Леголас и Атеистка (СИ)

— Ты его видишь? — решила уточнить Сашка.
— Как тебя, — сказала Юлька.
— Позволь представиться тебе, Лиросол Аэглор Амарор Маэдфаннот Малор Семнадцатый, — обратился Семнадцатый к Юльке.
— Правитель Девяти Стран и Одиннадцати Государств, что располагаются в Третьем Измерении из Семи? — прошептала бледная Юлька.
— Правильно.
— Обалдеть!
— Рад нашей встрече, мистрис Обалдеть.
— Юля? — Саша смотрела на подругу, на Леголаса, и прикидывала в уме, бывают ли случаи массовых галлюцинаций, и с чем они могу быть связаны.
— Понимаешь, — зашептала Юлька, — вчера ты сказала, что он зовёт тебя, что тебя тянет… и столько раз повторила это имя, призывая того, «с кем связана нитями мироздания», что я запомнила!
— Ты хочешь сказать, что эта ушастая…
— У меня нормальные уши! — возмутился Семнадцатый.
— Да замолчи ты, — в два голоса.
— Ты хочешь сказать, что я его сама призвала, что ты его тоже видишь?
Юлька ткнула пальцем в Леголаса Семнадцатого. Тот поморщился, Юлька для верности ткнула ещё раз.
— Вижу и чувствую, он, между прочим, холодный, точно не из нашего измерения.
— Юуууууль… мне страшно…
— Бежим! — скомандовала Юлька, и они вдвоём рванули к двери, только Юлька благополучно проскочила её, а Сашка упала прямо в ледяные, моментально становящиеся комфортной температуры, объятия.
— Ты та, с кем я, возможно, связан нитями мироздания, — утверждал Леголас Семнадцатый.
— Это ошибка, — заверещала Сашка, — нет никакого Третьего Измерения!
— Нет, я могу доказать…
— Как?
— Я покажу тебе Девять Стран и Одиннадцать Государств, что располагаются в Третьем Измерении из Семи.
— И как же?
— Я должен поцеловать тебя, мистрис Атеистка.
— А без этого никак?
— Нет.
И он поцеловал.
Сначала Сашку удивил аромат лесных трав и душистых спелых яблок, что окутал её, и вкус карамели, что она ощутила на своих губах, а потом Саша уже не удивлялась, а только ловила губами и языком губы и язык Семнадцатого, и это было в семнадцать раз приятней, чем все её поцелуи, вместе взятые, за всю её жизнь… Ей показалось, что она приподнялась над полом и стала парить в невесомости, а потом погрузилась в воду — изумрудную, и вокруг даже плавали рыбки, но Саша не задыхалась — она дышала вкусом карамели, спелых яблок и лесных трав.
Постепенно жар желания, что, к её удивлению и даже страху начал образовываться внизу живота, стал подниматься к груди, пробежался по рукам и ногам Саши, она крепче вцепилась в Семнадцатого и невольно застонала ему в губы, отчаянно прижимаясь к нему всем своим телом, жалея только об одном — бюстгальтере на себе. Ей стало мало прикосновений к спине или пояснице, её грудь требовала ласки, бёдра, то, что между…
— Не могу, — вдруг услышала Саша и резко открыла глаза от ощущения потери телесного контакта с Семнадцатым.
Она огляделась.
Вокруг стояла осень. Багряно-золотистая. Небо было, как на Земле, синее и словно выше, трава вдали зелёная, а иногда золотистая или оранжевая. Впереди было что-то, похожее на море, но слишком тёмное, как ночное небо, и в нём светились звёзды. А дальше, уходящим в небо готическим шпилем, возвышался замок, прянично-кремового цвета, с коралловыми шпилями.
Семнадцатый стоял рядом и тяжело дышал, его глаза не были синими, они были почти чёрными, переливающимися.
— Я не могу, — прошептал он, — я чувствую всех. Всех их.
— Кого ты чувствуешь? — решила уточнить Сашка, потому… потому что это, определённо, не было лишним. Кто знает, кого или что мог чувствовать Леголас Семнадцатый, учитывая, что они…
Кстати, где это мы?
— Мы в Девяти Странах и Одиннадцати Государствах, что расположены в Третьем Измерении из Семи, — ответил на мысленный вопрос Семнадцатый, — это, — он махнул в сторону замка, уходящего в облака, — мой дом.
