Позывной "Хоттабыч" (СИ)

Проснулся я в той же «палате», только на этот раз уже полностью лишенным бинтов. Рядом на стуле обнаружился довольный и улыбающийся Виноградов.
— Ну что, голубчик, как мы сегодня себя чувствуем? — участливо поинтересовался Медик.
Однако у меня сложилось такое впечатление, что он о моем здоровье знает больше вашего покорного слуги.
— Словно в рай попал! — произнес я, с удовольствием потягиваясь.
И ведь ни капли не покривил душой — чувствовал я себя просто замечательно. Хотя еще вчера считал, что лучше просто некуда.
— Отлично! — Виноградов вновь залихватски подкрутил острые кончики усов. — Но большего для вас я, к сожалению, сделать не смогу!
— Да куда уже больше… — Я поднес к глазам свои руки, освобожденные от бинтов, и едва не охренел от увиденного (к слову, мое зрение тоже стало еще острее. Без очков, конечно, читать не смогу, но, в общем — поразительное чувство!): с рук сошли все старческие пятна–лентиго [1]! Кожа светлая и чистая, ушла «скрипучая» сухость и даже морщины слегка рассосались!
— Ну, и как вам? — Владимир Никитич выглядел как сытый кот, обожравшийся сметаны «от пуза».
— Можно… зеркало? — немного несмело попросил я.
— Ох, ты ж! Об этом–то я, как–то, и не подумал! — Даже немного расстроился профессор, хлопнув себя широкими ладонями по коленкам. — Сейчас сестричку кликну, — он оторвал зад от стула, намереваясь выйти за дверь, — у девушек всегда сия штуковина под рукой найдется…
— Не надо, Владимир Никитич! — Остановил я его стремительный порыв. — Не суетитесь — мне с лица воду не пить! Да и женихаться поздновато… Кхе–кхе… — Я попытался скрыть за мелким и дребезжащим смехом свою полнейшую растерянность. Кто ж знал, что они тут так могут? Я, конечно, не Ален Делон, но все–таки… — Так что успею еще насмотреться!
— Как знаете, товарищ Старик, — согласился профессор, опускаясь обратно на стул.
— Вы мне вот что лучше скажите, товарищ дохтур, — я нарочно коверкал слова — именно так, по–моему, и должен разговаривать столетний старикан, да и мне веселее, — я тут надысь штуковину одну, дюже антиресную, обнаружил, о которой давным–давно позабыл…
— Что обнаружили? Какую штуковину? — Не понял моих намеков Виноградов.
— Ну… ту самую… — глупо ухмыляясь, я стрельнул глазами в самый «центр» накрывающей меня простынки, — которая стариканам, типа меня, только малую нужду справлять и помогает.
— Вы хотите сказать… — До профессора потихоньку начали доходить мои намеки. — У вас либидо повысилось?
— Еще как повысилось, профессор! — порывисто воскликнул я. — Временами прямо… колом стоит! Особенно, когда ваша Анечка надо мною медленно так наклоняется и…
— Кхм… — Смущенно кашлянул профессор, обрывая готовую сорваться скабрёзность с моего языка и, тоже бросив беглый взгляд на указанное место.
— Ни–ни, — поспешно покачал я головой, сейчас нормально все! По–старому…
— Хех! — Профессор почесал седеющую голову. — Не ожидал такого… хм… эффекта.
— А что вы со мной сделали–то, Владимир Никитич, если не секрет? И знайте, что если я вам для таких вот испытаний еще понадоблюсь, готов! Как пионер готов!
— Я, в общем–то, ничего особенного не сделал, — пожал плечами Медик. — Немного подстегнул гормональные процессы. Однако, учитываю общую изношенность организма, это не должно было дать такой потрясающий эффект… Говорите, колом стоит?
— Натурально колом! — уже ничуть не смущаясь, похвалился я доктору.
— Интересно–интересно… — задумался профессор. — Думаю, со временем мы выясним причину такого необычного процесса…
— Еще бы, Владимир Никитич, если вы научитесь еще и управлять этим процессом — у вас от клиентов отбоя не будет! Насколько я знаю, еще никто пока у вас не научился потерянную молодость возвращать. Но хотя бы так… Представляете? Ведь там, — теперь уже я стрельнул глазами в потолок, — тоже не молодеют!
