Накануне (СИ)
– Это зависит от размера антенны, которую Сергей Владимирович сможет поместить под фюзеляж. Чем больше, тем лучше.
– Если вблизи центра тяжести самолёта за бомболюком, – мометально отвечает Ильюшин. – то не больше полутора метров в диаметре.
– Тогда… – быстро считаю в уме апертуру и угловую разрешающую способность антенны. – прямо под брюхом – предметы от 80 метров и больше, а на дальности двадцать километров – от 350-ти.
– То есть крупные объекты, как завод, река, порт… – понимающе кивает головой комдив. – Дальность ДБ-3 четыре тысячи километров, то есть от нашей границы можно за ночь обернуться до Кёльна и обратно…
– Правильно. – Подтверждает конструктор. – согласно технического задания вся территория Германии вплоть до границы с Францией должна быть под нашим прицелом.
– Другой вопрос. – Голованов рассматривает чертёж бомбардировщика. – Положим штурман видит цель, но пилот-то нет…
– У нас на самолёте предусмотрено управление из кабины штурмана, – Ильюшин с полуслова улавливает мысль. – он увидит цель, вставит ручку управления в специальное гнездо и возьмёт управление на себя. (В кабинет заходят два лётчика – майора и останавливаются у двери)… Вот знакомьтесь, шеф-пилот ЦКБ, Владимир Константинович Коккинаки и штурман-испытатель Александр Матвеевич Бряндинский. Вчера вернулись из полёта Москва – Баку – Москва с полной боевой нагрузкой с пулемётами и патронами. Над Каспийским морем сбросили десять стокилограммовых учебных бомб.
– Получается, что Берлин летали бомбить? – Улыбается Голованов.
– Выходит так… – смеются лётчики-рекордсмены.
"Все они ровесники, симпатичные открытые лица, у всех железные рукопожатия"…
– У ребят тут, Александр Евгеньевич, предложение одно возникло… – хитро улыбается Ильюшин.
"Позвольте мне угадать… предлагают лететь в Америку на ДБ-3"?
Так и есть, перебивая друг друга, рассказывают о преимуществах маршрута по "ортодромической дуге": Москва – Скандинавия – юг Гренландии – Северная Америка. После триумфального завершения перелёта Громова и отмены полёта Леваневского на ДБ-А началось соревнование среди авиаторов: "Кто будет третьим"?
Мы с Олей к отстранению Леваневского никакого отношения не имели, авиаторы справились сами. В тот момент Туполева настигли уголовные дела открытые еще при Ежове: растраты, нецелевое использование средств. Находясь под следствием, чтобы доказать абсурдность обвинений, он написал письмо товарищу Сталину, в котором припомнил как Леваневский публично обвинял авиаконструктора во вредительстве при разработке самолёта АНТ-25, триумфатора перелётов через Северный полюс, и уже в свою очередь обвинил пилота. По словам Туполева, на самом деле, это Леваневский в 1935 году дискредитировал АНТ-25, а сейчас, испугавшись ответственности, готовит побег в США на самолёте ДБ-А, добавив зачем-то, что данный самолёт ненадёжен. В результате, перелёт – отменили, лётчика на время расследования отстранили от полётов.
С интересом наблюдаю за разговором: Голованов, совсем ещё недавно сам энтузиаст трансконтинентальных перелётов, пытается охладить пыл лётчиков скептическими вопросами.
– А дальности хватит?
– Вдвоём полетим со штурманом, – порывисто приглаживает непокорные курчавые волосы Коккинаки. – вместо стрелка возьмём горючее…
– Всё-таки больше семи тысяч вёрст…
– … и без кислородного оборудования. – Добавляет штурман. – Попеременно будем вести машину.
– Слышал, – Ильюшин вопросительно смотрит на меня. – что Громов очень хвалил Алексееву рацию. Ещё на двадцать кило облегчим аэроплан.
"Техника особой секретности, блин… Да без проблем, есть на складе одна, от которой Чкалов отказался".
– Большая часть маршрута проходит над сушей, – продолжает приводить новые аргументы Бряндинский. – над обитаемой территорией. Не так, как через полюс: или пан – или пропал.
