Горчаков. Пенталогия (СИ)
— …Оружие, — закончила за меня государыня. — Не сомневаюсь, князь. Но до меня дошли слухи, что вы собираетесь вооружить не только армию, но и людей рода.
— Я всего лишь пользуюсь законным правом, которое мои предки наследовали несколько столетий. Не знаю, о чем болтают злые языки — но у меня и в мыслях не было создать свою собственную армию… Хотя бы потому, что подобное просто-напросто не по карману даже Горчаковым, — усмехнулся я. — Ваше величество куда лучше меня знает, сколько стоит содержать полк солдат.
— Охотно верю, князь. — Государыня на мгновение задержала на мне взгляд — и потянулась за чаем. — Вам наверняка известно, что Госсовет недавно предложил закон, строго регламентирующий положение и численность службы безопасности и личной охраны родов. И я собираюсь его принять.
Конечно же, я слышал — от деда. Только никто из нас пока не знал, кому именно принадлежала идея: то ли Одаренным аристократам, которые не могли себе позволить нанять много людей, то ли Багратиону… А может, и самой государыне — она-то уж точно вряд ли желала появления у родов личной гвардии.
— Не сомневаюсь. — С готовностью закивал я. — И мы с дедушкой всецело вас поддерживаем. В нынешние времена не стоит оставлять свои владения без охраны, но защиту государства все-таки должна обеспечивать армия. Мне же вполне хватит и сотни-другой человек… не более.
И еще столько же — у будущего мужа Воронцовой, кто бы им ни стал. И у Андрея Георгивича — в соответствии с баронским титулом. И у каждого из вассалов деда — даже если всю эту ораву придется содержать на деньги рода. Итого — не меньше тысячи-полутора бойцов уже через полгода. А если еще и усилить их панцерами и бронеавтомобилями…
Но об этом ее величеству знать не обязательно.
— Сто человек… рота, — задумчиво проговорил Багратион. — Действительно, не такая уж и грозная сила. Но могу я полюбопытствовать — для чего это нужно?
— Вашей светлости не хуже моего известно, чего стоит кучка преданных людей в нужном месте. И в нужное время. — Я выдержал взгляд Багратиона, не шелохнувшись. — Тогда, на “Бисмарке”, нам повезло. Но в следующий раз может и не повезти — и я хочу быть готовым. Чтобы мне или даже вам не пришлось действовать в интересах страны и короны в одиночку.
— Страны и короны? — Государыня опустил чашку обратно на столик. — Или все-таки в интересах фамилии Горчаковых?
Я подобрался. Если все, что ее величество говорило раньше, могло быть и безобидным намеком, то это тянуло чуть ли не на полноценное обвинение. Не в государственной измене, конечно…
Но проглотить такое — почти то же самое, что самолично признать вину!
— Интересы фамилии Горчаковых всегда были неотделимы от интересов короны, — твердо проговорил я. — И я искренне желаю, чтобы так было и впредь… Ваше величество.
Отповедь, похоже, сработала: государыня несколько мгновений пристально смотрела на меня — и все же не выдержала и первая отвела взгляд. Багратион едва слышно вздохнул. Не знаю, чего он ожидал и чего хотел от всего этого, но оно явно не доставляло ему удовольствия.
— Как и я, князь. — Государыня устало вздохнула. — И все же не могу не сказать, что многое из того, что вы сейчас делаете, кажется мне сомнительным и даже опасным. За последний месяц Горчаковы наняли сотни, если не тысячи человек. Рабочих, отставных полицейских, солдат, уволившихся из гвардии… даже офицеров.
— Не вижу в этом ничего дурного. — Я пожал плечами. — Мне нужны люди, а людям — работа.
— А сколько из этих людей не так давно вышли на улицы города с оружием в руках? Сколькие так или иначе связаны с народовольцами или с покойным Куракиным? — Государыня нахмурилась и чуть подалась вперед. — Вы задумывались об этом, князь?
— Разумеется, ваше величество, — кивнул я. — Но не в моих силах беседовать с каждым, чтобы выявить вольнодумцев. Я знаю, что многие из столичной знати готовы закрыть свои фабрики — лишь бы не дать вчерашним бунтовщикам заработать свои детям на кусок хлеба. Одаренные уже полтора месяца отыгрываются за одну единственную ночь, и пустят по миру тысячи людей за прегрешения кучки обезумевших террористов-радикалов.
