, вспоминала лишь хорошее. Его улыбку, его темнеющий от желания взгляд, искорки пламени в глазах, губы, дарящие умопомрачительные поцелуи, сильные руки и всепоглощающую страсть, в которой сгорали мы оба. Сколько счастливых ночей успели бы подарить друг другу? Сколько ярких моментов могла бы случиться! А вместо этого я оказалась среди песков и хищных монстров, раненая, умирающая и никому не нужная.
Неужели все вот так и закончится? — меня накрыла волна такого дикого отчаяния, что тихонько заскулила. Обреченность, боль, ожидание смерти — это убивало сильнее реальной опасности. — Почему я? За что?
Неожиданный шорох, раздавшийся рядом, заставил вздрогнуть. С трудом разлепила веки. Воинственная мелочь, осаждавшая все это время, подбиралась бесшумно. Сейчас же заявился кто-то покрупнее.
— О, боже! — задеревенела от ужаса. Такой твари я еще не видела. Похожа на червяка-переростка, размером с крупную собаку, мерзкого буро-красного цвета с жирным телом, покрытым шевелящимися отростками, очевидно, служащими не только как средство передвижения, но и использующиеся для тактильного контакта. Вместо головы, вывернутая наружу пасть, усыпанная острейшими зубами-иглами, с которых капала ядовито-зеленая слюна. Мерзость полнейшая.
На мой судорожный всхлип тварь отреагировала бурно: резко бросилась прямо на щит. Мощи огненной преграды не хватило, чтобы убить, но для того, чтобы разозлить — вполне. Перед глазами мелькала шевелящаяся пасть, червяк кидался с таким остервенением, словно знал, рано или поздно преграда падет, и тогда его ждет пиршество. А я… у меня просто не выдержали нервы, и я закричала, выплескивая весь ужас и отчаянную обреченность, что отравляли последние часы. Что-то надорвалось внутри, будто лопнула натянутая до предела пружина, ударив мощнейшим разрядом по оголенным нервам. Я увидела вдруг радужные нити барьера, рвущиеся от перегрузки, ощутила черную суть твари, единственным желанием которой было крушить, ломать и пожирать все живое, и чуть позади нее зарождающееся в подрагивающем воздухе марево портала. Не замечала раньше, какое дивное переплетение линий, символов и окружностей сосредоточено в этом магическом действии. Будто кто-то неведомый бережно раздвигал контуры пространства, оплетая его силовыми линиями и прижигая сочащиеся бесцветной кровью обрывы материи, чтобы своей волей удержать их на расстоянии. Немудрено, что при переходе возникал сильный дискомфорт, и вполне объяснимо, почему порталы подвластны лишь очень сильным магам. Высшим демонам.
 
Он пришел за мной! — сознание озарила искра радости, прежде чем оно погрузилось во тьму, полную боли. Тварь все же добралась, и всей своей пастью вгрызлась в тело.
  
ГЛАВА 13
 
Возвращение к жизни происходило тяжело. Нестерпимый жар терзал каждую клетку. Казалось, по венам тек живой огонь, разнося боль повсюду, тем самым погружая в бесконечный океан страданий. Особенно горела нижняя часть тела, будто неведомый палач загонял раскаленные спицы, доставая прямо до кости. В редкие минуты проблеска сознания, видела рядом смутные тени. Они поили горькими отварами, чего-то требовали, а еще причиняли новую порцию боли, когда касались весьма чувствительной горячей кожи. Адское пламя сжигало целую вечность, и я варилась в нем без мыслей, без желаний, без надежды, что когда-нибудь все закончится. Лишь однажды холодной длани смерти удалось коснуться сердца и на миг погасить бушующий пожар. Но глупое, не захотело остановиться и прекратить мучения. Оно продолжило биться, словно кто-то неведомый управлял им железной волей, наперекор всем законам мироздания. С того момента все чаще случались минуты спокойствия, когда ледяная пустота, приходящая извне, сковывала огонь, загоняя его глубоко под кожу. За них готова была продать душу, если, конечно, она еще мне принадлежала, но ее так никто и не попросил.
Сознание вернулось тягучим переплетением мыслей и дикой головной болью. Тело стягивали тугие повязки, под которыми все жутко чесалось, глаза закрывала пропитанная травяным составом ткань. Ощущала это кожей, которая стала сверхчувствительной.
— Что со мной? — вместо слов из иссушенного горла раздался сдавленный сип. Но меня услышали. Голову бережно приподняли, а к губам приставили керамический край какой-то посудины, из которой внутрь полилась теплая жидкость. Пара глотков, и меня разбил надсадный кашель. Повязка с глаз слетела, и я зажмурилась от слепящих солнечных лучей.
— Госпожа Леа? Госпожа, наконец-то! Чейт, скорее сюда, госпожа очнулась, — закричал радостно-возбужденный голос, ударивший в виски набатом. — Сообщите ллеру Крейгсхарту!
— Сцина? — проскрипела я. Набухший язык еле ворочался, равно как и мысли. И в целом чувствовала себя так, словно по мне танк проехал. — Не надо так громко.
— Как вы себя чувствуете, госпожа Леа?
— Плохо. Все тело болит, чешется. Что со мной? — столь длинная фраза отняла последние крохи сил, и я провалилась в ничто. Не крепкий, способствующий выздоровлению сон, а пограничное состояние, в котором сохранялось сознание, помогающее понимать, что творится вокруг, и в то же время ощущалась жалкая беспомощность и обездвиженность.
Меня ворочали, снимая тугие бинты, обтирали, снова наносили мазь и заворачивали в чистое. Периодически тело охватывала блаженная прохлада. Смутно, но я догадывалась, что это магическое исцеление, которое раньше применял Чейт. Только воздействие давало кратковременный эффект, а потом кровь снова закипала.
Наверное, та мерзость достала, — стоило вспомнить, как неконтролируемая волна ужаса затопила все мысли. Приходящий откуда-то извне страх подпитывал тлеющие угли эмоций, и они усиливались стократ. Бешено колотящееся сердце должно было уже пробить грудную клетку, но нет. Появившаяся рядом Сила, именно так, с большой буквы, отсекла посторонние чувства и оборвала подпитку. От нее веяло непоколебимой уверенностью и защищенностью. Она обволакивала, ласкала горячей, но не обжигающей волной, призывала к спокойствию. И это помогало, жар становился терпимым, стук сердца размеренным, а дыхание ровным. Мне было уютно рядом с этой силой, она не могла обидеть или нанести вред, потому что моя боль — это ее слабость. А слабость уничтожила бы саму основу неведомой мощи. Мы были связаны, и уже не могли существовать друг без друга. Она навсегда останется со мной, чтобы защищать, оберегать, и устранит любого, кто посмеет огорчить, напугать или, не дай боги, обидеть. Мышцы, скованные страхом, постепенно расслаблялись, напряжение спадало и, наконец, пришел долгожданный сон.