Хулиганка для мажора (СИ)

— Кирилл, можно на несколько слов?
Зауров со скрипом отодвигает стул и поднимается. Его жена провожает эту парочку взглядом. Вера Михайловна. Красивая женщина славянской наружности. Держит себя достойно. И слова без ведома мужа не произносит. Словно запрограммированная на послушание.
— Вот так сюрприз ты нам устроил, сынок, — мама берет бокал с водой, а Скромная умело играет, рисует удивление на лице, в меня глазками стреляет, ресничками хлопает, и эмоции в этот момент такие искренние, что чувствую себя куском грязи, — раз так получилось, может, расскажите о себе, Настенька, а то мой сын не потрудился ввести в курс дела.
— Потому и не сказал, — выплевываю каждое слово, понимая, что злость накрывает, и я ничего не могу с ней поделать, — личная жизнь не зря названа личной. Касается только двоих.
— Саша…
Тон матери задевает те струны души, которые должны сейчас быть тихими. Не звенеть и никак не двигаться, но меня буквально пронзает. Спектр эмоций расширяется. Глобально. Максимально.
— Тебе не нравится мой выбор?
Чувствую, что брови в одну точку сползаются, и не свожу глаз с матери. Она вынужденно улыбается, но взгляд холодный. Уже оценила сороку, да и отец тоже. Остальное дело техники. Для него не составит труда раскусить Скромную. С его связями и возможностями на поиск информации уйдет меньше суток.
— Саш, ты что такое говоришь? — Сорока удивляет тем, что кладет свои холодные пальчики на мои и пожимает плечами. — Твои родители меня не знают. — Она поворачивается к маме и пронзает ее открытым взглядом. — Уверена, что они примут выбор своего сына.
Мама не выдерживает и громко ставит бокал на стол. Зацепил тон сороки. Напряжение не спадает. Отец и Заур не спешат возвращаться. Меня лихорадит от сдерживаемых эмоций. В нашем обществе не принято решать вопросы кулаками. Мы натягиваем маски и играем роли воспитанных людей, но за кулисами… За кулисами вершится суд.
— Саша…
Резко встаю. Сорока выпрямляет спину. Рокса замирает с ложкой около рта.
— Куда ты собрался?
— Мы уходим. — Протягиваю руку Скромной, которую она без лишних вопросов принимает и тоже поднимется. — Плохая была идея.
— Мы не против твоего выбора, но…
— А у меня есть выбор?
Снова тишина. Мама подергивает плечами и усмехается, поглядывая на Веру Михайловну. Не хочет при Зауровых отношения выяснять. Так и знал, что отец сможет ее переубедить. Настоять на своем авторитетном мнении.
— Саша…
— А суп очень вкусный. — Роксана вставляет свое слово, и все взгляды устремляются на нее. — Правда. Жаль, что сразу не поела.
— Роксана!
— Что?
Перепелка детей с родителями набирает обороты. По карим глазам настроение младшей Зауровой вижу. Смелости ей придал своим заявлением. Хоть в чем-то плюсы.
— Ты прав. Сейчас вам лучше уйти. — Мама с трудом переступает через себя и улыбается. — Ужин с Настенькой мы устроим позже. Вы ведь не против?
— Нет. Я с удовольствием к вам приду.
Успевает сказать сорока, после чего я ее беру за руку и тащу к выходу. Сердце бьет по ребрам. В груди вибрация огненная от того, что масштаб последствий в мозг врезается. Прижимаю Скромную к стене, как только мы из зала выходим. Она спокойна. Слишком.
— Какого черта?! Ты какого черта приперлась сюда?!
  
Глава 44
 
POV Александр
— Какого черта ты мне не сказал, что встреча состоится сегодня? — Она вопросительно изгибает бровь, а я, как ошалелый, слежу за этим процессом, часто вдыхая горячий кислород. — Ты меня обманул, птенчик.
— Сор-р-рока… — Перемещаю взгляд на глаза, в которых тут же растворяюсь, но тут же одергиваю себя. — Ты хоть представляешь…
Замолкаю и смотрю в сторону зала. Нам по хорошему нужно уйти с отцовских глаз подальше, поэтому хватаю Скромную под локоть и тащу в сторону гардеробной, чтобы вещи забрать. Всего лихорадит от эмоций. Они огромный шаром внутри разрастаются. Если от новостей о ней я в осадок выпал и притих, то сейчас в душе буря поднялась от ее опрометчивого поступка. Кирилл Максимович сороку в порошок сотрет. Одним пальцем. Даже не посмотрит. Даст приказ, и все. Песенка спета.
 