По загоревшимся глазам Виноградова я понял, что от открывшейся вдруг перспективы у него даже дух захватило. Ну, да — старческое мужское бессилие — еще та проблемка. Любви все возрасты покорны! И все нормальные мужики её всегда хотят, особенно плотской, и даже если тебе сотня с хвостиком! И имя того, кто сумеет решить эту извечную проблему — отольют в золоте на века! Ну, это я уже утрирую, конечно.
 
— И я, как никто другой, это отлично понимаю, — согласился со мной Виноградов. — Но, давайте отложим эту проблему в сторону. До лучших времен. С вами вообще много странного… — признался Владимир Никитич. — Ваше появление в нашем мире, происхождение, состояние, Силовой резерв — все это не вписывается…
— Простите, Владимир Никитич, — прервал я Медика, — а откуда вам известно о моем появлении? Это секретная информация! И Петр Петрович…
— Ах, да! — вновь звонко хлопнул себя по ляжкам Виноградов. — Я совсем забыл вам об этом сообщить! Пока вы спали, меня назначили куратором вашего «проекта» по медицинской части. Именно я буду следить за вашим состоянием здоровья во время работы Менталистов.
— Здорово! Я очень рад, что это будете именно вы, Владимир Никитич! — И я не лукавил, меня как будто огромный груз свалился. Я уже успел ощутить все прелести «общения» с Виноградовым. Хоть умереть я и не боялся, но и задержаться на этом свете еще хотелось. А если я еще сумею и пользу, какую–никакую, государству принести — так и вообще, умру с чистой совестью.
— И вот еще что, товарищ Старик, — произнес Виноградов, — я не знаю, каким образом вы обрели ваши способности Силовика, но в вашем организме я вижу ряд странностей…
— И каких же? — поинтересовался я. Чем больше я о себе «возрожденном» сумею узнать, тем лучше.
— Ну, во первых, — начал загибать пальцы профессор, — это величина вашего резерва…
— А что с ним не так? — спросил я, нечаянно перебив профессора.
— Да все не так! — не обратив внимания на мою бестактность, воскликнул Виноградов. — Нам так и не удалось определить его хотя бы примерную вместимость! Пока вы спали, сюда было доставлено новейшее оборудование…
— И? — Я даже приподнялся на локтях и вытянул шею, чтобы не пропустить что–нибудь важное.
— Погорело оборудование, — огорошил меня профессор.
— Опять мощности не хватило? — спросил я, намекая на самую первую попытку замера моего неизвестного мне резерва. Надо будет хоть уточнить, что это такое, и с чем его едят.
— В этом–то как раз странность и заключается — до критической точки замеры так и не дошли, но оборудование, тем не менее, вышло из строя.
— А вы как думаете, Владимир Никитич, — поинтересовался я, — с чем это может быть связано?
— Не знаю, я не технарь, — пожал плечами Виноградов, — и в этих новомодных машинках не разбираюсь.
— Но ведь есть какие–то предположения на этот счет? — продолжал я «выдавливать» информацию из профессора.
— Предположения есть, — качнул головой Виноградов, — и только… Возможно, все дело в том, что вы, с таким–то резервом, до сей поры не инициированы. Но это сугубо мнение специалиста производившего замеры вашего резерва.
— А у вас, значит, иная точка зрения?
— Да, — согласно произнес профессор, — вы правы. С этим как раз и заключается вторая странность — это ваш Источник…
— Хех, знать бы еще, что это за штуковина такая — источник? — Почесал я свой плешивый затылок.
— Интересный вопрос… — задумался на мгновение Виноградов. — Как бы попроще вам объяснить… Понимаете, товарищ Старик, нашей наукой этот вопрос до конца не изучен… Есть много теорий на этот счет, но ни одна из этих теорий на сто процентов не была подтверждена практически. Церковные догматы возводят происхождение всех, так называемых «Даров» непосредственно к Богу. Но ни одного физического доказательства существования этого самого Бога, увы, предоставлено не было. Наша революционно–советская наука объясняет все способности оперирования Силой только возможностями человеческого организма. Силовики, по мнению некоторых моих товарищей, есть, не что иное, как следующая ступень развития хомо сапиенс — человека разумного, в хомо футурус — человека будущего.