Закон Уоффлинга (СИ)

Том вновь заскрипел зубами, вспомнив раскинувшееся на полу тело со сломанной шеей. Он не любил Забини, но Гарри наверняка очень по нему горюет. Он стал его первым другом, он любил его, заботился о нём. Такая глупая, нелепая смерть… Забини даже понять ничего не успел. Тому казалось, что такая смерть страшнее всего — внезапная, быстрая и бессмысленная.
— Я не знаю, что было у него на уме, — осторожно ответил он. — Знаю лишь, что он неоднократно говорил мне, что я пожалею, если не оставлю Гарри в покое. Но я, конечно, никогда бы не оставил Гарри. Я защищал его ото всех.
Тибериус приоткрыл рот, его глаза засияли счастьем. Казалось, что сейчас он завизжит и начнёт прыгать на месте, как маленькая фанатка.
Том мысленно попросил прощения у Гарри за весь этот пафосный бред. Но он должен был понравиться Тибериусу. Том наконец вспомнил его. Тибериус был старше на четыре года и учился на Пуффендуе. Он никогда не выделялся из толпы и запомнился только по давнишнему скандалу с походом в Хогсмид в женском платье.
— Помоги мне, Тибериус, — с мольбой попросил Том, сведя брови домиком. — Я не могу без него жить. Мне нужно встретиться с ним, поговорить!
— Это невозможно! — округлил глаза тот, оглядываясь по сторонам. К счастью, вокруг было достаточно пространства, и волшебники не обращали на них внимания. — Я слышал, мистер Поттер держит Гарри подальше от журналистов в их доме. Как ты себе это представляешь? Меня могут уволить за то, что я вообще с тобой заговорил!
Волшебник в котелке закончил свою речь, и в небо взмыли яркие лучи света из поднятых всеми присутствующими вверх палочек. Церемония подходила к концу.
Том с паникой уставился на Гарри.
Не может быть, чтобы он ушёл, так ничего и не сказав! Не подав какой-нибудь сигнал!
Вдруг он заметил пристальный взгляд Лили Поттер. Кажется, от неё не укрылись его отчаянные мольбы в пространство.
Женщина слегка кивнула ему, а затем наклонилась к бывшему мужу и что-то сказала. Тот поморщился, но кивнул и пошёл к трибуне, чтобы сказать ещё одну речь.
— Пойдём, Тибериус, умоляю! — горячо зашептал Том на ухо аврора. — Накинь на нас отвод глаз! Мне нужно сказать ему хотя бы пару слов!
Тот судорожно сглотнул, посмотрев на начальника, а затем на умоляющего Тома.
— Мерлинова борода, — пробормотал он. — Меня точно уволят…
Джеймс начал говорить что-то о своём великом наставнике глубоким зычным голосом.
— Ты когда-нибудь любил так, что готов был жизнь отдать за свою любовь? — Том вцепился в рукав его форменной мантии. — Я готов прирезать всех здесь присутствующих, лишь бы снова услышать его голос! Я готов умереть сам, лишь бы снова ощутить вкус его губ. Дай мне поговорить с ним!
Тибериус шумно выдохнул, покачал головой и в конце концов кивнул.
— Ладно, идем, — шепнул он и вскинул палочку.
Никем не замеченные, они обошли волшебников по кругу.
— Дай мне десять минут! — попросил Том и нырнул в толпу.
Спина Гарри оказалось перед носом очень быстро. Том дернул его за рукав и наклонился к его уху, жадно втягивая такой родной запах его кожи и шампуня для волос. Внутри всё задрожало от восторга и желания схватить его и уволочь подальше.
Тот дёрнулся и резко повернулся.
 Том столкнулся с любимыми зелёными глазами и вновь утонул в них, как и в самый первый раз.
— Гарри, — прошептал он и протянул руку, чтобы коснуться его щеки.
Но тот увернулся и опустил взгляд на свои ботинки.
— Гарри? — с мольбой позвал Том. — Прошу…
Его словно окунули в ледяное озеро с головой.
Он не понимал, что случилось. Гарри ранил его больнее, чем тёмная магия, больнее, чем когда-либо могли это сделать магглы или слизеринцы. Змеи, запертые в кладовке разума, подняли уродливые головы.
— Гарри, поговори с ним, — вдруг послышался шёпот Лили Поттер. — Быстрее, у вас пять минут! Я задержу твоего отца. Да скорее же, Гарри! — она подтолкнула сына в спину.
Тот кивнул и двинулся прочь из толпы, обогнув Тома по кругу, словно не хотел его касаться даже плечом.
