Накануне (СИ)
"Теперь понятно: началась подковёрная война в НКОПе. Кто-то сработал на опережение через Предсовнаркома, но Сталин встал на мою сторону. Почему? Это, ведь, я знаю, что наша пехота, лётчики, моряки и танкисты встретили войну без нормальных радиостанций, что даже таких – катастрофически не хватало. Откуда ему знать? Но он знает. Может быть потому, что сталкивался уже с подобной ситуацией многократно в других областях. Без закупки за границей заводов, лицензий и образцов дело не двигалось, либо шло слишком медленно. По сути, его выбор был не чьи должны быть рации – наши или заграничные, а – стоит ли вообще тратить скромные средства на радиопромышленность. Уж он то, в отличии от Молотова, точно прочитал мою записку, а не только краткие комментарии на неё".
– Я согласен, товарищ Сталин, – давно ждал чего-то подобного. – вот только как быть со службой? С Центром Дешифровки?
– Сегодня обсуждали по телефону с товарищем Берией этот вопрос, – вождь немного удивлён моей реакцией. – он подберёт толкового помощника, на постоянной основе освободит тебя от дежурств и собраний в Управлении….
"Почему не Ворошилов? Похоже, Берия вскоре окончательно заменит маршала в НКВД".
– … а один день в неделю – от службы. Режим работы установите себе сами, лишь бы дело шло успешно.
– А кто будет наркомом? Векшинский? – С надеждой спрашиваю я.
– Я категорически против. – Предсовнаркома не может скрыть своего раздражёния.
– Валентина сказывает, обед готов. – В открытую дверь, ведущую в гостиную, заглядывает Власик.
– Прошу к столу. – Хозяин охотно завершает разговор и мы через гостиную идём в столовую, где у парящей фаянсовой супницы, как часовой, стоит на посту с непроницаемым лицом молодая плотная большеголовая девушка в белом переднике.
"Супчик… харчо. Летом? Ночью? Самое то"!
Прохладный воздух, спускающийся с гор, наполняет столовую через настежь открытые окна.
* * *– Пять миллионов долларов, однако… – ворчит Молотов, закуривая папиросу, когда они со Сталиным остаются вдвоём. – не напасёшься на него валюты. Нет чтобы в казну внести, каждый норовит…
– Про алмазы забыл? Чем тебе не валюта? – Добродушно усмехается хозяин.
– А какое Чаганов имеет отношение к ним? – Возмущается Предсовнаркома. – Он что ли алмазы открыл?
– Внимательный он к людям… – задумывается на секунду Сталин. – вот смотри, Вячеслав, студентов – геологов этих, подвёз? Подвёз. Расположил к себе так, что они к нему на собрании не побоялись подойти, мысли свои высказать. Деда с внуком выслушал, вник в их дела? Цепкий Чаганов, связал первое со вторым, организовал транспорт. Казалось бы, по отдельности – это мелочи, а вместе – коренное месторождение алмазов для страны. Помяни моё слово, как только о нём станет известно за границей, Оппенгеймер сам прибежит из Лондона к нам договариваться. Потом, Чаганов мог бы промолчать, ну кто поверит студентам, получить свой орден, ан нет – справедливость поставил выше личного интереса. О многом это говорит.
– Ну ладно с этим, – Молотов, сделав одну затяжку, гасит папиросу. – время позднее, Коба, что ты думаешь по поводу условий Рузвельта-младшего? Будем платить?
– Пусть шурин твой едет обратно в Америку, – едва заметно улыбается вождь. – нам это дело здесь надо основательно обмозговать. Скажи, что если его услуги понадобятся, то наш человек найдёт его.
Москва, ул. Большая Татарская, 35.
ОКБ спецотдела ГУГБ.
31 августа 1937 года, 07:00.
– Здравствуйте, товарищи. – Обвожу взглядом свою приёмную, несмотря на ранний час уже четверо посетителей ожидают меня. – Первого по очереди прошу в кабинет.
"А что будет когда меня назначат заместителем наркома"?
Мой новый секретарь, присланная с Лубянки, несимпатичная женщина-сержант, средних лет, худая и плоская, с тёмными с проседью, коротко стриженными волосами, хмурит брови. "Что опять не так? Похоже влез в сферу деятельности моей "грымзы""?
