Закон Уоффлинга (СИ)

Книга за книгой отшвыривалась в сторону, раз за разом он осознавал, что ничего не сможет найти в этой библиотеке.
Надежда на книги таяла вместе с самообладанием Тома.
С тех пор, как Гарри попал в больницу, Том практически не спал: пробирался тайком в больничное крыло и дремал вполглаза на табуретке рядом с койкой Гарри. И даже когда ему сильно хотелось спать, он всё равно не мог уснуть. Мысли тяжело ворочались в голове, обжигали и ранили, не помогало даже усыпляющее.
Дамблдор был прав, конечно, Том не должен запускать своё здоровье, но что он мог поделать?! Сон к нему не шёл, аппетит пропал, тревога кусала муравьями, страх и отчаяние давили неподъёмной плитой, и над всем этим царствовала ярость. Не помогали успокаивающие зелья, ничего не помогало. Слишком много всего свалилось на него в одночасье, он не был подготовлен справляться с подобным.
Он словно смотрел на мир со дна глубокой ямы и не мог выбраться. Ему стало мерещиться странное: лица тех, с кем он говорил, вдруг становились залитыми кровью, на голове проступали рваные раны, рубашки багровели, как и руки самого Тома.
Такое с ним бывало и раньше, но в гораздо меньших масштабах. И только теперь он осознал, что это всё сотворил его собственный разум. Когда он переполнялся гневом и отчаянием, единственное, что приносило удовлетворение, — представлять, как он причиняет другим боль, наказывает их за свои страдания. Как тогда, когда он чуть не сжёг целый факультет. Его мозг играет с ним в эти игры, искушает его, показывает, что будет, если он освободит себя.
И после этого открытия он стал сомневаться, что сможет измениться.
Это его суть. Что бы он ни делал, как бы ни притворялся, он всегда будет таким. Он не станет добряком, не полюбит помогать людям, и его не станут волновать чувства других. Он всегда будет жесток. Он всегда будет представлять, как убивает своих врагов. Он никогда не станет тем, кого заслуживает Гарри.
«Гарри и сам не без греха. Он не святой, не делай из него икону. Он чётко понял, что ты не готов к близости, и всё равно заставил тебя. Он узнал о Дэвиде и ничего никому не рассказал, пока его не поймали с поличным. Он прикидывается глупеньким, в то время как видит и понимает очень многое. Гарри — не гриффиндорец, он слизеринец!» — с жаром возразил внутренний голос.
«Разве можно сравнивать эти его черты с моими? Мерлин, это просто глупо! Уж наверняка для него будет дикостью представлять, как голыми руками выдавливаешь кому-то глаза. Наверняка он никогда не желал выпустить василиска в школу, полную детей. Он никогда не мечтал о безграничной власти и силе, чтобы люди боялись произносить даже его имя!»
Пора было посмотреть правде в глаза.
Они действительно ужасно разные. Гарри никогда не сможет принять его полностью, в то время как Том всегда будет боготворить его.
Том не любил подвешенное состояние. Но сейчас не мог решить, что делать.
— Том, я всё узнал, — на столешницу перед Томом упал пергамент, и радостный Драко плюхнулся на скамейку напротив за столом в библиотеке.
— И? — вяло поинтересовался Том. Он так себя измотал, что даже новость о потенциальном убийце Гарри не вызывала особых эмоций.
Он всегда будет желать ему смерти, и ничто это не изменит.
— Уизела не было в гостиной, Теодора тоже, остальные были. Паркинсон сидела с Булстроуд, они выбирали новые мантии, это все видели, Флинт был на поздней тренировке, вся команда подтвердила, — зашептал Драко с волнением. — Подстилка Дэвида тоже отпадает, оказывается, она в это время самозабвенно предавалась разврату со своей подружкой в каморке для мётел на первом этаже, где их застала староста Грифов — Грейнджер! Представляешь? Эта дура — лесбиянка! Вот умора! Она, наверное, решила отхватить себе богатого мужа, а сама в это время по тихой…
Том резко махнул рукой, обрывая его.
Ему не было дела до любовных похождений кого бы то ни было. Главное — круг подозреваемых сузился.
— Я придумал, как мы поступим, — решил он. Глупо было тянуть с решением, он постарается не усугублять свои и так херовые шансы с Гарри. Может, Гарри это оценит когда-нибудь позже. — Мы отдадим ублюдка на растерзание Снейпу. Сами ничего делать не будем. Я уверен, за Гарри декан добьётся исключения виновного. Продолжай расследование.
