Имбецил (СИ)

- Нет, нет, нет, сука… Отвали! - зажмурившись, зашипел-захныкал я неосознанно вслух, сопротивляясь своим мыслям и желаниям, когда Тур ненадолго дал мне вдохнуть немного воздуха.
Не знаю, расслышал ли тогда мои слова пьяный Тур, но он не остановился, а наоборот вернулся к своему начатому делу, утверждая свои права и усиливая свой напор, под которым я сдался, вцепившись с силой в его мощную шею, и отвечая со злостью и с лязганьем зубов о его зубы на поцелуй с непозволительно мягкими губами и со вкусом спирта на чужом языке. Перед глазами у меня всё кружилось, а под веками сверкало белыми пятнами от желания и «хочу», когда я их закрывал. Молодой здоровый организм, уже давно развращённый, как оказалось, приевшимся, пресным сексом с девушками, вырвавшись из-под контроля и преград, брал своё, отвечая на всё с пионерской готовностью, со смаком получая новые неизведанные (почти неизведанные) доселе грани и волны острого удовольствия от происходящего и возбуждения до боли в паху, и подставляясь дальше под ласки здорового мужика, самца. Совесть ушла на покой, и хрен на неё. Физиология и желание были важнее. В яйцах и так всё тянуло, а член, зажатый в трусах и под весом Тура, пульсировал. Всё происходило быстро, сумбурно, по-животному и со стороны, наверное, напоминало борьбу, а не ласки, что было и недалеко от истины.
Я еле дождался, когда Тур с нетерпением стянет с меня шорты, в которых я спал, подбадривая его мычанием и укусами. Только вот стянув с меня шорты с трусами, причем не с первого раза, пьяный Тур не стал, как я хотел, бросаться и удовлетворять мои потребности. Он вообще жил своими мыслями и инстинктами, продолжая издеваться надо мной, а конкретно над моим ртом, шеей и волосами. Волосы, как оказалось, для него были своеобразным фетишем. Он пропускал их аккуратно, стараясь не задеть и не вырвать лишних, сквозь свои пальцы по всей длине, наматывал осторожно на кулак, оттягивая голову, чтобы начать целовать мою шею и кадык, отпускал, слегка массировал кожу головы и вновь пропускал запутанные пряди сквозь пальцы. Это стало для меня ещё одним из камушков в чашу весов. В ту ночь, в бреду, от переизбытка эмоций, я пообещал себе срезать нахер свои патлы, которые я растил с похорон матери и которые я возненавидел после встречи с Туром, ведь он всегда мне их драл, до треска и до вырванных клочьев, наматывая на кулак и пользуясь ими как отличным естественным поводком, а сейчас он их нежил, выблядок. Нежил ставшую сверхчувствительной кожу головы. Нежил и меня, так, что я стонал, мычал и чуть не заскулил, как Спайк на кухне. На адреналине я плохо помню, что тогда сказал Туру, но он с нежностью, вдохнув напоследок их запах, отпустил мою гриву, чтобы грубо и жёстко, до хруста, стиснуть мои бока, спуститься своей шершавой ладонью вниз и с трепетной нежностью провести по члену и мошонке. А когда он мне своим коленом ещё шире ноги раздвинул, то я чуть не задохнулся от потока ощущений, цепляясь с остервенением за его жёсткие бока и шипя маты и проклятия в его адрес.
Ещё немного помяв и погладив мой член и яйца, Тур вновь зашептав мне на ухо какую-то успокаивающую сопливую ерунду: «сейчас, звеняшка… сейчас, хороший… сейчас…». Грубый, злой ответ сам сорвался с языка: «Да еби уже, блядь, тупой имбецил!».
Тур, шумно засопев, сдавил мой член сильнее, будто вымещая зло, а потом, отпустив его, торопливо перевернул меня бесцеремонно на бок, освобождая тем самым одну из рук, которой я и воспользовался, чтобы самому себе подрочить, а то у меня во рту всё пересохло от желания кончить. Не сразу я почувствовал, как Тур тыкнулся мне между ляжек горячим пенисом, а когда уж ощутил, то меня как целку какую выгнуло от одного представления, что меня сейчас натянут на эту елду, как девку.
