Горчаков. Пенталогия (СИ)
Не знаю, что случилось с моей формой — но кто-то заботливо пристроил на тумбочке у изголовья сверток с новой. Без юнкерских погон, на пару размеров больше, чем надо — зато свежей и чистой. Одевался я в тишине: Багратион просто молча ждал, а Богдан и вовсе натянул одеяло чуть ли не по самые глаза.
Вряд ли ему раньше приходилось встречаться с Одаренными чинами такого ранга.
— Пойдем. — Багратион кивнул в сторону выхода из палатки. — Тут недалеко.
Первые несколько шагов дались не без труда, но потом я вдруг почувствовал необыкновенный прилив сил: похоже, его светлость решил поделиться — и накачал меня по самое не балуй.
— Хватит, — выдохнул я. — Я… я в порядке.
— Рад это слышать, Саша. — Багратион откинул полог и чуть отодвинулся, чтобы пропустить меня. — И рад, что ты жив.
— Похоже, меня не так уж просто убить. — Я пожал плечами. — Многие пытались.
Выйдя наружу, я поморщился: ветер со стороны Бештау принес запах гари и пороха. С ночного боя прошло уже часов двенадцать, не меньше — но до сих пор не выветрилось, хоть горелые палатки и тела уже давно успели убрать.
— Могу только догадываться, как вы пережили все это. — Багратион сдвинул брови. — Ты ведь понимаешь, что случилось этой ночью, Саша?
— Что-то очень плохое.
— Именно. Это уже не взрыв в кинотеатре — и даже не нападение на дворец князя Юсупова. — В голосе Багратиона прорезалась злоба. — На этот раз они решили плюнуть в лицо армии и государству! И если бы не ты, Саша — это вполне могло бы остаться безнаказанным.
— Они? — уточнил я. — Народовольцы или?..
— Конечно, нет! — Багратион раздраженно отмахнулся. — Только дурак поверит, что такое под силу обычным террористам. Но дураков найдется немало… Не хочу даже думать, что напишут в газетах, когда новости дойдут до столицы.
— Госсовет потребует вашей отставки?
— Думаю, на этот раз скорее пройдутся по армейским чинам, — мрачно усмехнулся Багратион. — Полетят головы. Но достанется и тем, кого обвинят в народном бунте… непременно обвинят, Саша.
— Родам? — догадался. — Моему деду, князю Гагарину, Бельским?..
— В том числе. — Багратион неторопливо зашагал вперед. — Но об этом все равно нет никакого смысла разговаривать… уже нет.
Я молча двинулся следом. Его светлость то ли уже сказал все, что хотел, и более не имел настроения продолжать беседу — то ли специально вел меня куда-то.
К подбитому “жуку”. Стальная громадина вынырнула из-за недавно установленной палатки неожиданно. Настолько внезапно, что я даже сделал шаг назад и поднял Щит — но тут же выдохнул.
Бояться было уже нечего. Выпущенная мной граната не смогла навредить консервной банке брони — зато уничтожила все, что внутри. “Жук” остался там же, где я его настиг, не пройдя больше и метра — среди выгоревших пятен на траве. Мертвый, неподвижный, покрытый копотью — но все еще жутковатый. Оружие с него уже успели снять — между пластинами брони с прорезями зияла черная дыра, в которую я без труда если не пролез бы целиком, то уж точно мог бы просунуть голову.
— Пулемет…
— Что? — переспросил Багратион.
— Пулемет. — Я повторил неведомо откуда взявшееся в голове слово. — Куда его дели?
— Сняли. Пулемет, говоришь?.. — Багратион вдруг прищурился и посмотрел мне прямо в глаза. — Занятно. Может, и приживется. В отчетах эту штуку назвали “автоматической картечницей”.
— Ага… — Я тряхнул внезапно занывшей головой, отгоняя наваждение. — Никогда таких раньше не видел.
— А ведь в самой конструкции ничего принципиально нового, — вздохнул Багратион. — Такие разработки есть и в Штатах, и в Британии, и уж тем более у немцев… У нас тоже были, уже лет двадцать назад.
— Были? — буркнул я.
— Посчитали, что слишком дорого. — Багратион покачал головой. — Или просто не нужно. Один Одаренный в чине штабс-капитана, пожалуй, опаснее такой штуковины.
— Пока не попадет под “глушилку”? — не удержался я.