Лили сочувствующе покачала головой и махнула Тому, понукая следовать за Гарри.
 
Тот быстро удалялся, направляясь прямиком к деревьям, растущим внизу у кромки озера.
Том догнал его, и они пошли нога в ногу. Так нереально, непривычно — идти с ним рядом и не взять за руку. Молчать и бояться услышать его слова. Хотеть поцеловать и одновременно хорошенько встряхнуть, чтобы пришёл в себя.
 Снег хрустел под ногами, дыхание вырывалось изо рта облачками пара, и всё было таким сюрреалистичным: и чёрная вода, и каменистый берег, присыпанный белой крупой, и корявые тёмные стволы голых деревьев. Он показывал это место Гарри в первый день учёбы. Тогда ярко светило солнце, ветерок раздувал зелёные кроны, а Гарри чуть не провалился в подводную яму, когда Том отвлёкся всего на секунду.
Тогда он мог всегда держать его руку.
Том шагнул ближе к нему и будто невзначай задел его ладонь своей, но Гарри одёрнул её и ускорил шаг. Достигнув берега, он спрятался за толстым стволом дерева и молча засунул руки в карманы, опустив голову.
— Что происходит, ответь! — потребовал Том, встав напротив.
— Я ухожу из школы, — ответил Гарри твёрдо. — Меня переводят на домашнее обучение. Ни к чему нам больше видеться, Том. Скоро тебя выпустят, и ты вернёшься к учёбе. Всё у тебя будет хорошо.
Тома словно ударили — по лицу, наотмашь.
— Что ты несёшь, блять?! — прорычал он, подаваясь вперед. — Какое, нахуй, домашнее обучение!
Том как будто проглотил булыжник, который тяжело осел в животе, вызывая спазмы. Это не мог быть Гарри! Не его Гарри!
— Том, пожалуйста, — Гарри вжался спиной в дерево, словно хотел оказаться как можно дальше от него. — Так будет лучше для нас обоих. Мы больше не можем быть вместе.
У Тома снесло крышу начисто.
— Смотри на меня! — рявкнул он, сдавив подбородок Гарри холодными пальцами. — Какого чёрта ты несёшь?! — Любимый запах летнего зноя и залитого солнцем сада резко ударил по рецепторам, желанная кожа оказалась слишком близко, влажные приоткрытые губы манили, и Том подался вперёд, вжимаясь телом в Гарри, ловя его дыхание. — Поцелуй меня, куколка, — жарко прошептал он в эти губы. — Поцелуй меня, молю. Я люблю тебя! Я так соскучился по тебе, Мерлин, так соскучился…
Гарри всхлипнул, его зрачок почти полностью сожрал зелёную радужку. Он дёрнулся, вытащил руки из карманов, пытаясь вырваться, чем только взбесил Тома.
Пуговки на его пальто с треском отлетели, когда Том дёрнул за лацканы. Гарри был всё ещё слишком слаб, чтобы сопротивляться, чтобы оттолкнуть его. Холодные ладони уперлись в томову грудь, но он не обратил внимания на эти попытки остановить его.
— Не надо, Том, прошу! — взмолился Гарри, зажмурившись.
— Я так соскучился, — всё повторял Том, тяжело дыша. — Так соскучился! Ты мой, Гарри, только мой!
Он стиснул бок Гарри левой рукой, с силой его огладил и застонал. Быстро вытащив рубашку из-за пояса брюк, он наконец прикоснулся к обнажённой коже Гарри, пересчитал пальцами рёбра, спустился на дрожащий живот. Он готов был рухнуть на колени и целовать его, втягивать носом запах кожи и прикусывать её зубами так, как Гарри нравилось больше всего.
— Остановись, умоляю, — всхлипывал Гарри, скребя пальцами по мантии Тома.
— Поцелуй меня, ну же, — Том запустил свободную руку во влажные от снега волосы, растрепав причёску, и притянул голову Гарри ближе. — Я люблю тебя.
Он чувствовал, как неистово колотится сердце Гарри, как пылает его кожа, слышал шумное сбитое дыхание и мольбы, и искал во всём этом хоть отзвук той страсти, что питал к нему Гарри раньше. Ведь не могло всё исчезнуть?
Том смял горячие алые губы в грубом поцелуе.
Знакомый вкус прогнал злость, вернул сердце на место. Голова закружилась, в груди что-то дрогнуло и упало вниз, прошив током до самых пальцев ног.
Целую вечность ничего не происходило. Он словно целовал статую, но потом…