Закончилось всё по-идиотски и просто феерически по-долбоебическому: я кончил через пару минут от своих извращенских мыслей, что меня трахнут, и от мускусного, разлившегося по комнате запаха мужского тела с примесью перегара и бешеной дрочки, а бухой Тур, потыкавшись мне между ног полувялым стволом, остановился, пыхтя как паровоз. Сделав ещё пару попыток, он оставил это гиблое дело, отлип от меня потный и, рыкнув мне, что я тварь, отпихнув меня, свалил, чуть не падая по дороге. Через некоторое время, когда я отдышался и смог утихомирить свой мотор, я услышал шум и подвывание Спайка, поэтому собрав кое–как свои трясущиеся, как желе, конечности в кучу, я потопал смотреть, что там творится. А творился там дурдом: пьяный Тур с бутылкой вискаря в руке долбил кулаком по двери туалета, уже прилично сбив костяшки и замызгав кровью неповинную деревяшку, а на кухне лаял Спайк. Тура понять можно: здоровый мужик захотел потрахаться, а у него не встал из-за переизбытка алкоголя в крови, только нахер дверь ломать и свои и так перештопанные и только начинающие заживать культяпки сбивать?
 
Не знаю, какого хера во мне проснулась мать Тереза, то ли после извращенского оргазма у меня мозг расплылся окончательно и бесповоротно, то ли ещё что, но я, скомандовав роту, чтобы он заткнулся, подошёл к Туру и, выхватив из его руки бутылку, жадно отпил из неё. Тур смотрел на меня из-подо лба, как бык на корриде, возвышаясь надо мной, как скала, и сжимая кулаки. В его глазах не было ни проблеска понимания, узнавания или ещё чего-то, как мне показалось. Это просто были узкие щёлки, тёмные, налитые кровью, с белой, туманной, пьяной пеленой. Я сглотнул спиртовую обжигающую слюну и пожалел, что вообще выполз сюда, но отступать было поздно. Алкоголь придал мне сил, и я, пока не передумал, опустился на колени перед Туром, отставив со стуком бутылку в сторону. Перед моим лицом был мужской член, лежащий на крупных волосатых яйцах. Рассмотрев его хозяйство поближе, я от испуга и предвкушения (дебилизма!) облизнул вмиг пересохшие губы, вдохнул поглубже запах чужого тела и, как в тумане потянув руку, обхватил член и с чувством первооткрывателя потянул его в рот. Мне не было противно, скорее это было ново для меня, будоражаще и взрывовыносяще мой мозг. На вкус чужой член ничего особенного не представлял, да и пробовал я уже один раз в сауне. Не противно, но и не вкусно, особенно после вискаря. Нежная тонкая кожица на вялом члене, чуть влажная, гладкая головка, под языком чувствовались вспухшие венки, да ещё жёсткие лобковые волосы лезли в рот. Глубоко я не брал, не тот размер, да и не горел желанием, но каким-то макаром, волосы всё равно попадали на язык. На голову мне легли широкие ладони, и чужие жёсткие пальцы зарылись в мои растрёпанные волосы. Когда этот изувер стал мне массировать нежно кожу голову, я заурчав, чуть не подавился членом, забыв его сосать, и слюной, которая в изобилие стала выделяться у меня во рту. Тур милостиво подождал, пока я отдышусь и откашляюсь, и как только я опять взял в рот, он с силой притянул мою голову к своему паху, заставляя взять его медленно «растущий» член до конца, пока головка не упёрлась мне в глотку, вызывая тошноту и слёзы. С секунду подержав меня, упирающегося и мычащего, он отпустил, давая возможность дышать и продолжать. Я бы с радостью остановился и свалил после этого, но сдуру поднял голову и посмотрел на этого придурка. Он дышал глубоко, через раз, блядские пухлые губы приоткрыты, в глазах ещё больший туман, полная расфокусировка, и блаженство. Меня аж перетряхнуло. Я забыл, как дышать, и чуть язык не прикусил, увидев его таким. Губы опять пересохли, а собственный член начал крепнуть. Я тогда просто с ума сошёл, как какая-то распоследняя блядища с трассы. Стоял посреди коридора, голый, со вставшим членом, и сосал пьяному, хрипящему от удовольствия Туру, не меньше его получая от этого удовольствие. Запретный плод оказался сладким для меня, хотя я никогда и не страдал от пуританских нравов. В нашем современном обществе каждый решает сам для себя, как получать сексуальное удовлетворение. Время костров и инквизиций закончилось. Общество развратилось донельзя, так что я не испытывал в этом плане проблем со своей совестью, да и попробовать в своей жизни хотелось многого, чтобы потом не сидеть и не жалеть о том, чего не сделал. И я уверен, что то, что я творил сейчас, для меня не предел, учитывая, что я уже сосал член и трахался в зад. И обвинять Тура за то, что он меня трахнул и пользовал, потом я не стану. Я бы сам с радостью оказался на его месте. И постараюсь побывать там сам, где он сейчас. Сверху. С представителем своего пола.