— Именно так. — Багратион поставил ногу на гусеницу “жука”. — Полезли — посмотрим.
— А там?..
— Не волнуйся. Внутри уже… убрали.
Мы вскарабкались наверх. Мешать нам, разумеется, никто не стал: парень в жандармской форме, дежуривший рядом, лишь взял под козырек — и тут же отвернулся. Сейчас, при свете дня, покорять неподвижную стальную махину оказалось куда проще, чем ночью, но все-таки мы провозились достаточно, чтобы я успел повнимательнее рассмотреть форму Багратиона. Дорогую и идеально подогнанную по худощавой фигуре — но уже успевшую испачкаться на локтях, коленях и у рукавов. То ли в копоти, то ли и вовсе в машинном масле.
Похоже, его светлость забирался в “жука” уже не в первый раз.
— Вот, погляди, — произнес он, устраиваясь в кресле со свернутой спинкой. — Узнаешь?
Света было достаточно, и я без труда разглядел все внутреннее убранство страшной машины. Под броней оказалось неожиданно тесно — видимо, оттого, что под толстым железом приходилось прятать не только несколько человек экипажа, но и ящики с патронами, и могучий мотор, и бак на несколько сотен литров. Все вокруг напоминало салон автомобиля — только увеличенный и набитый всякой всячиной. Иссеченные осколками сиденья, какие-то ручки, руль — самый обычный. Чуть больше рычагов, чем в машине, конечно — но в остальном…
Впрочем, Багратион хотел показать мне явно не это.
— Глушилка. — Я коснулся пальцами чего-то вроде небольшого разъема на панели — прямо над рычагами. — Это ведь она была здесь, да?
— Вроде того, — кивнул Багратион. — Только это какая-то новая конструкция. Сердечник с плетением даже чуть меньше того, что ты принес мне осенью.
— Но работает на несколько метров, — вспомнил я. — А тот…
— От силы на полтора, да. — Багратион облокотился на покрытую копотью панель. — Не знаю, как это устроено… теперь. И для чего вообще нужны эти провода снизу. Если дело в каких-нибудь электромагнитных или радиоволнах — то антенной может быть сам корпус панцера.
— Панцера?
— Немецкое слово, — усмехнулся Багратион. — Германцы пытались делать подобные машины еще чуть ли не при кайзере Вильгельме… разумеется, дальше образцов дело не пошло.
— Почему?
— А ты как думаешь? — Багратион протяжно вздохнул. — Кому нужна машина стоимостью в несколько десятков тысяч рублей, если Одаренный твоего класса может разобрать ее примерно за полминуты?
— Мог разобрать, — поправил я. — А сегодня ночью этот ваш… панцер…
— Можешь не продолжать, Саша. — Багратион легонько хлопнул ладонью по металлу. — Думаешь, к такому вообще можно быть готовым? Еще пару месяцев назад я бы назвал сумасшедшим того, предложил бы армии такую штуковину!
— А теперь они уже существуют. — Я протянул руку и коснулся руля. — Одна уж точно.
— Боюсь, все куда хуже, Саша.
Багратион пристально посмотрел на меня, будто размышляя, стоит ли вообще продолжать — но потом все-таки заговорил.
— В тот день, когда ты атаковал фабрику Штерна, в руки Третьего отделения попали… кое-какие документы, — Багратион поморщился. — Чертежи, если точнее. К сожалению, до меня они дошли куда позже, чем хотелось бы.
— И почему же?
— Ошибка. Человеческий фактор. — Багратион пожал плечами. — Называй, как хочешь. Один мой человек решил, что это гражданская разработка, и передал другому. Другой — третьему… А третий, судя по всему, не посчитал все это достаточно важным, чтобы доложить мне лично… Тогда — не посчитал.
— А теперь? — проворчал я. — Что там вообще было?
— Нечто похожее на вот эту игрушку. — Багратион снова постучал кончиками пальцев по панели. — Только мощнее и больше.
— Твою мать! — выругался я.
— В любой другой день я бы посчитал подобное высказывание вопиющим нарушением этикета, — невозмутимо отозвался Багратион. — Но сегодня, пожалуй, могу только согласиться. Твою мать и полный…
Наверное, я был одним из немногих, кто когда-либо слышал из уст светлейшего князя подобное слово. А может — и вообще единственным. Но ситуация определенно располагала.