– Вы же понимаете, – кивает головой Голованов. – что такие вопросы решаются в Политбюро. К тому же я знаю, что скажет товарищ Сталин. Пусть покажут на что они способны над нашей территорией: Москва – Дальний Восток.
– Мы готовы! – Хором отвечают все трое. – Хоть завтра вылетать.
– Я завтра не могу…. – включаюсь я в разговор. – но спецрадиостанцию можете получить на моём складе в любое время.
– Всё равно, – стоит на своём комдив. – такие вопросы с бухты-барахты не решаются, через инстанции прыгать нельзя. Давайте ваши предложения, пойду с ними к наркому…
– Ну что, товарищ Ильюшин, – Голованов возвращается к первоначальной теме, когда довольные лётчики выходят из кабинета. – берётесь за установку радиоприцела на ДБ-3?
– Поможем, конечно, советом… – легко соглашается он. – только у вас и самого, товарищ Чаганов, есть всё для этой работы….
"Как это"?
– … два ДБ-3, аэродром и даже бригада авиаконструкторов. – Озорно подмигивает Ильюшин.
– Ничего не понимаю.
– Аэродром Остехбюро в Подлипках, Центральный испытательный, знаешь? Там работает бригада конструктора Чижевского. В начале года мы им передали два самолёта: один для работ по радиоуправлению, а из другого они пассажирский хотят сделать.
– Их же передали в первый главк (авиационный, наркомата оборонной промышленности).
– Не в наш, а в третий… артиллеристам.
– Зачем артиллеристам аэродром? – Мотаю головой.
– Рядом завод номер 38 Курчевского, – поясняет Голованов. – пушки там его испытывали на разных самолётах.
– Площадка небольшая, расширяться некуда, вокруг постройки – подхватывает конструктор. – наши от него сразу отказались, а после ареста Курчевского аэродром передали артиллеристам. Чижевский не знает что делать, но идти под начало к Туполеву не хочет.
– Давай, Алексей, съездим туда сейчас, посмотрим что да как. – Быстро принимает решение Голованов.
Главный конструктор ЦКБ провожает нас до машины, комдив неожиданно садится рядом со мной на заднем сиденьи.
– Не произвела моя идея впечатление на Сергея Владимировича… – Грустно вздыхаю я когда ЗИС тронулся с места.
– Своих забот у него полон рот, а прицел твой центровку изменит, аэродинамику… – Начал объянять Голованов и вдруг замолчал, думая о другом. – Я тебе не рассказывал в подробности, что произошло в Испании, ну когда мы "Кондор" по ветру пустили… так вот Мамсуров тогда самолёт немецкий захватил, новый совсем… и ведущего конструктора в плен взял. На аэродроме в Подлипках этот конструктор, Роберт Луссер, и работает вместе с Чижевским, только об этом мало кто знает.
"Дела… мало того, что элиту люфтваффе помножил на ноль, он ещё "мессера" с собой прихватил".
* * *– А здесь у вас что? – Голованов показывает на самолёт в самом конце стоянки, укрытый брезентом.
Владимир Чижевский, бригадир конструкторов лётно-испытательной станции в Подлипках, высокий поджарый мужчина средних лет в рабочей куртке, даёт знак техникам чтобы они сняли чехлы.
"На "мессера" не похож, скорее на слегка уменьшенную копию АНТ-25, только шасси не убираются совсем".
– Экспериментальный самолёт БОК-1, – торжественно провозглашает конструктор. – данный экземпляр используется для испытаний турбокомпрессорного наддува по теме БОК-7, стратосферного разведчика.
У Чижевского приподнятое настроение, чувствуется, что он рад видеть у себя "купцов" во главе с заместителем начальника Управления ВВС РККА.
– Стратосферного? – Подаю голос я.
– С двигателем АМ-34ТК достигает высоты выше 14 тысяч метров. – Охотно поясняет он.
– Четырнадцать? – Голованов проводит рукой по гофрированной серебристо-красной обшивке крыла.
– Три дня назад лётчик Стефановский с наблюдателем Рено достигли высоты 14100 метров… – лицо Чижевского мрачнеет. – всего проведено около ста вылетов. К сожалению, вчера в полёте турбокомпрессор полностью разрушился: обрыв лопаток. Не держат температуру…