 
«Слава Мерлину! Ты принял правильное решение, без всяких сомнений!» — завопил голос разума.
«Это ничего не меняет. Я всё равно никогда не буду таким, каким хотел бы меня видеть Гарри. Снейп считает, что я псих, ненормальный, больной садист, и он прав, чёрт возьми».
«Одно дело, что ты хотел бы сделать, и совсем другое — что реально делаешь! — с яростью ответил голос. — Только твои поступки определяют тебя!»
Том спрятал лицо в ладонях, а затем с силой растёр веки, не в силах держать маску даже перед Малфоем.
— Том, с тобой всё в порядке? — непривычным тоном спросил Драко. Его голос дрожал, словно ему было волнительно страшно вторгаться на территорию личных взаимоотношений. — Я волнуюсь за тебя. Ты плохо выглядишь, стал нервным и раздражительным. Мне кажется, тебе нужна помощь. Если хочешь… Можем поговорить. Обо всём, что тебя волнует. Ты же знаешь, я никому ни за что не расскажу, никогда тебя не предам.
Он закусил тонкую губу и отвел взгляд, с силой стиснув в руках книгу, лежащую на столе.
Том покачал головой.
— Такие пустые слова, — протянул он задумчиво. — Ты никогда не думал, что все мы ужасно одиноки на самом деле? У тебя есть такой человек, которому ты без раздумий доверишь свою жизнь и душу? В котором уверен, как в себе? В чьих решениях не станешь сомневаться? Только не говори, что это я. Хорошенько подумай. Если я, например, скажу, что ты должен пожертвовать собой ради меня, ты бы согласился?
Драко, уже готовый дать ответ, после последних слов резко захлопнул рот и нахмурил тонкие светлые брови.
— Смотря для чего, — осторожно ответил он наконец.
— Вот видишь. Всем нам нужны разъяснения, которые мы либо примем, либо нет. Если я расскажу тебе о том, что меня волнует, и это не будет соответствовать тому, что ты ожидал, ты насторожишься, перестанешь мне доверять, перестанешь подчиняться.
Поэтому не говори мне «никогда не предам». Это не так. Рано или поздно наши дорожки разойдутся, Драко, и однажды, возможно, мы окажемся по разные стороны баррикад.
Тоска навалилась с новой силой.
Рано или поздно все оказываются по разные стороны. Редко кто может кардинально изменить своё мнение, свои взгляды на жизнь, которых придерживался годами. Том застрял где-то на половине этого пути и не мог двигаться дальше, а Гарри…
Кто знает, что пересилит: его привязанность к Тому или его жизненные устои?
— Ты изменился, — прошептал Драко. — Но это ничего. Все меняются, и я тоже. Я просто хочу, чтобы ты не забывал о наших целях. Это важно для меня, для многих из нас. Ты и представить не можешь, на что похожа наша жизнь: обыски, постоянные притеснения, подозрения. Грязнокровки задавили нас числом, это уже факт. Нас осталось совсем мало, без тебя мы не выстоим. Я не хочу обнаружить себя через десять лет в какой-нибудь халупе на окраине Хогсмида, потому что министерство конфисковало моё родовое поместье, потому что оно построено на костях и тёмной магии.
Они никогда не говорили вот так откровенно. Тому казалось, что Малфой просто избалованный гавнюк, которому нравится сеять хаос, он не подозревал в нём такой глубины.
Но по большему счёту ему было плевать на то, где окажется Малфой и все чистокровные через десять лет. Том всегда хотел быть одним из них, хотел доказать себе и всем остальным, что он особенный, из высшей касты, хотел поубивать всех мерзких магглов и стать единоличным правителем всего чёртового волшебного мира. На благополучие этого самого мира ему, конечно, было плевать.
 Но теперь он увидел другую сторону жизни, осознал, в каком мире придётся жить Гарри и таким, как он. Том ненавидел магглов, но понимал, что их невозможно уничтожить, а значит, будут рождаться всё новые и новые грязнокровки, будут смешиваться с остальными, и, в конце концов, никто не сможет похвастаться абсолютно чистой родословной. Новый порядок вещей вытесняет старый, это неизбежно. Жадные вырождающиеся чистокровки, чьи дома битком набиты книгами и артефактами, способными подтолкнуть волшебный мир к развитию, должны приспособиться жить в этом новом мире. А Том должен идти своей дорогой и постараться сделать так, чтобы никто и никогда не смог украсть и сломать его счастье.