Дёрнувшегося было с места посетителя, секретарь пригвоздила тяжёлым взглядом к спинке стула.
– Слушаюсь, товарищ майор госбезопасности, – проскрипел мне вслед её голос. – Костенко, у вас пять минут.
"Нет, зря я на неё наезжаю. Молодец она, всё-таки. Чётко даёт понять посетителю, что времени у новоиспечённого майора, по армейскому – комбрига, мало. Опять же, вот списочек на столе с фамилиями записавшихся на приём. Порядок".
– Товарищ Чаганов, – частит немолодой, лет сорока пяти, мужчина в тёмном костюме с галстуком. – моя фамилия – Костенко Михаил Полиевктович.
Опускаю глаза на листок бумаги, лежащий передо мной.
"О-го! Доцент электромеханического факультета Ленинградского Индустриального института. Электромеханического! И без охраны"…
– Прошу прощения, что я к вам сюда… мне сказали, что на Лубянке вы не принимаете… прошу прощения, но пришлось сказать, что я по поводу синхронного привода… будто вы интересовались.
– А на самом деле? – С трудом скрываю счастливую улыбку.
– Я по поводу своего старшего брата, Владимира. – Замедляет свою речь доцент, отметив мою спокойную реакцию. – Он – инженер – кораблестроитель, работает на Дальнем Востоке, в Комсомольске, с 1932 года после освобождения из Соловков… ему запрещено проживание в крупных городах. А он болеет. Нельзя бы ему разрешить переехать в Ленинград? Академик Алексей Николаевич Крылов хорошо знает брата, готов за него поручится…
– Подготовьте справку по нашему ведомству, – поднимаю трубку местного телефона. – Костенко Владимир Полиевктович…
– … 1881 года рождения. – вставляет мой посетитель.
"Надеюсь, "грымза" догадается поднять информацию и о младшем брате".
– Товарищ Костенко, – встаю из-за стола, обхожу его и сажусь за приставной, напротив доцента. – расскажите о себе (замечаю его тревожный взгляд)…. к-хм, о своей работе. Чем занимаетесь?
– В науке? – Выдыхает Костенко (киваю в ответ головой). – Теорией режимов синхронных машин… переходные процессы в их роторах, статорах при коротком замыкании…
Доцент вопросительно смотрит на меня.
– … в двигателях переменного тока, сельсинах.
– А в прикладном плане?
– Консультирую инженеров завода "Электросила" в Ленинграде, Харьковского электромеханического. Здесь в Подмосковье, в Подлипках на заводе имени Калинина, по моему проекту проектируют синхронно – следящий привод для новой трёхдюймовой зенитной пушки…
"С этого и надо было начинать"!
– … вот приехал, – грустнеет доцент. – а главного конструктора там арестовали. – Теперь уж не знаю выйдет ли что-нибудь.
"Завод Калинина как и соседний 38-ой – это вотчина Курчевского, изобретателя динамо – реактивных пушек. Он действительно арестован, а его дело уже лежит на моём столе. Теперь понятно, что тему привода ну и Курчевского впридачу, надо забирать себе".
– Очень хорошо…
Костенко недоумённо смотрит на меня.
– … я это к тому, что нужна ваша помощь, – делаю многозначительное лицо. – точнее, техническая консультация.
"Тьфу на меня, веду себя как последний торгаш: ты помоги мне, я – тебе. Противно".
– Сделаю всё, что в моих силах. – Придвигается к столу мой собеседник.
– Вы, конечно, Михаил Полиевктович, знаете что такое ПУАЗО, – он кивает головой. – так вот, при разработке нового прибора, мы столкнулись с такой проблемой: необходимо точно засинхронизировать перемещение параболической антенны и ствола зенитки.
– А синхронная передача даёт слишком большую ошибку примерно три-пять градусов, так? – Подхватывает Костенко.
– Именно, – подтверждаю я. – нам же необходима точность в десять угловых минут.
– Ну это-то, как раз, понятно, рассогласование происходит из-за большой нагрузки на оси вращения: машинам приходится иметь дело с сотнями килограмм. Одно из решений – это надо разгружать сельсины, вводить исполнительные двигатели, вот только получить такую точность вряд ли удастся. Минимально можно достичь чуть больше одного градуса.