— Можно быть нежнее?
Фыркает Настя, когда я вытаскиваю ее из ресторана. Сначала не понимаю сути претензии, а потом вижу, как она расслаблено ковыляет на высоких каблуках и догоняю. Пусть она мастерица в своем деле, а вот быть женственной для нее настоящая мука. В другой момент непременно бы отпустил по этому поводу едкий комментарий, но сейчас к тачке ее веду, чтобы увезти и надавать по шапке. За глупость. Неоправданный риск, чтоб его.
— Садись молча.
Дверь перед ней открываю и получаю насмешливую улыбку в ответ. Стоит на месте и гордо голову задирает, складывая руки на груди. Всем своим видом показывает позицию, стирая в пыль образ покорной и любящей Настеньки из ресторана. Злюсь на нее. И на себя. Поглядываю на двери ресторана. Кажется, что отец вот-вот выйдет и…
— Я не сяду, пока не узнаю причину твоего вранья.
— Да? Тогда может, начнем с тебя, а? — Иду на нее, заставляя двигаться в сторону авто. — Какого черта ты решила меня надуть, как шарик гелием?
— Я задала вопрос.
Делает шаги назад, но продолжает держать на лице маску недовольства. Будто она права во всем. Раздражает. Нам уезжать нужно, а сорока решила на откровенность меня развести, хотя сама не спешит правдой блеснуть.
— Сядь в тачку. В другом месте поговорим.
Через зубы цежу, а она отрицательно машет головой, от чего ее локоны красиво качаются. Снова подзалипаю, как идиот. Ну совсем не к месту это любование девичьей красотой, поэтому пропускаю тот момент, когда сорока поскальзывается. Протягиваю руки, чтобы поймать, но не дотягиваюсь. Не успеваю, и она смачно приземляется на заснеженный асфальт. Под легким белым покровом лед, и я тут же к ней приближаюсь. Помогаю подняться.
Кривится, изображая из себя недотрогу и супер вумен. Руки мои отталкивает и шипит, чтобы оставил в покое. Плюсом непристойные фразы выдает, потирая пятую точку, но и шага ступить не успевает. Подхватываю.
— Пусти! — Как змея в ухо шипит и бьет меня по руке. — Пусти, сказала!
— Ты ступить не можешь, — к себе прижимаю, чтобы успокоилась, но она продолжает упираться, — сорока! — Замирает и часто дышит, глядя мне в глаза. — Что с ногой?
— Не знаю.
— Сейчас отпущу, — слегка ослабляю хватку, но зрительный контакт не прерываю, пока Скромная сверлит меня своими синими омутами, — попробуй пройти. Я, если что, подхвачу.
— Ладно.
Снова фырканье ежика выдает, а я убираю руки. Сорока держит держит равновесие, но стоит ступить вперед, и она сама цепляется за мою руку. Шипит какие-то проклятия через зубы и не оставляет мне выбора.
— Обнаглел совсем?!
На ухо прикрикивает, когда на руки ее подхватываю и волоку к тачке.
— Замолчи.
— Куда тащишь?
— Срочную медицинскую оказывать.
— Я…
— Молчи, — аккуратно помогаю сесть на пассажирское сиденье, — и пристегнись. Вошла в роль примерной и любящей девушки? Продолжай в том же духе.
  
Глава 45
 
POV Александр
Выйти из состояния влипшего ежика крайне сложно, потому что я могу к ней прикасаться. Позволяет помочь сесть в машину, а потом и прощупать ее подвернутую ногу. Скромная ведет себя так, словно я провинился, хотя по сути она налажала по полной программе. И как меня вычислила?! КАК?!
Эти вопросы вибрируют в голове, пока я накладываю на ее лодыжку эластичный бинт. В салоне напряжение такое, что шевельнись резче, и кого-то из нас точно прибьет. Стараюсь не обращать внимания на то, как сорока старательно держит рукой мягкую ткань платья, стараясь прикрыть открывающиеся участки. Только мои глаза уже заметили все, что им было нужно, а воображение дорисовало красочные детали.
— Итак, — Скромная без лишних разговоров приступает сразу к сути, — мне нужны ответы.