— Большой дом, — Сашка оглядела замок и пришла к выводу, что он не большой, а огромный.
— Я — правитель, — коротко ответил Леголас.
— Ах, ну да, конечно, — Сашка смотрела, как по тёмной, немного зловещей, глади воды передвигается, вряд ли это можно было назвать «плывёт» или «идёт», судно кипенно-белого цвета, мягко причаливает у пристани, убегающей вдаль, и становится в ожидании.
 
Кого-то, как оказалась — их.
— Прошу, мистрис Атеистка, — Леголас Семнадцатый учтиво поклонился и подал руку, которая мгновенно приобрела комфортную для Сашки температуру.
— Так кого ты чувствуешь? — Сашка на всякий случай обернулась.
— Всех твоих мужчин.
— Ого… это, наверное, забавно.
— Нет, — отрезал Семнадцатый.
— Ты их видишь?
— Нет, я их чувствую, вернее, тебя чувствую, всё, что ты ощущала во время плотского томления…
— Оу, сочувствую твоему горю, наверное.
— Спасибо.
Сашке стало не по себе. Не то, чтобы она собиралась почувствовать себя виноватой и ещё как-то…
Откуда я, в самом деле, могла знать, что заявится какой-то ушастый эльф?
— Альв. И уши у меня нормальные, — он даже продемонстрировал весьма аккуратное ухо, Сашка даже сказала бы, что изящное, если такая характеристика мужским ушам уместна.
— Спасибо, — ещё раз проговорил Леголас Семнадцатый.
— Знаешь, не очень-то прилично читать чужие мысли.
— Ты та, с кем я связан нитями мироздания.
— Выходит, и я с тобой связана?
— Да.
— Тогда почему я не читаю?
— Не хочешь, вероятно.
— А могу?
— Можешь.
Сашка прищурилась и внимательно посмотрела на Леголаса Семнадцатого. Ещё раз. И ещё пару раз, для верности. Ничего не почувствовала при этом. И не услышала.
Или как это происходит?
— Ты просто почувствуешь, для тебя это будет похоже на видение, — пояснил Семнадцатый. — И меня зовут Лиросол Аэглор Амарор Маэдфаннот Малор Семнадцатый, правитель Девяти Стран и Одиннадцати Государств, что расположены в Третьем Измерении из Семи, это довольно лёгкое имя, мистрис Атеистка. Я прошу тебя не называть меня Леголасом в присутствии моих подданных.
— Лёгкое имя? Ваня — лёгкое имя, Эвкрид — лёгкое имя, а Амарор Малор Семнадцатый — это не лёгкое имя!
— Ты можешь называть меня Малор.
— И всё? Без этих тридцати семи имён и приставок с правителями государств и измерений?
Семнадцатый резко повернулся к Сашке и посмотрел своими синими глазами ей в глаза. Сашка вдруг увидела белый снег, настолько белый, что заболели глаза, и женщину, похожую на Сашку, в длинной шубе, полы которой лежали на белоснежном снегу, и своей белизной могли конкурировать с ним. К женщине подошёл, тот, что был Леголасом, в лёгкой одежде и взял руку женщины, Сашка тут же ощутила ледяной холод, который мгновенно сменился комфортной для Сашки температурой. Он поцеловал руку, потом губы, и Сашка ощутила уже знакомый вкус и аромат лесных трав, спелых яблок и карамели.
— Ты та, с кем я связан нитями мироздания, ты — можешь.
— А, ну ладно, — Сашка отвлеклась, разглядывая огромные то ли ворота, то ли арку, проплывая под которой, можно было увидеть, что замок построен словно из единого куска камня, гладкого, отполированного до зеркального блеска.
Не было ни единой щёлочки или неровности, как будто он был сотворён не руками человека.
Впрочем, он и сотворён не человеком.
Удивляла Сашку и вода, которая даже вблизи больше походила на зеркало, только была цвета индиго. И звёзды, которые не отражались, а светились со дна. Удивительным было то, что снаружи замка был день, во всяком случае — небо было высоким и ярко-синим, ультрамариновым, а внутри, когда они проплыли «ворота», и над ними снова появилось небо, оно было цвета индиго, как вода. При этом стены замка словно подсвечивались изнутри, и темно не было. Определённо, кем бы ни было создано это место, оно не было делом рук человеческих.
— Мистрис Атеистка, — услышала она учтивое и уже знакомое от Леголаса Семнадцатого, — прошу.