Позывной "Хоттабыч" (СИ)
Ранее с этим видным деятелем Аненербе на ниве истории, археологии и оккультных наук Роберту еще не доводилось сотрудничать. Но он имел тесные связи с парнями, неоднократно штурмовавшими с Отто Раном заснеженные вершины Баварских, Тирольских и Сычуаньских Альп, а также покорявшими ледяные торосы Исландии. Отзывались о нем сдержано, но и сильно не костерили. Практически все экспедиции Рана носили гриф «Совершенно секретно». Поговаривали, что несколько лет назад Отто впал в жесточайшую немилость у самого рейсхфюрера СС Генриха Гиммлера, был лишен всех наград и званий и сослан обычным охранником в концлагерь «Бухенвальд», а после в «Дахау». По слухам, сильнейшее разочарование всесильного Великого Жреца вызвала добытая Раном в Лангедоке пресловутая «Чаша Грааля»…
Но как оно там было на самом деле, Хартман не знал. Однако, когда через пару лет «опального» тогда еще оберштурмфюрера СС Отто Рана вернули на прежнее место службы, да еще и повысили в звании сразу через ступень… А уж когда вскрылось, что за эти, проведенные в концлагерях годы, он могуществом и умением оперировать магией дорос до степени посвящения Старшего Жреца… Изумлению недоброжелателей и завистников не было предела!
Вторым участником экспедиции от Аненербе, которого штурмбаннфюрер никак не мог «прокусить», являлся некий Йозеф Отто Пласман. Этот мутный деятель от «науки», представившийся Роберту руководителем «учебно–исследовательского отдела народных легенд, сказок и саг», одетый в стандартную офицерскую форму горнострелковой дивизии «Норд» без «опознавательных знаков», откликался на странное и безликое звание «коммандер» и, не проявляя никаким образом своих способностей по оперированию магическими техниками. Однако на его разуме стояла такая мощная защита, что Хартман, обладающий зачатками телепатии, ни разу не смог уловить даже обрывков его мыслей. К слову, на мысли Отто Рана ему несколько раз удавалось настроиться, но он старался сразу разрывать ментальную связь, чтобы Жрец как можно дольше оставался в неведении. Свой слабенький ментальный дар Хартман старался не офишировать.
Еще коммандер Пласман с самого начала операции повсюду и везде таскал с собой небольшой металлический чемоданчик, пристегнутый наручником к его левой руке. Он не только с ним ел и спал, но еще и в туалете не расставался ни на секунду. Что же такого ценного хранилось в этом чемоданчике, защищенном сильными рунами, штурмбаннфюрер предпочитал не спрашивать. Как говорили древние: многие знания — многие печали.
Поэтому, умело лавируя в управлении экспедицией между сильными магами, Хартман старался, по возможности, не задевать их «высокомерий» и откровенно не помыкать высшими адептами всесильного Аненербе. Хотя, иногда он себя сдерживал, чтобы не дать кому–нибудь из них в морду за откровенный снобизм и презрение, прямо–таки сочившееся из всех щелей и откровенно демонстрируемое магами в общении с обычными бойцами, не осененными магическим прозрением. За своих парней штумбаннфюрер был готов стоять насмерть, как и они за него. Но врожденная субординация — тот самый пресловутый немецкий «орднунг», удерживали Роберта от опрометчивых поступков.
Русские встали на след уходящему в горы отряду к исходу первых суток. Штурмбанфюрер втайне надеялся, что времени на отрыв у них будет побольше. Но Иваны и на этот раз умудрились его удивить: отряд красноармейцев, догнавших его группу, не имел в своем составе ни одного Силовика, именно так называли в СССР крестьянскую чернь и пролетариев, сумевших пробудить в себе магические Силы. Однако после скоротечного боя диверсионная группа Хартмана потеряла большую часть своих бойцов, хотя вначале имела неоспоримое численное преимущество. Каким образом это произошло, штурмбаннфюрер затруднялся объяснить. В тот момент он и не догадывался, что их группу преследовало специальное экспериментальное подразделение МГБ с весьма узкой секретной специализацией — «полная невосприимчивость к Силовым воздействиям», по какой–то случайности, проходившей «обкатку» в ближайшем районе.