— Кучки террористов?! — не выдержала государыня. — Вы сами видели, что тогда творилось и стен дворца, князь — и это мало напоминало… кучку террористов.
— Но все-таки было ею, ваше величество. — Я заговорил совсем тихо и осторожно, чтобы не вызвать бурю. — Террористы всегда остаются всего лишь преступниками, и совершенно неважно, сколько их — один, десяток, сотня или целая тысяча. Нельзя судить целое сословие за поступки отдельных его представителей… Я прекрасно понимаю, что Империи сейчас нужна крепкая рука. — Я сделал паузу и уже чуть громче закончил: — Но не меньше ей нужны милосердие и благоразумие.
Несколько мгновений мы все сидели молча. Не знаю, удалось ли мне хоть немного переубедить государыню — но больше она не возражала. Зато вместо нее вдруг заговорил Багратион.
— Узнаю дедову школу, — усмехнулся он. — Горчаков-старший всегда отличался незаурядными ораторскими способностями… Правда, он-то скорее призывал бы к массовым казням.
— Я — не мой дедушка. — Я вложил в голос столько льда, сколько смог. — И уж точно не собираюсь карать всех подряд. Вряд ли хоть кто-то из вас считает, что в Петербурге пролилось еще недостаточно крови.
— Конечно же, вы в чем-то правы, князь. — Государыня отвела взгляд и откинулась назад. — Но, как бы то ни было, уже скоро с этим придется разбираться не мне.
Наверное, мне стоило тут же задать вопрос — или наоборот, учтиво молчать, позволяя ее величеству объяснить столь… странные слова. Но вместо этого я с размаху опустил обе ладони на подлокотники кресла. В голове тут же родилось с десяток версий — и одна была хуже другой.
— Вижу, вы удивлены, князь. — Государыня улыбнулась одними уголками губ. — Знаю, это может прозвучать малодушно или даже нелепо — но мне уже довольно много лет. Я не унаследовала от предков могучего Дара — подобно вам или Петру Александровичу. Я даже не урожденная Романова, как вы знаете… И женщина — в конце концов.
— Что вы хотите сказать? — тихо спросил я.
— Похоже, мне пора оставить престол сыну. — Государыня задумчиво посмотрела куда-то в сторону. — Раньше это означало бы пойти на поводу у заговорщиков и фактически отдать им страну. Но сейчас… Я совершила слишком много ошибок — и слишком много стало недовольных. Павел — тот правитель, который устроит и армию, и аристократию и даже народ.
— Ее величество отречется от престола в пользу наследника. Где-то через полгода или чуть больше, — негромко пояснил Багратион. — Это уже решено. Но знают пока лишь немногие… и ты в их числе.
— Павел еще молод — даже моложе вас, князь. Но он уже достаточно взрослый и разумный юноша, чтобы принимать верные решения. Особенно если рядом с ним будут достойные друзья и советники. — Государыня чуть прищурилась, будто просвечивая меня взглядом. — И поэтому я решила, что вам пора познакомиться лично… Впрочем, он и сам просил об этом.
— Сам? — Я не поверил своим ушам. — Наследник Павел желает меня видеть?!
— И прямо сейчас, — кивнула государыня.
Ее взгляд на мгновение затуманился — вряд ли ее величество была сильным менталистом, но дотянуться до родного сына, похоже, сумела без особого труда… Или он и сам уже давно ждал знака буквально за углом. В коридоре раздались негромкие шаги, и через мгновение дверь распахнулась.
Я должен был вскочить, поклониться, обратиться к наследнику престола по полному титулу… в общем — соблюсти все подобающие для столь важного события ритуалы. Но вместо этого смог только неуклюже вывернуть голову — так, что шея захрустела — выпучить глаза и сидеть, бесконечно долго сидеть без движения, будто оцепенев.
— Ч… что?.. — кое-как выдавил я.
И одними губами добавил еще несколько слов — из тех, что произносить в обществе особ королевской крови ни в коем случае не стоило.
Глава 4
— Представь себе… Не ожидал?