Егеря сноровисто принялись добивать оставшихся в живых красноармейцев. Но когда раненных противников осталось двое, их неожиданно остановил резкий окрик коммандера:
— Хальт! Этих оставьте — они нам еще пригодятся! Заберем с собой…
— Простите, что вмешиваюсь, герр коммандер, — смело взглянул в глаза «сказочнику» Роберт, — как вы себе это представляете?
— Что вы имеете ввиду, штурмбаннфюрер? — сухо уточнил Пласман, нервно поджав тонкие бескровные губы.
— Кто потащит этих подранков, герр коммандер? — не пытаясь сгладить остроту момента, потребовал конкретного ответа Хартман. — У нас нет свободных рук, а идти на своих двоих эти двое не могут! Впереди горы, и я не могу позволить…
— Мне плевать, что вы там можете себе позволить, штурмбаннфюрер, а что нет! — высокомерно заявил Йозеф. — Эти животные мне понадобятся для обряда, ради которого и была затеяна вся эта экспедиция! Они — идеальная Жертва…
«Интересно, — сверкнула в голове Роберта ужасающая догадка, — а если бы все пошло по плану, и мы не схлестнулись бы с русским, кого тогда этот надменный сноб принес бы в жертву?» — Он побоялся развивать эту мысль дальше, резонно полагая, что может и не сдержаться.
Ситуацию, как ни странно, постарался разрядить Отто Ран:
— Господа! Господа! Не ссорьтесь! Вы забываете о моих возможностях!
«Еще бы ты нам об это сказал, урод!» — с неожиданной ненавистью подумал штурмбаннфюрер, ему было до слез жаль своих погибших парней.
— Вы о чем, Отто? — словно рисуясь, вопросительно приподнял одну бровь Пласман.
— Об этом… — Вытянутые вперед руки Старшего Жреца окутались разреженным фиолетовым туманом, который с каждой минутой становился все плотнее и плотнее. — Эманации насильственной смерти насытили окружающее пространство достаточным количеством некроэнергии, — словно читая лекцию за кафедрой Берлинского университета, принялся пояснять свои действия Ран.
— А, — догадался коммандер, — так вы собираетесь поднять пару–тройку ходячих мертвецов для переноски этого, пока еще живого жертвенного мяса? Не так ли, мой друг?
— Лучше, дорогой мой Йозеф! Много лучше! — воскликнул Отто, с удовлетворением отмечая, как от уплотнившегося вокруг его рук облака отделились многочисленные ответвления, похожие на щупальца осьминога. — Дармовых Сил и материала достаточно для создания настоящего Кадавра!
При этих словах оставшиеся в живых и «не осененные благодатью» бойцы Хартмана опасливо попятились от колдующего оберштурмбаннфюрера. Поскольку магическими техниками они не обладали, то и «визуальную» составляющую магии Отто Рана видеть не могли.
— А вы, Отто, как я посмотрю, в Дахау не теряли времени даром! — произнес Пласман, не скрывая облегчения. Разборки с горными стрелками ему были не нужны. Он увлеченно наблюдал, как фиолетовые щупальца вытягиваются и принимаются шарить по сторонам, словно в поиске добычи.
— Да я, в общем–то, и в Бухенвальде тоже не груши околачивал, герр коммандер! — ответил оберштурмбаннфюрер с долей некоторого превосходства над «коллегой».
Хартману было прекрасно известно, что дар Некромантии довольно редок в среде осененных, и каждый специалист подобного профиля в Рейхе был буквально на вес золота. Ведь даже слабенький некромант мог поставить в строй и управлять не только своими погибшими бойцами, но и бойцами противника. И пусть обычные поднятые мертвяки были тупы и медлительны, но они обладали одним неоспоримым преимуществом перед живой силой — чтобы их уничтожить, нужно было основательно потрудиться, едва ли не стереть агрессивных Ходячих в порошок. А уж если Некромант обладал даром творения настоящих Кадавров…
Магические щупальца оберштурмбанфюрера наконец–то добрались до неподвижных тел русских солдат. Конвульсивно подергиваясь, они взметнулись в воздух, а после обрушились на их тела, пытаясь вонзиться в них острыми крюками, мгновенно выросшими на конце. Однако к большому изумлению Отто Рана, крюки лишь «скользнули» по трупам, не сумев вонзиться в податливую мертвую плоть. Они словно отскакивали от мертвых русских бойцов.